Скученность царит не только на улицах, но и в общественных зданиях. И вот тебе пример: вчера был я в Юлиевой базилике. Она построена на южной стороне Форума Цезарем и представляет собой здание, в центральной части двухэтажное. В этом помещении постоянно заседают четыре суда по уголовным делам. Судей в каждом 26, а подсудимый приводит с собой десятки людей, призванных оказывать ему моральную поддержку. Если в заседании выступает сколько-нибудь известный адвокат, то он привлекает сотни слушателей. Многие из них весь день сидят здесь или прогуливаются по базилике и периодически устремляются к тому трибуналу, где должен выступать адвокат, их чем-либо заинтересовавший. Тут же идут бойкая торговля, азартные игры в кости и монеты. В толпе непрерывно двигаются продавцы воды и съестного, а если приезжим трудно расплатиться, они могут обменять деньги у сидящих тут же менял. Разнородность дел, которыми люди занимались одновременно на одном и том же ограниченном пространстве, доходила раньше до поразительных вещей: когда солдаты императора Вителлия штурмовали Капитолий, где засели флавианцы, младший сын Флавия Веспасиана и будущий император Домициан спасся, замешавшись в толпу поклонников богини Изиды, которые спокойно делали жертвоприношения, нимало не смущаясь проходившим возле сражением. Сейчас-то времена изменились, но ведь было и так!
Густота толпы сама по себе порождает невероятный шум, а голые кирпичные и каменные фасады, ограничивающие узкие улицы, отражают и еще более усиливают его. Рогациан, о котором ты уже знаешь, уверяет, что в Риме умирают в основном от невозможности выспаться. Но и интенсивность запахов не уступает интенсивности шума. Из бесчисленных харчевен несутся дым и аромат дешевой пищи. Жара стоит большую часть года, одежда почта исключительно шерстяная, а потому от запаха пота появляется головокружение.
Набережной в Риме как таковой нет. Вдоль Тибра, подходя к самому берегу, тянутся ряды строений, преимущественно складов, с площадками для выгрузки судов. От этих площадок к самой реке спускаются невысокие лестницы, по которым грузчики вносят наверх товары.
И я скажу тебе, Марциан, что человеку, который плохо знает Рим, приходится трудно, если он вынужден один, без провожатого разыскивать нужную ему улицу и нужный дом: если главная улица квартала всегда имеет название, то маленькие улочки, тупики и переулки часто вообще безымянны.
Самая большая в Риме — и это естественно! — Капитолийская площадь, посередине которой возвышается древнейший храм Юпитера Величайшего. Площадь обнесена стеной, за ней идет портик. На ночь площадь запирается, оставаясь под охраной привратника и собак. Здесь же содержатся и священные гуси. На площади стоят также несколько других древних храмов — Юпитера Феретрия, Юпитера Гремящего, Марса Мстителя, Венеры; много здесь часовен, алтарей, статуй богов и знаменитых римлян.
Храм Аполлона на Палатине — самое великолепное из воздвигнутых Августом зданий — находится на площади, которая называется площадью Аполлона или площадью Аполлонова храма. Храм выстроен из больших плит белого каррарского мрамора, между которыми стоят статуи пятидесяти Данаид, а перед ними конные статуи их несчастных мужей. Рядом с портиком находится библиотека Аполлона, состоящая из двух отделений, греческого и латинского. Перед входом в храм возвышается мраморная статуя Аполлона и алтарь, вокруг которых поставлены четыре бронзовых быка.
Между Капитолийским взвозом и Яремной улицей находится площадь Сатурна, за храмом этого божества. Вокруг этой площади расставлены бронзовые доски с вырезанными на них законами. На площадь открываются и канцелярии, в которых ведают делами государственной казны, помещенной в этом храме.
Римские холмы были когда-то густо одеты лесом: западный край Оппия назывался Фагуталом, потому что здесь росла буковая роща, а Целий назывался в древности Кверкветуланом, потому что весь зарос густым дубовым лесом. Сейчас от этих рощ и лесочков мало что осталось. Но люди состоятельные и поныне стремятся окружить свои особняки деревьями и садами. Беднота же свою тоску по зелени удовлетворяет подобием садов: разводит цветы и всякие травы у себя на окошках.
Есть, однако, в Риме два места, где жители города любят собираться в часы досуга: Форум и Священная Дорога.
Форум — это место встречи и деловых людей, и бездельников. Собираются здесь ростовщики, игроки, которые в портике, на плитах белого мрамора выцарапали свои «игральные доски», круглые и четырехугольные. Странствующие гадатели собирают вокруг себя по вечерам пеструю толпу. Здесь встречаются заядлые политиканы, обсуждающие вопросы войны и мира, здесь рождаются новости, «у которых никогда не оказывается отца», но которые сразу приобретают вес и значение реального события.
Вторым любимым местом прогулок является Священная Дорога. Сюда приходят полюбоваться ювелирными изделиями, выставкой драгоценных камней, цветами и фруктами, красота которых прельщает римлян не меньше, чем красота камней.
За Тибром находится парк Клодии, возлюбленной Катулла, устраивавшей здесь праздники. Цицерон просил Аттика именно здесь присмотреть ему парк, где он мог бы поставить святилище в память своей умершей дочери. Первый парк на Холме Садов был разбит Лицинием Лукуллом, победителем Митридата. В нем много было фруктовых деревьев, и особенная гордость Лукулла — черешня, которую он первым ввез в Рим. Владельцем этого парка позднее стал Валерий Азиатик, который украсил его с роскошью замечательной. Мессалина, желая завладеть этим парком, добилась того, что Азиатик покончил с собой. Уже вскрыв себе вены, он приказал разложить погребальный костер в таком месте, где огонь не повредил бы деревьям. В этом же парке позже была убита и сама Мессалина.
Парков немало в Риме, но упомяну еще об одном. Первым человеком, разбившим парк на Эсквилине, был Меценат. Он выбрал для него место страшное: здесь до этого было общее кладбище бедного люда, глубокие колодцы, куда без разбора скидывали трупы рабов и нищих бедняков без роду и племени. Здесь были городские свалки и здесь же производились казни: тела казненных не хоронили, а бросали тут же на месте. Одинокий раб, торопливо несший в сумерках тело своего товарища; стаи воронов и коршунов-стервятников; голодные бродячие собаки; колдуньи и гадальщики, жадно рывшиеся в побелевших костях, — вот кого только и можно было здесь встретить. Место было не только жутким: зловонные испарения, стоявшие над ним, при любом ветре наплывали на город, неся с собой удушье и заразу. Август велел засыпать всю эту площадь на 16–18 локтей в высоту, а Меценат на этой насыпи и разбил свой парк.
Особое значение имеют те «острова зелени», куда может зайти каждый. Первым из таких «островов» были сады Цезаря за Тибром; великолепный парк занимает площадь около двух центурий и даже поныне украшен роскошью, которая отличается особым вкусом. Здесь находятся залы с мраморными и мозаичными полами, портики, статуи, фонтаны. Цезарь завещал это прекрасное место для отдыха народу, но беда была в том, что отстояло оно далеко от городского центра и прийти туда пешком от Субуры или даже с Этрусской улицы не каждому было под силу.
Август и его преемники разбивая сады, устраивая амфитеатр и цирк, сооружая термы, прокладывая форумы, придавали Риму вид, который был достоин столицы мира, и это, конечно, входило в их планы. Но в то же время они вносили разнообразие в убогую домашнюю жизнь большей части населения. Я уже говорил, что никакое могущество не могло выпрямить римских улиц, но украсить Рим величественными зданиями, провести воду в таком изобилии, что не было улицы и перекрестка, где не слышался бы плеск фонтанов, устроить прекрасные городские сады и превратить термы в дворцы культуры — это императоры могли сделать, и они это делали. Особо стоит упомянуть о великолепии Марсова поля.
Марсово поле, низина в излучине Тибра, площадью около пяти центурий, место, где римская молодежь занимается военными и гимнастическими упражнениями. Здесь же собираются центурианские комиции, происходят выборы магистратов, производится перепись населения; отсюда легионы уходят в поход.
