«Слава богу, что не зацепили девчонку, — подумал Максимов, опустившись на колено перед Кариной. — Если бы Елисеев с ней хоть что-нибудь сделал...» Он скрипнул зубами.
Взял в руку вялую кисть девушки. Карина медленно открыла глаза.
— Максим,-едва слышно прошептала она.
— Спи, малыш. Все позади.
— Ты уезжаешь? — В темных глазах Карины заплескалась неподдельная боль.
— Не бойся. — Максимов осторожно потрепал ее по голове. — С тобой останется дядя Миша. Не смотри, что он такой сердитый. Он хороший мужик. Друг моего отца.
Максимов нащупал нужную точку на запястье Карины, стал массировать плавными движениями пальца, постепенно увеличивая нажим.
— Ты скоро... — Язык у Карины заплетался, губы обмякли.
— Да. Через пару часов. Карина с трудом разлепила веки.
— Максим, папа все хранил в подвале...
— Ты уже говорила. Спи, все будет хорошо.
— Пополам! — пробормотала она. И первой улыбнулась своей шутке.
— Договорились,-кивнул Максимов.
— Максим, ты... — Она попробовала приподнять голову. — Скажи, ты хоть чуточку меня любишь?
Максимов сильнее надавил на точку, и Карина, судорожно вздохнув, погрузилась в глубокий сон.
Максимов подождал немного, осторожно подоткнул плед и вышел в соседнюю комнату. Здесь тихо плескалась вода, слабая струя вытекала из пасти морского чуда-юда и падала в бассейн.
В коридорчике, ведущем к сауне, на полу валялась окровавленная простыня. Максимов на ходу подхватил ее, рванул дверь в сауну. В тесной каморке, пахнущей остывающим жаром, на полке лежал Елисеев, надежно связанный скрученными простынями. В полумраке страшно блеснули вытаращенные глаза.
Елисеев замычал, завозился на полке, пытаясь сдвинуться хоть немного. Подальше от замершего в дверях Максимова.
— Полковник, не скули, — брезгливо поморщившись, процедил Максимов. — Хотя какой ты полковник. Куль с дерьмом, а не офицер. Будь моя воля, я бы тебя заставил погоны сожрать. Но еще не вечер, — добавил он, успокоившись.
Швырнул простыню, метя в лицо Елисееву. Захлопнул дверь, задвинул засов.
У бассейна Максимов встал на колени, зачерпнул воды, плеснул себе в лицо.
Ему еще никогда так не хотелось убить человека. Да и можно ли считать предателя человеком.
Экстренная связь Навигатору
Полковник Федор Елисеев завербован военной разведкой ФРГ в 1989 году, во время прохождения службы в ГСВГ. В Калининграде находился в связи у гражданина Австрии Дитриха Бойзека, входящего в состав немецкой поисковой группы. Елисеев передал данные наружного наблюдения за Гусевым и по заданию Бойзека произвел выемку личных вещей Гусева — носового платка и шариковой ручки. Предполагал, что целью оперативного мероприятия является компрометация Гусева по линии правоохранительных органов. К смерти Гусева напрямую не причастен. Убийство эксперта, проводившего вскрытие тела Гусева, и похищение мозга, объяснить не может, но подозревает, что это как-то связано со способом, которым был убит Гусев. Смерть Гусева оценил как у грозу собственной безопасности. Решил в ближайшее время нелегально выехать из страны.
От Евгения Корзуна ему стало известно об особо ценной коллекции янтарных кубков, подготовленной к нелегальному вывозу из страны. Предположив, что появление Бойзека в составе немецкой экспедиции напрямую связано с этой коллекцией, Елисеев решил захватить ее и использовать при торге со спецслужбой Германии. Планировал получить гарантии личной безопасности и невыдачи по требованию России.
Преступная группа Елисеева в количестве пяти человек уничтожена.
Требуется срочная зачистка.
Странник
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ПСИ-ФАКТОР
«ЧЕРНОЕ СОЛНЦЕ»
Небо заволокло серыми тучами. И ранние сумерки залили город.
По лобовому стеклу змейками ползли струйки. Машина стояла под деревьями, но даже их густая крона не защищала от проливного дождя.
Больше часа они кружили по городу, пока Жозеф не скомандовал: «Стоп». Его глаза зажглись безумным огнем.
«Как у шелудивого кобеля, почуявшего след течной суки», — подумал Хиршбург.
Винер, очевидно, придерживался другого мнения. Он пристально посмотрел в лицо своему эксперту по безумию и сам распахнул перед ним дверь.
Жозеф выпрыгнул под дождь и пропал в серых сумерках.
Осталось только ждать.
Хиршбург вытряс на ладонь таблетку, проглотил, закинув голову. Поморщился, пожевал старчески бледными губами.
— Простите, герр Винер, — пробормотал он. — Но старики плохо переносят резкую смену погоды.
— Хотите воды? — предложил Винер, указав на мини-бар.
— Нет, благодарю вас, я привык. — Хиршбург неловко закинул ногу на ногу, едва не толкнув шефа.
Они сидели напротив друг друга в уютном салоне микроавтобуса той модели, что скорее походят на космические корабли из фантастических фильмов, а не на обычные машины. Микроавтобус принадлежал представительству немецкой фирмы, негласно входящей в структуру корпорации «Мебиус».
"Многие входят в «Магнус», даже не подозревая об этом, — подумал Хиршбург.
— После войны мы вложили технологии и деньги в сотни тысяч фирм по всему миру. На рейх работают даже те, кто считает себя его победите— лем. О черт! — Он сильнее сжал бедра. — Как тут заниматься высокой политикой, если по три раза за ночь бегаешь в туалет!"
— Что-то не так, Вальтер? — Винер отвлекся от своих мыслей.
— Все в порядке, герр Винер.
Винер отвернулся к матово-черному стеклу. Струйки дождя на нем казались свитыми из черных непрозрачных нитей.
«Господи, сколько же можно ждать!» — с тоской подумал Хиршбург.
— Лишь случайность подтверждает, что есть судьба, — неожиданно произнес Винер. — Парадокс? — Он усмехнулся в ответ на недоумение Хиршбурга. — Я вам расскажу, как мой дед нашел Чашу. Случайно, Вальтер, именно — случайно! Из Киева в Кенигсберг вслед за киевскими коллекциями прибыла Клавдия Гурженко. Доктор Роде сначала морщил нос, но потом вынужден был признать ее крупным специалистом по культуре Древней Руси. В имении Рихау, в котором ее поселили, она вечерами писала книгу по истории русской иконы. Показала деду некоторые, наиболее ценные, что привезла с собой. Дед заинтересовался копией «Троицы» Рублева. На ней, если знаете, изображена странной формы чаша, стоящая у ног Троицы. У чаши золотисто-янтарный цвет, она угловатая, словно выточена из плохо обработанного камня. И буквально через день, разбирая реликвии Псково-Печорского монастыря, Гурженко нашла ларец с янтарной чашей. Дед отвез чашу на экспертизу Роде и фон Андре, а сам вернулся в имение. Вечером позвонил Роде и сказал, что возраст янтаря — вы не поверите — тридцать тысяч лет! Сама чаша изготовлена не раньше шестого тысячелетия до нашей эры. Дед, бросив все, помчался в Кенигсберг. Что было дальше, вы знаете.
— Невероятно! — выдохнул Хиршбург.
— Невероятно то, что древние славяне использовали в своих ритуалах реликвию Атлантиды. В этой чаше законсервировано прошлое, о котором мы даже не можем помыслить! Если мне удастся извлечь его...
В дверь постучали.
— Да!-резко бросил Винер.
Дверь поехала в сторону, пропустив в салон мокрого до нитки Жозефа. Он сразу же плюхнулся на диван рядом с Хиршбургом, стал приглаживать растрепанные влажные кудри. Хиршбург недовольно поморщился: от Жозефа исходил кислый запах жженой травы.
— Бог мой, вы опять накурились! — проворчал он.
— Я работал! — огрызнулся Жозеф. Он обвел салон шалым взглядом. — Там, все там... Я чувствовал пустоту под ногами!
Винер бросил ему на колени блокнот, а сам откинулся на сиденье. Хиршбург обратил внимание, что кулаку молодого шефа суеверно сжат.
Жозеф наклонился над блокнотом, роняя на лист капельки воды, стал лихорадочно чертить линии.
