— Что они хотят сделать? — подивился Адам. — Заново отстроить всю усадьбу?
— Ко времени, когда прибудет король, она будет больше походить на Каррборо, — откликнулся Финеас.
В садах старухи из Кэллок-Марвуда пололи клумбы под надзором Мотта, а младшие садовники приводили в порядок разросшиеся живые изгороди, подрезая и переплетая ветви. В доме работники красили стены, спешно возводили перегородки и навешивали новые двери. Кипучая деятельность не коснулась только Солнечной галереи и Восточного сада с оранжереей. По приказу миссис Гардинер служанки шили занавеси, проветривали постельное белье, развешивали во дворе на веревках затхлые одеяла. Мистер Паунси крупным шагом расхаживал взад-вперед по коридорам, сопровождаемый стайкой клерков в зеленом, таскающих за ним счетные книги, перья с чернилами и раскладной столик, которым мистер Паунси пользовался как переносной конторкой. С первым снегом все работы остановились, но ко времени, когда Джош Пейлвик нанес свой ежегодный визит, во втором внешнем дворе уже возвышался барак.
— Так, значит, в Бакленд приезжает король? — спросил погонщик.
— Похоже на то, — ответил Джон.
— По всей долине только и разговоров что об этом. — (Мул позади Джоша стукнул копытом.) — И ее величество тоже? Неужто правда?
Джон кивнул. Вокруг него кипела возбужденная суета, но, даже находясь в самой ее гуще, он помнил слова Сковелла и про себя удивлялся, что за дело Джошу Пейлвику до королевского визита. Если пир принадлежит повару, какая разница, кто съест пиршественные блюда? Ведь король сидит, жует и глотает точно так же, как любой другой смертный. Однако Сковелл, похоже, тоже заразился общим лихорадочным возбуждением и теперь часами просиживал за закрытыми дверями с Вэнианом, Андерли, Роосом и Генри Пейлвиком, обсуждая с ними меню и последовательность блюд.
Подряд на поставку говядины заключили со скотоводами из Саутона, а бочки с морскими угрями и сельдью заказали в Столлпорте. Когда вышел в свет очередной выпуск «Mercurius Bucklandicus» с рисунком королевской свиты, торжественно выезжающей из Лондона, все в доме засуетились с новой силой. На своем командном посту в дверях Большого зала мистер Паунси размышлял над списками секретарей и хранителей печатей, клерков-письмоводителей и королевских стражников. Кто выше по званию, клерк Малой Сумы или джентльмен-грум, ломал он голову. Насколько важная особа Хранитель Короба или Подготовитель Воска? В тревожных фантазиях мистера Паунси епископов усаживали рядом с дамами, а герцогов втискивали между йоменами. А вдруг «высокий» стол рухнет, с замиранием сердца думал мистер Паунси. А вдруг источник на Верхнем лугу пересохнет? А вдруг придворные, которым не достанется кроватей, погонятся за ним по коридорам, размахивая разрезными шелковыми рукавами?..
— Одних у меня в списках вообще нет, — пожаловался он сэру Сачервеллу, разглаживая на балюстраде листок и просматривая имена; в Большом зале за ними работники снимали со стены и полировали старинные мечи; раздраженные плотники заколачивали под помост со столом ненужные дополнительные опоры. — А другие появляются по несколько раз.
По дороге между усадьбой и Каррборо носились взад-вперед посыльные. За неделю до предполагаемого прибытия его величества, когда мистер Паунси уже начал верить, что вполне владеет ситуацией, на подступах к усадьбе показался лес знамен, которые развевались над фургонами и телегами, с грохотом въезжающими в ворота. По обеим сторонам от колонны неспешно рысили конвойные всадники, вытесняя на обочину местные повозки. В Бакленд прибыл королевский вещевой обоз.
На лугу рядом с новыми бараками один за другим выросли шатры, над которыми взвились королевские знамена, и под конец стало казаться, будто там стоит на якоре целая флотилия с трепещущими на ветру парусами и флагами. Поставив своих лошадей в конюшню, обозные конвоиры с важным видом разгуливали по двору, а скучающие стражники-йомены слонялись между палатками. В числе последних подъехал высокий мужчина с хохолком темных волос надо лбом и тщательно завитыми усами, распекающий на все лады дюжину своих подчиненных. Все они были в темно-синих дублетах с серебряным шитьем.
— Это оскорбительно! — вскричал он с сильным французским акцентом, обводя глазами двор. — Это унизительно! Нам положены кровати. И белье. Чистое белье! — Он взглянул в сторону конюшен и проорал проходящему там помощнику конюха: — Чистое белье!
Мистер Паунси наблюдал за ним, оцепенев от страха.
— Это служащие Кухни Королевы, — сообщил сэр Сачервелл.
— Но у нас есть своя кухня. И повара есть. Много поваров…
— Нет-нет-нет. — Сэр Сачервелл отрицательно помахал ладонью. — Это не повара как таковые, а придворные джентльмены, состоящие при кухне ее величества. Вон тот с усами — паж Кипятильни. Толстяк позади него — джентльмен-дегустатор. Правда, дегустирует он не больше, чем кипятит усатый или стряпают остальные из них.
— Тогда чем же они занимаются?
— Просто сопровождают.
Все просто сопровождают, размышлял мистер Паунси. Их величества покинули Элминстер, уведомили стюарда нарочные из Каррборо. Они решили принять целебные ванны в Саутоне, стало известно на следующий день. Венценосные супруги направляются к Туэ, сообщил мистеру Паунси очередной посыльный. Другой принес известие, что они уже в одном дне пути. Нет, в трех днях, доложили позже. Стоя на своем посту, мистер Паунси вдруг поймал себя на том, что поминутно устремляет напряженный взгляд на ворота, словно надеясь таким образом ускорить появление монаршей четы.
— Наша участь — ждать и уповать, — раздался низкий голос позади него. — Пускай на одного лишь Бога.
Мужчина в богатом плаще из серо-голубого меха улыбался мистеру Паунси странной, кривой улыбкой. Но его немигающие глаза смотрели холодно, и стюард почувствовал себя неуютно. Сэр Сачервелл быстро поклонился.
— Представляю вам своего господина, — сказал он мистеру Паунси. — Сэр Филемон Армсли.
Вовсе он не улыбается, понял стюард, приглядевшись. Один угол рта у него оттягивал вверх сморщенный красный шрам, тянувшийся почти до уха.
— Память о битве при Ла-Рошели. — Сэр Филемон дотронулся до бугристого рубца. — Один из кавалеристов кардинала решил, что рот у меня узковат, надо бы расширить. Я сам зашивал. Никогда не ладил с иголкой и ниткой. — Он огляделся вокруг. — Сегодня король ночует в Каррборо. Передовой отряд выступит сразу после утренней службы. Его величество будет здесь завтра к полудню, если дороги не подведут. Здесь все готово?
Бараки для слуг нужно снабдить постельными принадлежностями, вспомнил мистер Паунси. И еще нужно решить, кто где будет сидеть за «высоким» столом… Он бросил взгляд на палаточный лагерь по другую сторону кипящего деловой суетой двора. Но сэр Филемон казался вполне удовлетворенным.
— Уверен, все будет в должном порядке, — оживленно промолвил он. — Значение имеют только их величества. Позаботьтесь, чтобы они остались всем довольны. Всем, что видят. Всем, что слышат. Всем, к чему притрагиваются. Всем, что обоняют и воспринимают на вкус. Вы меня понимаете?
Кривая улыбка сэра Филемона превратилась в жутковатую гримасу. Мистер Паунси быстро кивнул.
— Никто не знает поместье лучше стюарда. Не правда ли, Сэк?
Сэр Сачервелл кивнул. Сэр Филемон распахнул на груди плащ, открывая взорам толстую должностную цепь, почти такую же, как у мистера Паунси, и эмблему в виде двух скрещенных белых жезлов, приколотую к дублету.
— Все мы в своем роде стюарды. Кроме его величества. — От былого благодушия сэра Филемона не осталось и следа. Глядя в ледяные глаза мужчины, мистер Паунси порадовался, что переговоры закончены. — Сегодня король нуждается в людях, которым может доверять, — продолжал сэр Филемон. — Само их присутствие положит конец ропоту недругов.
Он посмотрел на мистера Паунси со значительным выражением, какое стюард не раз видел на лице сэра Уильяма во время совещаний, проводившихся за закрытыми дверями приемного кабинета. Одному лишь мистеру Паунси дозволялось заходить туда, когда хозяин обсуждал беззаконные и оскорбительные выходки парламента с лордом Феллом, лордом Фербро или маркизом Хертфордом.
