Директора аптек сменились приблизительно на сорок процентов, в основном в связи с уходом на пенсию или переводом в центральный аппарат сети. По мере развития структуры сокращения стали более значительными. В советской аптеке работало около шестидесяти пяти человек, значительную часть которых составляли административные работники — заместители директора, заведующие отделами и другие сотрудники. За счет оптимизации бизнеса число работающих удалось свести к двенадцати. При этом роль провизоров, прежде в основном административная, изменилась. Стали широко использоваться их профессиональные навыки, необходимые при формировании и корректировке ассортимента лекарств.
Преобразились и торговые залы. Аптеки были отремонтированы, с прилавков сняты стеклянные барьеры, так раздражавшие посетителей. Эти мероприятия имели и оборотную сторону: многие покупатели утверждали, что цены в отремонтированных аптеках стали выше одновременно с изменениями в дизайне. И покупатели не ошибались…
Несмотря на то что сеть аптек «Мультифарма» являлась негосударственной, она имела право на отпуск лекарств по льготным и бесплатным рецептам. Поэтому, как и у всех остальных аптек, обремененных льготным отпуском, у сети образовалась немалая задолженность. В размере четырех миллионов долларов. В результате компания «Мультифарма» оказалась в убытке сразу по результатам нескольких лет, что показал предпродажный аудит по американским стандартам. Хотя одновременно — парадокс! — стала прибыльной по отечественным нормам бухгалтерского учета, что связано с высокой курсовой разницей по валютным активам.
Да, Григорий способен на все, размышлял Саша. А за союзником надо следить, как за врагом. Об этом предупреждал еще первый российский Владимир. И первый Ильич. Но с другой стороны, зачем Гришке так очевидно уничтожать одного из самых крупных и надежных своих поставщиков? С дистрибьюторами лучше дружить… Или нашел другого? Получше, поценнее и понадежнее? А этого решил убрать, чтобы вдруг не болтнул где-нибудь лишнего?.. Чересчур откровенное устранение… Хотя никто ни о чем не догадался… Сработано очень чисто… И осуждать никого невозможно… Попахивает клеветой…
С Григорием Сашу тоже свела все та же Ольга. Милый колобочек…
В тот памятный весенний день, день начала его новой жизни, его расцвета, другой карьеры и благополучия, Саша заглянул в аптеку возле работы за парацетамолом. Катя просила купить.
Вместе с ним в аптеку вошел заметно подгулявший пожилой мужичок и, никого не стесняясь, громко запел. Пел он довольно неплохо, хотя репертуар сильно подкачал, отражая возраст исполнителя. Мужичок завел незабвенные «Подмосковные вечера».
Аптекарши сначала изумились, а потом начали смеяться. Саша тоже усмехнулся.
Народу в аптеке было мало. Люди весной и летом болеют куда меньше, им просто некогда — их настойчиво призывают к себе грядки на дачах.
Подгулявший мужичок подошел к полненькой симпатичной аптекарше и сказал весело и деловито, протягивая ей рецепт:
— Ну-ка, дайте мне быстренько очки, а иначе я петь вам больше не буду!
— Дедуль, — объяснила аптекарша, — у нас нет отдела оптики. Это вам надо завернуть за угол. Тут недалеко!
— Значит, не дадите очков? — расстроился мужичок.
— Да у нас их нет! — смеясь, развела руками аптекарша. — Налево за углом! Там вам все найдут!
И тут Саша ее узнал.
— Оля? — спросил он на всякий случай.
Она вгляделась в него:
— Саша… Ну надо же… Сколько лет не видались!
Мужичок, недовольно ворча что-то себе под нос, ушел, унося с собой свой, на его взгляд, весьма заманчивый песенный репертуар.
— Саша… — повторила Оля. — Ну, как ты? А Люська давно замуж вышла. Сидит с двумя детьми. Муж по первому разряду квартиры ремонтирует, от заказов отбоя нет, зарабатывает неплохо…
Тогда они с Олей проговорили почти час. Совсем заболтались. Пока, наконец, ее напарница не стала поглядывать в их сторону неодобрительно и укоризненно. Но они уже успели обговорить все основные моменты и параметры будущего возможного сотрудничества. Оля давно подыскивала надежного человека. Необходимого, как отопление зимой. И он, наконец, нашелся… В общем, они спелись… И работа забурлила. Немного позже возник Григорий…
Где же прокололся Саша, в чем ошибся?.. Кому так остро мечталось, так позарез понадобилось его уничтожить, убрать с дороги, навсегда остановить его бодрый ровный шаг?..
— Они же не успокоятся! — истерически надрывалась в день после взрыва Катерина. — Они не уймутся, пока не уничтожат нас с тобой! Ты понимаешь или нет?!
Он это прекрасно понимал.
— И что ты предлагаешь? — спросил он жену.
— Я?! Почему я должна предлагать?! Это ты сейчас обязан что-то решить и принять серьезные меры, чтобы нас обезопасить!
— Мера, Катенок, здесь всего лишь одна, — по возможности спокойно сказал Саша. — Полное прекращение всяких дел, связанных с фармацевтикой. Тогда мы все останемся на свете и будем жить дальше.
Катя от изумления немного притихла и пришла в себя.
— Мы будем жить? — в замешательстве повторила она, остывая. — Это замечательно… А на что мы будем жить, хотела бы я знать?! Опять на твою зарплату инженера, окончившего физтех с красным дипломом?! Превосходный вариант! Прямо-таки отличный и завидный!
— Вот видишь, Катенок, ты хочешь получать немалые деньги, при этом ничем не рискуя! А так не бывает! Пора бы уже это тебе понять, не маленькая.
Катя молчала, покусывая яркие губы. Она попала в сложное положение. И предпочла промолчать. Так на том дело о взрыве в семье Гребениченко закрыли. Как и в прокуратуре.
Только мать с отцом нередко возникали и чего-то требовали от Саши — то прекратить торговлю фальшивками, то вылечить Таню, то привести в норму Катерину… Ни то, ни другое, ни третье не выполнимо. Не стоит и задумываться об этом. Жизнь ломится ровным могучим потоком вперед, без советских плотин и преград, и его никому не остановить. Никакими взрывами…
— Но по крайней мере, — не желала так просто сдаваться Катя, — мы должны отсюда уехать. В те же Золотые Ключи. Под первоклассную охрану. И как можно скорее!
— Это можно, — лениво согласился Саша. — И родители под боком. Очень удобно. Татьяна будет жить у них и поблизости.
Катя кивнула.
— Ты не боишься? — спросил его на следующий день Шура.
— Нет, не боюсь! — отрезал Саша. — Пугаются и обижаются только дураки. Умные ищут выход. А ты что, в штаны наложил? Не хочешь продолжать?
— Хочу, — медленно отозвался Шура. — Думал, что ты отвалишься…
Думал он… Ишь ты!.. Поди, рассчитывал, что все маньки теперь ему одному перепадут… Резвый мальчишечка…
Назавтра в офисе Саша поинтересовался у хмурого Шуры его личными делами.
— Поделись, благородный Атос, какую леди соблазнил на сей раз? Мадам не замужняя? Все по тексту? Или ждешь смерти супружника?
— Все куда хуже, — вздохнул и внезапно раскололся скрытный Шура. — Дама от меня родила сына. Как я ее уговаривал, как упрашивал, как умолял этого не делать… Нет, попала бабе вожжа под хвост! Рожу да рожу! «Мне уже двадцать восемь, когда же, если не теперь?» — Он довольно похоже передразнил интонацию своей интимной подруги. — Ну и родила парня… Уже год стукнуло… Теперь настаивает, чтобы я Настьку с Семеном бросил, — им хватит, пожили в свое удовольствие! — и ушел бы к ней. Озверела прямо! Орет в телефонную трубку, угрожает всякими разоблачениями…
— А Настасья, конечно, ничего не знает? — на всякий случай уточнил Саша.
Шура мрачно развел руками:
— Сам понимаешь… Устал я, Арамис… Сил больше нет… И заткнуть ей глотку деньгами тоже никак не удается. Все ей мало! Вроде твоей Катерины. Анастасия-то ведь у меня нетребовательная…
— Ты не любишь Настю? — вдруг спросил Саша.
Он прекрасно знал об этом, хотя приятель никогда на эту тему не распространялся.
Шура удивился вопросу. Не ожидал такого от насквозь прагматичного Гребениченко. Да и не задумывался над проблемой до сегодняшнего дня.
