Сознаться чешуйчатому в собственной растерянности я никак не мог, а посему загнал ее подальше за щиты. Сбой, конечно, многое объяснял, но и вопросов рождалось еще больше. Выходило, что я проглядел что-то важное…

— Ес-сли желаеш-шь, я могу прис-слать лучших бойцов кас-сты А-нон-Сет и нес-скольких Тек-Сагар для охоты за С-смертоносцем. Они выдержат его напор.

— Пришлет он… — небрежно фыркнул я. — А то я не знаю, что алден ничего не делают просто так! Что ты потребуешь взамен?

— Пос-сле сочтемс-ся, — столь же небрежно ответил Майр. — Тебе, — с нажимом добавил он, — это точно без-с надобнос-сти будет.

И проекция окончательно исчезла. Я фыркнул ей вслед, снова свернулся клубком у подножия Колонны и крепко задумался. Что подвигло тор Хэсса на такое предложение? К делам обитателей планет Алден обычно подчеркнуто равнодушны, а с Темными так и вовсе откровенно враждуют.

— Мне оно не надо будет… Ишь добрый какой сыскался. Даже если мне не надо, я тебе это все равно не отдам, от греха подальше… — ворчал я, стараясь скрыть удивление. — Что же такое ему надо, что он элитных бойцов только за обещание предлагает?.. Цена-то немалая. Ладно, сами справимся. Должны.

Раздраженно махнув хвостом еще пару раз, я встал, потянулся, скребнув когтями по камням. И скачками помчался обратно к дому — Лира совсем извелась от ожидания, и ее страх подбрасывал меня, словно мячик. А над словами чешуйчатого хитреца стоило крепко подумать. Во-первых, перевести все сказанное с заумного языка на нормальный. А во-вторых, он, как всегда. Сказал не все, что знал…

Три дня спустя

Жить в доме детства оказалось неимоверно тягостно. Каждый боялся лишнее слово сказать, ходили, опасливо косясь друг на друга и опуская глаза. Мужчины мрачно посматривали на сложенное по углам оружие, раздумывая, пригодится или нет. Мама на всякое сказанное поперек слово срывалась на крик и гоняла провинившихся мокрой тряпкой, веником а то и поленом. Отец хмуро расхаживал туда-сюда по дому, царапая когтями половицы и стены. Даэнну отсиживался в темном углу с мрачным видом и наглаживал промасленной тряпицей волнистое лезвие своего Ловца Душ или крепления доспехов правил. Отцов фламберг покоился на стойке в гостиной и хищно ждал своего часа. А мне…

Мне делалось жутко при одной мысли, что любой из этих мечей может в один прекрасный момент пробить Рея насквозь и выпить до дна, словно вино.

Нет, как любил меня Рей, сестер точно не любят. Он относился ко мне с трепетной нежностью, никогда не переступая грани дозволенного брату. Но и не смотрел на меня как брат. Наверное жалел, что я не могла быть его. И никогда я не видела с ним рядом ни одной женщины, кроме ша-амиран Райны Тэони. А она за любые сплетни о том, что между ней и князем что-то есть готова была выцарапать болтуну глаза.

Да, мой брат — суровый монах. Дал ли он такой обет, или женщины были ему просто неинтересны, я тогда не знала. Но слушки упорно ползли. Например о том, что сорвался он из-за меня, из-за грядущей свадьбы с Волком. Я старалась не замечать шепотки, так же, как научилась не замечать быстро стареющих лиц людей вокруг. Но держать спину прямо становилось все труднее.

В тот вечер, когда в доме, наконец, собралась все семья и восемь Хранителей Света, отец созвал в большой гостиной подобие военного совета.

За окнами в темноте плачущим голосом Юдара завывала вьюга, а в комнате, освещенной по старинке огнем камина и свечами, было тесно и шумно от гудения голосов и мыслей.

Спорили. В основном о том, что сделать с братом после поимки. Мы с Рино сидели вдвоем на одной спинке кресла возле стены — и как поместились только? — и хмуро взирали на это сборище. Ринорьяр был воспитан Реем с самого первого дня, как попал в семью еще подростком. Он считал брата вторым отцом, и нынешние речи заставляли его темно-янтарные глаза нехорошо щуриться, а тонкий маленький метательный нож — нервно мелькать в пальцах.

«Еще одно слово — и я этой облезлой птице всажу его в глаз» — мысленно шепнул он мне, кивая на Яноса-эрхе, сидевшего прямо на полу с поджатыми по-птичьи ногами.

«Из этого ничего хорошего не выйдет» — ответила я. «Кроме еще больших проблем»

«Да ты послушай, что он несет!»

«Я слышу»

— Усмирить его было бы для вас самым лучшим выходом, — вещал вемпари с мягкой грустной полуулыбкой на синекожем лице. — Лишите силы, отрежьте от Колонн — и потерь не будет. Вы его поймаете почти голыми руками.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? — елейно поинтересовался магистр Мобиус Малефор, исполнявший обязанности Хранителя Времени сразу для двух миров. Дрейгский старейшина Брендомар Агат был уже слишком стар, чтобы лично летать с далекой Сантеки по каким-либо иным поводам кроме очень крупных ритуалов. — Ты так уверен в вероятности?

— Мой дар меня еще ни разу не подводил, — спокойно ответил крылатый, взъерошив перья. — Неужели ты не видишь, если сила останется при нем, разрушительная ветка разрастется через месяц до четырех пятых всего поля событий!

— А я слышал, что предвидение вполне может врать, — промурлыкал Мобиус, глядясь этаким благообразным седым старцем в черной с золотом мантии. — Особенно, если за работу с узором судьбы возьмется Хранитель.

В воздухе будто беззвучно зазвенела сталь, когда два взгляда — водянисто-голубой магистерский и красновато-карий вемпарийский, — скрестились, как клинки. Перья на крыльях Яноса лязгнули и заострились, но он умудрился сохранить на лице безмятежную маску.

— И ты взялся бы? — вопросил вемпари, вскинув бровь.

— А отчего нет? Несложно сделать так, чтобы он не успел никого убить… Я имею ввиду, никого из ловцов.

— Даже сейчас промедление может быть опасно! Пока ты будешь возиться, он может понять твои планы и помешать. Я настаиваю на том чтобы сперва обезвредить его.

Мобиус продолжал улыбаться, легонько поглаживая сухощавой рукой темное древко своего посоха с вырезанной вдоль него змеей.

— А тебя не смущает, что Хранитель Смерти у двух миров один? — спросил он. — и что Первый князь у вас тоже один?

Голос старого мага прямо-таки сочился медом под зловещее молчание кхаэлей и ленивое Волково «вжик-вжик» когтем по лезвию кинжала. Ифенху следил за пернатым, полуприкрыв глаза, и демонстративно точил когти. Изара Анес ан'Арсинаи, наша Хранительница Духа, тихонько сидела в уголке, вертя на руке филигранный серебряный браслет. То и дело от него отделялся прозрачный камешек на тонкой, почти невидимой леске и начинал метаться из стороны в сторону, вертеться и жужжать — Изара искала Рея.

— Меня это смущало всегда. И если сделаешь одолжение и вспомнишь, то я был так же против, чтобы хэйвийский Хранитель служил и на Десмоде, — Янос оставался невозмутим как скала, только перья-ножи цвета вороненой стали выдавали его гнев. Лицо оставалось спокойно-жестким, руки неподвижно лежали на коленях поверх складок длинной узорной туники.

— Скажи это Духу. А отсечение убьет Дрейпада еще вернее, хоть это и займет больше времени.

С каждым брошенным словом мне все больше хотелось подпалить одному перья, второму мантию. Но вместо этого я крепко держала за запястье руку Рино с зажатым в пальцах ножом.

— Одна потеря ничто по сравнению с потерями по обоим мирам, — отрезал Джанрейв. — Можно подумать, без него вся ваша жизнь оборвется. О Стихии, да когда же вы, наконец, начнете меня слушать?! Неужели не видите, насколько огромна вероятность всеобщей смерти?

Обоих спорщиков прервал дружный утробный рык собравшихся кхаэлей и одного выведенного из себя ифенху — не слишком громкий, но настолько мощный, что в комнате задрожал воздух. На пернатом скрестились желто-янтарные звериные взгляды. Рыжий Меф крайне нехорошо улыбался, щеря длинные и тонкие, как у гадюки, клыки. Ваэрден потянулся в кресле всем телом и выпустил крылья. Блеснули антрацитово-черные перья с редкими фиолетовыми проблесками. Темный был разъярен.