Сверху он увидел Джокию, тот пятился к домам, отмахиваясь от двух противников. Еще дальше, у самой улицы, столпились купцы, Чиптомака, Гольто и Имам, все вместе отгоняющие от спрятавшегося за их спинами Клижу последнего ревуна. Тот метался перед выставленными клинками, как леопард, постоянно меняя направление и пытаясь прорваться к амулету.

Обернувшись к лемутам, Салакуни ударом ноги сбил со стены еще одну тварь, случайно бросив взгляд на пустыню. К его удивлению, там тоже что-то происходило. Песок, чуть подвигаясь, менял оттенок. Толстая прямая линия, устремленная к сражающимся, отмечала чей-то подземный путь. Воин спрыгнул со стены, чудом не переломав ног, и кинулся к купцам.

- Бегите все на мостовую! Идет червь!

Оказавшись за спинами противников Джокии, Салакуни на бегу рубанул по хребту одного из них и помчался дальше, предоставив храмовнику следовать за собой. Сзади бешено завизжали ревуны. Купцы не стали раздумывать, как опасался воин, а сразу бросились к уцелевшим домам. Лишь один остался лежать на песке с разрубленной шеей, это был Машовари. Атаковавший их ревун попытался воспользоваться паникой и добраться до Клижу, но Имам и на бегу исхитрялся удерживать тварь на расстоянии.

Сзади послышался какой-то рокот, визг ревунов достиг самой высокой ноты, воспринимаемой человеческим ухом. Салакуни хотел было оглянуться, но в этот момент его обогнал Джокия. Храмовник несся не разбирая дороги с выражением такого ужаса на лице, что воин решил не отставать. Купцы впереди уже успели скрыться в доме, теперь Имам пытался выгнать оттуда ревуна.

Джокия первым влетел в пролом, ударив тварь в спину рукоятью меча. Ревун упал вперед и напоролся на клинок разбойника. Тут же рядом оказался Салакуни и наконец, почувствовав под ногами прочный пол, позволил себе оглянуться. Камни, подброшенные огромной головой червя, еще не успели упасть, а удивительный хищник успел разорвать уже половину ревунов.

Твари уже не пытались сопротивляться, разбегались в разные стороны, но вытянувшаяся примерно на пять человеческих ростов из-под земли змея хватала их молниеносными движениями, перекусывала почти пополам и бросала к тому месту, где вырвалась наружу. Через несколько мгновений все было кончено, червь медленно провел по кругу уродливой головой с полуоткрытой пастью. Салакуни передернуло от омерзения, когда он увидел сотни самых разнообразных зубов. Здесь были и могучие клыки в несколько рядов, явно помогающие разгребать песок, и несколько рядов более мелких, острых, загнутых назад крючками, и какие-то еще, предназначенные для раскусывания, пережевывания, измельчения жертв.

- Готово, бежим! - крикнул Пелчу.

Только тут Салакуни осознал, что слышал какие-то глухие удары. Обернувшись, он увидел небольшой пролом в задней части дома, через который купцы выбирались на улицу. Бросив еще один взгляд на червя, который не торопился пожрать добычу и скрыться, гигант понял, что оставаться возле хищника действительно опасно даже в доме.

Последним выбравшись на улицу, он перебежал вслед за всеми мостовую и опять укрылся в доме, том самом, где ударил по голове Машовари. Все, и купцы, и лэпхо, и шерешенский вор, и воин храмовник прижались к стенам, затаились в полутьме, стараясь не дышать. Тогда Салакуни быстро подошел к Клижу и сорвал с шеи озерца амулет, который тут же надел на себя.

- Ну вот, - негромко произнес он. - Три четверти дела сделано, осталось вернуться к Варнече.

Одиннадцать человек в черных плащах с высокими, скрывающими лицо капюшонами, смотрели на Варнечу, верховного жреца храма Жибуты, девятого бога Озерной страны. Служители культа, которого на самом деле не существовало, собрались все вместе впервые за сотни лет. Они оставили свои вырубленные в скалах башни пустыми, наглухо замуровав двери, увели всех воинов и слуг.

- Но почему именно я? - робко спросил Варнеча.

- Потому, что мы так решили, - ответил один из жрецов. - Ты знаешь порядки, брат. Это могло случиться, и это случилось. Мы ждали этого.

- Да но... Есть многие, кто старше меня!

- Решение принято, - сухо сказал другой, повернулся, и первым отправился к своему отряду.

Великое озеро Чамка-Ти с западной стороны отделено от джунглей широким, ровным пространством - кусочком начинающейся севернее саванны. Обычно здесь паслись стада животных, бродили с ленцой сытые хищники, встречались даже львы, хотя многие это оспаривали. Но настал день, когда сюда пришли люди, двенадцать отрядов, костяк которых составляли воины храмов. В несколько раз больше было обычных горожан: рыбаков и мастеровых, даже купцов. Для каждого в двенадцати храмах нашлось добротное металлическое оружие, которое копили жрецы много лет.

- Прощайте, братья! - почти выкрикнул Варнеча вслед расходившимся жрецам.

- Мы должны победить, - с усмешкой погрозил ему пальцем самый старый.

Не успел Варнеча отправить воина Салакуни с отрядом на поиски амулета Темного Братства, как в окрестностях заметили ревунов. Твари бродили по джунглям, занимаясь какими-то своими делами, стараясь не попадаться на глаза людям. Вот тут и вспомнились все слухи, сказки да сплетни, про лесных людей и демонов, которыми полнились кабачки во всех городах. Жрецам пришлось лично возглавить несколько облав, и скоро почти каждый храм обзавелся мертвым лемутом, исчадьем Нечистого. Храмовники рассматривали отвратительных тварей, качали головами. Если здесь слуги, то где же хозяева?

Отряд темных братьев, когда-то пришедший на берега озера чтобы разбудить дремавшую под ним древнюю магию, уничтожен полностью. В этом никто не сомневался, так же как и в том, что одновременно погибли последние белые жрецы. Теперь Чамка-Ти защищали самые обычные чернокожие люди, не наделенные ни силой, ни способностями таинственных существ, приходящих из-за Лантика.

Между тем ревуны не собирались позволять уничтожать себя. После нескольких удачных облав охотники сами оказались в роли дичи: лохматые твари устроили засаду и убили половину отправившихся в джунгли воинов. Верховный жрец храма Поленша, что в Шерешене, первым почувствовал опасность и потребовал объединить отряды храмовников, но никто не знал, в каком месте ждать следующего удара. Потом запылали города.

Небольшие отряды лемутов врывались на улицы, устраивали поджоги, убивали выскакивающих на улицы людей. Всем стало ясно, что началась война. Войска объединили, оставив почти беззащитными селения. Оставалось решить, куда направить армию, и тогда к Варнече пришла Альгерис, внучка мэра Локио.

- Ты проделала такой путь одна? - нахмурился жрец, помня, что дом старика, как и храм Жибуты, находится за пределами города.

- Я не знаю, что мне делать... - прошептала малышка.

- Как что? Отправляйся обратно к деду, или, еще лучше, назад в школу. У тебя ведь наверняка кончается отпуск, верно? Я отругаю учителей.

- Не в этом дело. К дедушке кто-то приходит по ночам, и от него пахнет.

- От кого? - Варнече не хотелось верить. - От дедушки? От него всегда пахнет киншасой.

- Нет, не киншасой. От него пахнет чужими тварями. Этой ночью он опять выходил к ним, а потом загорелся Локио. Альгерис выпил целую бутылку и уснул.

Тяжело вздохнув, жрец взял трех из еще остававшихся в храме воинов и пошел с девочкой к мэру. Во время последних событий старик и в самом деле стал пить слишком часто, уже это одно могло служить поводом для серьезного разговора. Когда маленький отряд приблизился, то издалека услышал звук распахнутой калитки, тоскливо поскрипывающей на ветру. Вбежавшие во двор храмовники никого не нашли.

- В джунгли! - приказал жрец, доставая меч. - Старик должен оставить совсем свежие следы, и клянусь, лучше бы ему валяться пьяным под ближайшей чапальмой. Держись рядом со мной, Ригас.