Гарик тяжело засопел, зло стрельнул глазами в Твердохлебова. Вдруг ойкнул, сжал колени и обхватил руками живот.

— В туалет выпустите, гады. Не могу больше, — прошипел он.

Твердохлебов закинул руку за голову, грохнул кулаком в стену.

— Карась, сопроводи клиента! — проорал он на всю квартиру.

Дверь распахнулась, на пороге возник Карасик.

— В машину? — поинтересовался он.

— Пока в сортир и назад. И проследи, чтобы он там себе вены не перегрыз, — предупредил Твердохлебов.

Карасик поморщился, поручение явно не доставило ему удовольствия. А Гарик вскочил и резво кинулся в коридор мимо едва успевшего отскочить Карасика.

— Спортсмен-разрядник!-бросил ему вслед Твердохлебов.

Гарик успел надеть роскошный спортивный костюм и теперь действительно напоминал ветерана спорта или чиновника, пришедшего растрясти жирок на корте.

Злобин закурил сигарету, взял листок из папки. Гарик Яновский чистосердечно признался в афере с Филей, о чем подробно написал мелким, убористым почерком. Виталий Стрельцов уже доложил, что в офисе Гарика ребята из УБЭП обнаружили двадцать тысяч долларов неизвестного происхождения.

На Гарика давно имелась информация, что его риэлторская контора работает исключительно с черным налом. Деньги от продажи квартир и за аренду производственных и складских помещений скапливались у Гарика и передавались выше. Незаконное предпринимательство, уклонение от уплаты налогов, мошенничество и прочее мелкое экономическое хулиганство, именуемое у нас бизнесом, прорисовывалось так, что Злобин был уверен, дело окажется в суде через месяц. Между тем тревожное предчувствие не давало покоя.

«Кажется, вылезли из одного дерьма и сразу же вляпались в другое. — Злобин посмотрел на коробки с изъятыми у Гарика бумагами. — Дурила, кто же такой компромат дома хранит! Тоже мне Руцкой... И Гарика могут грохнуть, и нам хвост прижать».

— Петь, ты что по этому поводу думаешь? — Злобин, указал на коробки,

— Умеем работать, когда приспичит! — Твердохлебов усмехнулся.

— Ясно дело. Но я не о том. Ты его записную книжку просмотрел?

— Ага, — кивнул Твердохлебов. -Там половина телефонов — мои клиенты. Другая половина — местные шишки. Хочешь, чтобы я Гарика в разработку взял?

— Догадливый. - Злобин рукой разогнал дым, раздавил сигарету в пепельнице. — Гарик отстегивал в администрацию области, если судить по книжке. И наверняка перечислял в общак «НДР». Ты, кстати, обратил внимание, что ни на мобильник, ни на обычный телефон Гарику никто сюда не звонил? А ведь круги по воде давно пошли. Еще когда мы Филю свинтили. О чем это говорит?

— Супостаты просчитали, что следующим шагом будет обыску Гарика. Сейчас получили подтверждение и обмозговывают ситуацию, — ответил Твердохлебов.

— Нет, Петя, они уже принимают меры, чтобы Гарик утонул в собственном дерьме, но не утащил за собой всех. — Злобин бросил взгляд на часы. — Уверен, что в коридоре прокуратуры меня уже полчаса ждет Арнольд Янович. Лис старый уже наверняка подготовил предложения, на каких условиях нам дадут утопить Гарика с Филей.

— И ты согласишься? — Твердохлебов подозрительно прищурился.

— Петя, команда начать войну с коррупцией поступит не раньше чем в стране сменится президент. И то бабушка надвое сказала. — Злобин понизил голос до шепота. — А меня больше волнует твоя аттестация. Такого опера я им на заклание не отдам. Это и будет первым условием. Моим условием.

— Вот за одно это я за тебя, Андрей Ильич, на амбразуру полезу! — Твердохлебов сложил на коленях твердые набитые кулаки. — Что хочешь проси, все сделаю.

— Для начала ты возьмешь Гарика к себе и под протокол реализуешь всю эту компру — Злобин указал на коробки с бумагами. — Это твой страховой полис до следующих губернаторских выборов. Я человек добрый, по этим эпизодам обвинения предъявлять не буду Пока. Но бумажки в деле останутся, так?

— Ясно, при необходимости по вновь открывшимся обстоятельствам мы это дело из архива вытащим и всем кровь испортим, — подхватил Твердохлебов. — Одна проблема — как бы они Гарика до суда не грохнули.

— Я вообще удивляюсь, почему он до сих пор жив, — усмехнулся Злобин.Придется вторым условием поставить сохранность его жизни. Хотя бы до суда. А если и грохнут после, то мы всегда сможем реализовать компромат, вспомнив о гражданине Музыкантском.

— Это как?

— Сейчас все увидишь. — Злобин достал из папки документ. — Кстати, тебе не кажется, что Гарик на толчке застрял?

Твердохлебов пружинисто вскочил на ноги, распахнул дверь и крикнул:

— Карась! Тащи сюда засранца.

Гарик вошел в кабинет, вспомнив старые лагерные привычки: руки, как положено, держал за спиной.

— Садись, мученик. — Злобин снял трубку, набрал номер, свободной рукой указал Гарику на диван.

— Алло! Виталик, ты еще не упал от усталости?.. Молодец, терпи, атаманом станешь. — Злобин поднес к глазам документ. — Так, Стрельцов, я тебе решил немного жизнь облегчить. Напиши поручение Твердохлебову на снятие показаний с гражданина Яновского... Как тебя в миру кличут? — обратился он к Гарику.

— Игорь... Михайлович, — дрогнул голосом Гарик и затравленно посмотрел на нависшего над ним Твердохлебова.

— Игоря Михайловича. — Злобин подмигнул Твердохлебову.— А какие проблемы? Дело официально за тобой числится, лицо ты у нас процессуально независимое... Короче, Твердохлебов сам к тебе через десять минут за бумажкой подъедет. Заодно, чтобы все было по закону, пусть Гарик поприсутствует на изъятии барахла из своего офиса. Потом отдашь его Твердохлебову.. Погоди благодарить! Есть еще одно поручение. Петя даст тебе трех рексов с автоматами. .. С ними ты рванешь в «Балтийский народный банк» и изымешь все, что находится в ячейке номер двести три, арендованной гражданином Яновским. Не забыл, как постановление оформлять? Договор я с Петей передам, все данные оттуда спишешь. Все, до связи.

Злобин бросил трубку и уперся взглядом в пошедшее пятнами лицо Гарика. Ждал реакции. И она последовала незамедлительно. Гарик откинулся на спинку дивана и затрясся в рыданиях.

— Что это с ним? — удивился Твердохлебов.

— Приступ жадности, — спокойно констатировал Злобин. — Гарик, тебя разве не учили, что хранить все деньги в одном месте глупо? Только не говори, что это премия от Чубайса за ударный труд, не поверю. Или ты думал, что я на договор, который у тебя из сейфа взял, внимания не обращу? Гарик, сколько в ячейке денег? — ровным голосом поинтересовался Злобин. — Колись, все равно узнаю.

Гарик уставился в потолок, на секунду его лицо сделалось мертвенно-бледным.

— Не усугубляй и без того хреновое положение, Гарик,-мягко нажал Злобин.

— Четыреста шестьдесят тысяч. Баксами.

— Ну, блин... — Твердохлебов шлепнул кулаком по ладони. — Ну, гады, и аппетиты у вас!

Злобин откинулся в кресле, с улыбкой следил, как Твердохлебов пытается справиться с праведным гневом.

Не удержался и подлил масла в огонь:

— Петя, все же честно заработанное. Человек годы по копеечке откладывал.

— Да у этой суки только срок может быть честно заработанным! — еще больше вскипел Твердохлебов. — Эх, жалко, что тебя, Гарик, в той хате не было! Шлепнул бы с удовольствием.

Судя по тому, как налилось краской лицо Твердохлебова, здоровье Гарика могло необратимо испортиться в ближайшую же секунду.

— Гражданин следователь, уберите его! — Гарик испуганно шарахнулся назад, стараясь вдавить рыхлое тело в спинку дивана. - Уберите, умоляю!!

— Да не верещи ты. — Злобин указал Твердохлебову на кресло. — Присядь, Петя.

Твердохлебов тяжело засопел, но подчинился. Злобин придвинул к краю стола лист бумаги, положил сверху ручку.

— Хорошее у меня сегодня настроение, гражданин Яновский. Пользуйся, так и быть. — Он указал Гарику на лист. — Пиши добровольную выдачу бабок из ячейки, принадлежащих гражданину Музыкантскому.