— Эй вы, двое! — крикнул лысый коротышка через всю кухню. — Подите сюда!
— Это мастер Генри, — прошептал Филип. — Брат Джоша.
— Знаю, — откликнулся Джон, пытаясь сообразить, как следует обращаться к мужчине. Надо смотреть в лицо, подумал он. Или нет, не надо.
— Другие трое — старшие повара. Лишнего не болтай, особенно с Вэнианом.
— Кто из них Вэниан?
— Посередке стоит. На крысу похожий.
Зев очага разверзался все шире, чем ближе они подходили. Джон изумленно разглядывал колеса и цепи гигантского вертельного устройства. Над медленным огнем кипели котелки и котлы всех размеров — от самых маленьких до такого, в каком и целую свинью сварить можно.
— Самый большой — это котел мастера Сковелла, — тихо проговорил Филип.
Один из младших поваров осторожно раздувал мехами тлеющие угли под гигантской посудиной. Джон снова уловил диковинный запах. Смола и лилии, но потоньше и послабее, чем помнилось.
— Где Джошуа? — осведомился Генри Пейлвик. — И другой парень, с лошадиной физиономией.
— Бен Мартин, — подсказал Джон и после долгой паузы, спохватившись, добавил: — Мастер Генри.
Генри Пейлвик принялся сурово выговаривать Филипу: мол, что они делают в кухне, куда, как известно Филипу и всем остальным, без особого разрешения нельзя заходить никому, кроме кухонных работников. Даже мистеру Паунси нельзя, как Филипу прекрасно известно. Даже самому сэру Уильяму…
Крысоподобный Вэниан быстро окинул Джона цепкими черными глазами и вернулся к разговору с другими двумя поварами, который касался котелка, висящего в огромном медном котле. Под восхитительным ароматом рыбы растекался слабый запах Беновой посылки. Внезапно у Джона свело живот от голода. Мужчины понемножку отхлебывали из разливной ложки, которую передавали друг другу. Самый высокий из троих — на голову выше товарищей — с удовольствием причмокнул и улыбнулся.
— Будет мисс Лукреция кушать это или нет, но кухня свой долг выполнила, — весело объявил он. — Простой бульон лучше всего подходит для молодого желудка, особливо для такого, который питанию предпочитает воздержание. Миноги, тонко измельченный панцирь краба, вяленая рыба и… — Он принюхался и нахмурил брови.
— Простой, мистер Андерли? — с сомнением прогнусавил Вэниан. — Если бульон простой, чем же он сдобрен в таком случае?
— Приправу доставили в посылке сегодня утром, — сказал Генри Пейлвик. — Из Саутона. Мастер Сковелл в нее так и вцепился. Пахла она навроде цветка, как по мне.
— Какого цветка? — спросил четвертый мужчина, говоривший с чужеземным акцентом. Он дотронулся до своего носа с широкими ноздрями. — Шафран, репейник и живокость относятся к холодным растениям, а таволга, чистотел и полынь — к горячим. Какое из них напомнил тебе этот запах?
— Мастер Роос, — прошептал Филип Джону. — Пряности и соусы.
— Да какая разница, Мелихерт? — устало вздохнул Генри. — Это бульон из рыбы и миног, вот и все.
— Описание, прямо скажем, не полное, — высокомерно заметил Вэниан. — С таким же успехом можно спросить прачку, как ткать полотно. Или вон того сопляка, — с презрением закончил он.
Все головы разом повернулись. Джон запоздало сообразил, что Вэниан указывает на него. Прежде чем он успел отойти в сторонку, крысоподобный мужчина поманил пальцем и снял с котелка крышку.
— Поди сюда, малец, — велел он, потом повернулся к остальным. — Проверим, как работает неразвитый нюх. — Он пренебрежительно усмехнулся. — Точнее, не работает.
На поверхности дрожали янтарные медальоны жира, под ними мерцала темно-оранжевая жидкость. Над котелком всплыл клуб обжигающего пара, напоенный густым соленым запахом. В самой глубине угадывались лилии и смола, но какие-то бледные, словно разбавленные. Джон медленно потянул носом, и ароматы стали распутываться, разъединяться, растекаясь по нёбу. Глубоко в горле засвербило, защекотало, и впервые за долгое время демон Джона достал свою ложку в предвкушении трапезы.
— Обратите внимание, — надменно произнес Вэниан, — как все части бульона сливаются в единую жидкость, преобразуя друг друга. Начнем со специй. — Он выжидательно уставился на Джона и выдержал театральную паузу. — Нет? Тогда с вашего позволения…
— Мускатный орех, — сказал Джон.
Андерли повернул голову. У Рооса брови поползли вверх. У Генри Пейлвика отпала челюсть.
— Молотый тмин, — продолжал мальчик. — Семя кориандра, майоран, рута. Уксус. Немного меда и… — Он осекся.
Повара неотрывно смотрели на него. Черные глаза Вэниана сузились.
— И?..
Джон явственно чуял запах растения из леса Баклы, но что-то во взгляде Вэниана заставило его прикусить язык. Прежде чем повар успел повторить вопрос, в другом конце кухни послышались возбужденные голоса и топот шагов.
От дверей к ним направлялись мистер Фэншоу и мистер Уитчетт в окружении своих клерков, подобные двум островам взаимодополнительных цветов, зеленого и красного. Шествие замыкал Джош Пейлвик, с каменным выражением лица. Возглавлял же маленькую толпу черноволосый поваренок, чей радостный взгляд живо отыскал Джона.
— Вон он! — заорал Коук.
— Держите его! — гаркнул Фэншоу. — Хватайте мальчишку!
Но никто из кухонных работников даже не пошевелился, чтобы выполнить приказ домашнего клерка. Джон прошмыгнул между остолбеневшими Генри Пейлвиком и Мелихертом Роосом и бросился наутек.
Он взлетел по ступенькам и помчался по проходу в глубину кухонного царства, слыша позади крики клерков, пустившихся в погоню. Он петлял между носильщиками и поварами с корзинами или подносами, выискивая какое-нибудь укрытие, но находя лишь очередные кухонные помещения, где горели очаги и за столами трудились мужчины в фартуках, да битком набитые кладовые, откуда неслась одуряющая мешанина запахов: битая дичь, сыры, закваска, теплый хлеб…
Джон завернул за угол, потом за другой. Тяжело топоча ногами и задыхаясь от сердцебиения, он бежал так, словно за ним опять гнались все жители деревни Бакленд. Сердитые голоса громко перекрикивались позади. Казалось, кухням нет числа, но в конце концов проход начал пустеть. На последнем перекрестье коридоров Джон повернул налево и оказался в тупике — перед затянутой паутиной дверью, утопленной в толстой стене. Он с трудом повернул ржавую ручку, и массивная дверь отворилась.
Подвал.
Джон обвел взглядом пещерообразное пространство. Свет в него проникал через зарешеченное окошко. Дальнюю стену занимал очаг, почти такой же огромный, как в главной кухне. В поисках укрытия Джон бочком двинулся вдоль стены. Внезапно он задел что-то локтем, и секунду спустя в уши ударил оглушительный звон упавшей на пол сковороды.
Когда глаза привыкли к темноте, Джон разглядел скамьи и полки, заставленные горшками, стеклянными банками, разномастными котелками и сковородами. Это тоже кухня, сообразил он, но заброшенная со всем оснащением и утварью. Вот странно-то. Из-за двери донеслись крики клерков, раскатывающиеся эхом по коридору.
Сейчас меня поймают, подумал Джон. Поймают и вышвырнут вон. Ну зачем, зачем он позволил себе поверить, что для него найдется место в усадьбе? Какой прок сэру Уильяму Фримантлу, хозяину поместья Бакленд, от сына Сюзанны Сандалл? Сейчас клерки Фэншоу найдут его и выволокут вон. Его отправят в работный дом в Каррборо. Или отошлют обратно в Баклендский приход.
Крики приближались. Но теперь слышался еще и стук-лязг кухонной утвари, словно где-то здесь открылась дверь, за которой происходила стряпня, или эта заброшенная кухня вдруг ожила. Потом сквозь приглушенный шум и гвалт он уловил еще один звук: голос.
Джон покрутил головой, напряженно всматриваясь во мрак. Голос доносится из недр очага, догадался он. Из проема в боковой стенке. Девчоночий голос.
Заглянув в проем, Джон увидел узкую винтовую лестницу, поднимающуюся в темноту. Откуда-то сверху долетал голос. Шум погони за дверью нарастал, приближаясь. Мальчик начал проворно взбираться по ступенькам.
К лицу липла паутина, в ноздри забивалась пыль. Подавляя желание чихнуть, он восходил ощупью и с каждой крутой ступенькой слышал голос все отчетливее. Похоже, девочка кого-то бранила. Преодолев последний виток лестницы, Джон увидел тонкую полоску света. Очертания двери с щеколдой.
