Максимов написал и трижды отрепетировал.

Ресторан напомнил Максимову армейскую столовую, подготовленную к визиту проверяющих из Москвы. Тишина, чистота и пустота. Белые скатерти, столики строго в ряд и полное отсутствие признаков вчерашнего вечернего веселья. Даже воздух, наверно, из-за льющегося из окон света показался чистым и прозрачным.

Эля оказалась сторонницей здорового образа жизни, мясные блюда отвергла, долго выспрашивала, что входит в салат «Пикантный», остановила выбор на рисовой запеканке с яблоками, фруктовом салате, апельсиновом соке и кофе. Максимов, рассматривая меню, попытался вычислить, что из блюд не состоит из остатков вчерашнего застолья. Драчена — омлет из восьми взбитых на сметане яиц — показалась ему самым подходящим блюдом перед трудным днем. И еще добавил отвергнутый Элей салат «Пикантный».

— Сок и кофе, пожалуйста, принесите сразу, — сказал он, протягивая папку с меню официантке.

Официантка с невыспавшимися глазами приняла заказ, что-то чиркнула скорописью в блокнотике и ушла.

— Без кофе утром я не жилец, — пояснил он.

— Жаль, что у них нет мюсли. Так привыкла. Вы любите мюсли?— заворковала Эля. — Дома непременно каждое утро ем мюсли.

Максимов разок попробовал эту смесь из десятка сортов сухофруктов и пяти видов злаков, залитую горячим молоком, и потом весь день чувствовал себя мерином, объевшимся овсом. Его желудок, закаленный армейским сухпайком, такого надругательства над собой не выдержал. Но Эля произносила импортное слово, немного сюсюкая и сияя лицом, словно снималась в рекламном клипе этого трудноперевариваемого продукта.

«Она не может подобрать нужный тон. Ищет, как музыкант мелодию, наугад тыча в клавиши. Явно заинтересована, а как подступить, не знает», — сделал он вывод.

— Эля, вы занимались музыкой?-спросил он.

— Да-а. — Она была явно удивлена вопросом. -Я окончила музыкальную школу.

— Я так и подумал. — «Прозвучало так, словно речь шла о консерватории». — Руки выдают.

— Максим, вы хотели рассказать о Янтарной комнате, — напомнила Эля.

— В двух словах не получится,-без энтузиазма отозвался Максимов. Потер лоб. — О, слава богу, кофе! Вы моя спасительница. — Он улыбнулся подошедшей официантке.

Он с наслаждением сделал большой глоток. Эля пригубила сок из высокого стакана, всем видом показывая, что готова слушать.

— Прежде всего предлагаю перейти на «ты».

— Согласна, — с готовностью кивнула Эля.

— Вот и правильно. — Максимов в два глотка допил кофе, отставил чашку. — Все, теперь я ожил. Сразу же вопрос: ты будешь писать статью о Янтарной комнате или это праздное любопытство?

— Ну.., не знаю. А что, это запретная тема?— Эля сыграла удивление.

— Нет, конечно. Раньше были кураторы этой темы, без их ведома про Янтарную комнату ничего не печаталось.— Он внимательно следил, как она отреагирует на «кураторов». Немного смутилась, словечко из кагэбэшного жаргона ей было явно знакомо. — Тогда был порядок. А теперь — полная свобода слова и полет мысли. Но браться за эту тему не советую. — Он отметил, что удивление ее стало совершенно искренним. Правда, изобразила его так, как это делает ведущая передачи «Я сама».

— Можно оказаться в глупейшем положении. Весь фокус в том, что тема есть, а повода для нее нет. И уже давно.

— Погоди, погоди. — Эля тряхнула головой. — Как это нет?

— В родном городе Канта хочется хоть немного быть философом. — Он прикрыл глаза, вспоминая. — Как сказал великий Кант: «Есть вещи, которые можно помыслить, но нельзя увидеть, а есть видимые, но не подвластные осмыслению». Янтарная комната относится к первой категории.

На мгновение на лице Эли промелькнула гневливая гримаска, потом она принялась пристально вглядываться в Максимова — искала признаки подвоха.

— Хорошо, я поясню. — Он откинулся на спинку кресла. — Прусский король Фридрих Первый решил удивить мир и заказал кабинет с янтарными панелями придворному архитектору Шлютеру Толком кабинет так и не собрали, король умер, а Шлютер в результате интриг оказался в Петербурге, где очень скоро умер от чумы. На прусский престол взошел сын Фридриха — Фридрих Вильгельм. Был он воякой до мозга костей, папины закидоны ему были чужды, и то, что успели наваять мастера, он приказал убрать с глаз долой в подвал. Как истинный пруссак, Фридрих Вильгельм оказался изрядным солдафоном и экономом, у него придворные шуты состояли на окладе в Академии наук. Вскоре наш царь Петр проездом посетил Вильгельма. По протоколу полагалось обменяться презентами. Петр от всей души одарил Вильгельма полестней гренадеров гигантского роста: знал, что Вильгельм мечтал создать гвардию гигантов на зависть всей Европе. По другим данным, Пруссии «подарили» две сотни русских великанов. А Вильгельм в ответ презентовал янтарную комнату в разобранном виде и яхту, которую еще три года приводили в божеский вид. В хрониках указывается, что за одного гвардейца родом из Ирландии король заплатил девять тысяч талеров. Замечу, это много больше годового бюджета тогдашнего Кёнигсбергского университета. Допустим, русских мужиков оценили дешевле. Скажем, по тысяче за голову. В итоге получается пятьдесят тысяч талеров. Вот это я и называю государственным подходом! Всучить новорусскому царю ненужную тебе диковинку в обмен на солдат ценой в весь Кёнигсбергский университет, считая профессоров, студентов, библиотеку и само здание.

— Ты не любишь Петра Первого? — удивилась Эля.

— Мне больше импонирует Сталин, если честно. Он менял коллекции Эрмитажа на танки, а потом этими танками вернул многое обратно и еще чужое прихватил.

Эля была в шоке, чего Максимов и добивался.

— При Петре, насколько известно, комнату толком собрать не удалось, поцокали языками на иноземное диво да и отправили на хранение в подвал, — спрятав улыбку, продолжил он. — Только при Елизавете янтарным панелям нашлось применение. Сначала установили их в Зимнем, а потом почти сразу же по прихоти царицы разобрали и перевезли в Царское Село. Да, еще один казус. Изначально панелей было только три, для четырех стен кабинета одной не хватало. Новый король Пруссии Фридрих Второй, узнав о проблеме, по-соседски помог. Напряг мастеров из Кенигсберга, и те в ударные сроки создали недостающее янтарное панно, прославляющее ратные подвиги Елизаветы, каковых, кстати, историки не зафиксировали. Как сказали бы сейчас. Янтарная комната является символом взаимовыгодного российско-германского партнерства, укрепленного личной дружбой монархов наших стран. Итак, с 1755 по 1941 год Янтарный кабинет был украшением Екатерининского дворца в Царском Селе и считался восьмым чудом света. С последним утверждением я абсолютно согласен. Она попала в разряд диковинок, о которых все говорят, но никто из живущих не видел. Что и делает ее величайшим произведением искусства, — заключил Максимов.

Эля с недоверием посмотрела на Максимова.

— Ты же не станешь спорить, что Паганини был величайшим скрипачом?

— Конечно. - согласилась Эля.

— А разве кто-нибудь из ныне живущих слышал хоть один аккорд в его исполнении?

Эля явно не была знакома с приемами, намеренно разрушающими стереотипы мышления. Так Учителя готовят сознание учеников для восприятия истин, лежащих вне банального и ограниченного мышления большинства смертных.

— Но Паганини написал «Капричос»! — возразила она. — Для их исполнения нужна высочайшая техника. Уже по партитуре «Капричос» можно судить об уровне мастерства Паганини.

— А от Янтарной комнаты остались только описания Александра Бенуа, пара акварелей и несколько фотографий. Поэтому я и говорю, что Паганини — великий скрипач, а Янтарная комната — восьмое чудо света. Доказать или опровергнуть это утверждение невозможно. Так что прав философ, о Янтарной комнате можно помыслить, а увидеть — нельзя. Нам с тобой выгодно верить и заставлять верить других, что Паганини был великим скрипачом, а Янтарная комната — нетленное произведение искусства. Почему выгодно? — упредил он вопрос Эли. — Да потому что иначе мы останемся без работы и средств к существованию. А главное — потеряем социальный статус и приятный во всех отношениях образ жизни. Была культура Древнего Египта, но какое отношение к ней имеют египтологи? Фараоны строили пирамиды, а историки написали пирамиды диссертаций. Или был Пушкин. За его счет сейчас живет сонм пушкинистов. Лично мне нравится быть археологом и переквалифицироваться в простого землекопа не имею ни малейшего желания. Поэтому из цеховой солидарности я утверждаю, что Янтарная комната — восьмое чудо. Но если честно, какое нам до этого дело?