С этими словами Генри Пейлвик взял под уздцы пегую кобылу и повел братниных лошадей вперед. Люди почтительно расступались перед мужчиной в ливрейном костюме.

— Вот это совсем другое дело, — шепнул Бен Джону.

Клерк в зеленом жакете, указывающем на принадлежность к домохозяйству, быстро строчил в толстой счетной книге, лежащей на столе, и громким лающим голосом отвечал своим подчиненным, которые называли его «мистер Фэншоу». Он коротко кивнул Генри Пейлвику.

— Ну, кто с чем и что кому? — спросил тот у брата.

— У меня груз для мастера Сковелла, — ответил Джош. — У Бена вон тоже посылка для него…

— От одного малого из Саутона, — перебил Бен. — Мастер Сковелл ждет ее уже цельную вечность. Так сказал этот малый.

— Прямо так и сказал? — Генри сурово воззрился на Бена.

На самом деле смуглый мужчина выразился иначе, причем слова свои сопроводил тихим смешком. «Он ждет ее со дней Эдема…» Но Бен счел благоразумным просто кивнуть.

— Что ж, негоже заставлять мистера Сковелла ждать! — раздраженно произнес Генри.

Мистер Фэншоу порылся в бумагах и отдал распоряжения своим суетливо снующим подручным. Мистер Уитчетт, сидевший рядом, сделал то же самое. Оба словно не замечали друг друга. Несколько клерков мельтешили вокруг Джошевых лошадей, открывая коробы и баулы. Когда они вытащили на свет божий завернутую в промасленную ткань посылку Бена Мартина, кто-то пихнул Джона в спину и прошипел:

— Ну, берегись, чучело!

Обернувшись, Джон успел увидеть черноволосого поваренка, отскакивающего за чью-то спину. Потом Джош достал пакет с письмом и объявил:

— У меня послание. Для сэра Уильяма.

При словах «для сэра Уильяма» клерки разом притихли. Никто не вздрогнул, не вскрикнул и не ахнул, но имя тяжело повисло в воздухе. Мистер Уитчетт уставился в небо, словно оценивая погоду. Мистер Фэншоу задумчиво потер переносицу. Завершив свои маневры, они искоса переглянулись. Мистер Уитчетт едва заметно пожал плечами, что послужило сигналом для мистера Фэншоу.

— Все поступления для сэра Уильяма проходят через главного управляющего, — возгласил клерк-секретарь. — Мистер Паунси как раз сегодня встречается с хозяином.

— Это ведь твой друг, да, Джош? — встрял Бен.

Джош громко закашлялся и отвернулся. Мистер Фэншоу кинул взгляд на своих подручных, ища незанятого, но все они сейчас деловито сновали между носильщиками и возницами, ждущими своей очереди.

— Могу я пособить, мастер Фэншоу, сэр?

Перед клерком-секретарем домохозяйства стоял навытяжку Коук, преисполненный рвения. Мистер Уитчетт чуть кивнул, а Генри Пейлвик пожал плечами, давая понять: они не возражают против того, чтобы поручить дело поваренку. Джош отдал пакет Фэншоу, тот мельком взглянул на него и вручил Коуку. Джон проводил взглядом противного мальчишку, резво побежавшего за ворота.

— Твоих лошадей почистят и напоят, — сказал Джошу мистер Уитчетт. — Клерк приемного двора уладит с тобой счета.

Яркое солнце светило в окна с многочастным переплетом, на полу косо лежали решетчатые тени. Качнувшись на пятках, лысоватый мужчина постучал бледным костлявым пальцем по бумажным листкам, что держал в руке. Мистер Натаниэль Паунси, стюард поместья Долина Бакленд, стоял перед ореховым столом, на котором высилась внушительная кипа бумаг, а на ней покоился пакет, перевязанный белой ленточкой. Все готово, с тихим удовлетворением отметил мистер Паунси. Все в должном порядке.

Стюард был в темно-зеленом жакете с широким белым воротником, вкруг которого лежала толстая должностная цепь. За столом с кипой бумаг сидел сэр Уильям Фримантл, по обыкновению одетый во все черное, и внимательно смотрел на своего самого высшего слугу. Лишь медленное постукивание большим пальцем по подлокотнику кресла свидетельствовало о его нетерпении. Мистер Паунси посмотрел на постукивающий палец, потом на перевязанный ленточкой пакет, потом на свой список вопросов, подлежащих обсуждению, и наконец на сэра Уильяма. Требование отводить взгляд не распространялось на самого высшего слугу его светлости, но в присутствии лорда Бакленда он всегда стоял.

— Приход Мидл-Ока, милорд, — объявил мистер Паунси.

Вопрос вакантного прихода числился первым пунктом в повестке дня их очередной еженедельной встречи, тринадцатой по счету в текущем году — четырнадцатом году проведения подобных встреч.

Право пожалования должности принадлежит викарию Кэллок-Марвуда, объяснил стюард, поскольку данный бенефиций находится под патронатом Олд-Туэ. Само Олд-Туэ, конечно, сейчас представляет собой лишь три разрушенных сарая в чистом поле, но старые земельные владения включают в себя деревню Сарвик, ренты с которой по давней традиции собирает одно семейство (Беллы из Лоуэр-Чалминга, вспомнил мистер Паунси), частично отвечающее за содержание работного дома в Каррборо, а взамен собирающее налоги с деревни Викенден и еще пошлины за провоз покойников, взимаемые в приходе Святого Брайса в Мэшолте. К сожалению, в настоящее время через Мэшолт провозят мало покойников, доложил мистер Паунси, а налоги с Викендена никогда не составляли сколько-либо значительной суммы…

Он увидел, что внимание сэра Уильяма отвлеклось. Мистер Паунси занял пост стюарда еще при жизни ее светлости, а прежде служил здесь клерком. Он подсчитывал карповые пруды в Копэме и предоставлял права выпаса в Грейшотте. Он объездил все деревни, фермы и крестьянские хозяйства на территории поместья Фримантлов, простиравшегося на север до Саутона, на юг до Столлпорта, на восток до далекого Элминстера и на запад до границы Равнин. В центре поместья находилась усадьба, где садовники ухаживали за клумбами, которых не видел ни один джентльмен, и конюхи поджидали лошадей благородных визитеров, которые никогда сюда не наведывались; где трижды в день огромная толпа горничных, бондарей, кузнецов, клерков, домашних слуг и всех прочих мужчин, женщин и детей, одетых в ливрейные цвета сэра Уильяма, собирались за накрытыми столами в Большом зале и набивали животы снедью с кухонь его светлости. Ибо жизнь в поместье должна продолжаться прежним чередом, постановил сэр Уильям.

Однако за закрытыми воротами усадьбы Бакленд кипели бесчисленные ссоры и раздоры, знал мистер Паунси. Каждый ярд осыпающихся стен здесь кто-то полагал нужным отстроить заново, кто-то просто подлатать, а кто-то опять отстроить, и препирательства длились, покуда каменная кладка не разваливалась, как древние строения Олд-Туэ. С того самого времени, как первый из рода Фримантлов продрался сквозь дремучий лес и основал в долине поместье, невзгоды и напасти преследовали его владельцев. Мистер Паунси снова взглянул на пакет, перевязанный белой ленточкой.

Вопрос с Мидлокским приходом можно отдать на откуп епископскому суду, предложил мистер Паунси. Сэр Уильям согласно наклонил голову. Второй пункт повестки дня касался ремонта конюшен, а третий — увольнений среди клерков. Нужно взять на службу нового учетчика из ближайшего счетного дома, если его светлость позволит. Далее мистер Паунси перешел к вечной проблеме форэмских рент.

— Опять запаздывают? — спросил сэр Уильям. — Почему на сей раз?

— Притязание сэра Гектора на титул лорда Ботона было отклонено в ходе последней сессии разъездного Королевского суда, — пробормотал мистер Паунси. — Дорого вставшая ошибка. И графиню не принимают при дворе. Очередная безрассудная выходка, я слышал.

Кэллоки были дальними и беспокойными родственниками. Хроники поместья Бакленд пестрели упоминаниями об их ссорах с Фримантлами и о многочисленных исках против них. Не слабая ли улыбка промелькнула на ястребином лице сэра Уильяма? В былые времена мистер Паунси и сэр Уильям нередко вели непринужденные беседы. А когда леди Анна лежала в родах, они даже играли в шахматы, чтобы скоротать томительные часы ожидания. Теперь шахматная доска покоится в ящике пристенного стола, и фигуры на ней стоят так, как стояли в момент, когда в дверь кабинета просунулось встревоженное лицо миссис Гардинер. Леди Анна желала видеть его светлость. У нее открылось кровотечение…