«Он хочет, чтобы я на медицинский поступал и стал врачом, – по голосу и выражению лица было очевидно, что идея отца Косте мягко говоря не нравилась. – Если честно, я больше кинологом стать хочу, как муж моей тёти».

«Круто, наверное, быть режиссером. А какое кино он снимает?»

«При чем здесь кино?» – Костя удивлённо посмотрел на Толю.

«Ты же сам сказал, что твой дядя работает…».

Не успел Толя договорить, как Костя понял, о чём шла речь.

«Ну, ты и снежный человек! Кинолог работает с собаками».

Услышав смех, классный руководитель сделала Косте и Толе замечание.

«А, вот, я не знаю, кем хочу стать. Наверное, всё же программистом».

Пока Толя рассуждал и думал, кем же он хотел стать (когда окончит школу), класс продолжал разбирать ошибки.

«Правописание букв „н“ и „нн“ в прилагательных».

Руку подняла Мила.

«Если слово образуется с помощью суффикса „н“, удвоение согласных получается лишь в том случае, когда основа производящего слова оканчивается на „н“ в таких словах, как „сонный“ или „барабанный“. Если же при образовании слов использовались суффиксы „ан“, „ян“, „ин“, то пишется одна „н“».

Наталья Александровна поблагодарила Милу и продолжила разбор ошибок.

«Многие из вас написали слова „серебряный“ и „журавлиный“ с удвоенной буквой „н“».

Пока классный руководитель записывала на доске некоторые слова, в которых многие совершили ошибки, Толя и Костя продолжали разговаривать.

«Так тебе подарили то, что ты так хотел?» – тихо спросил Толя.

«Нет, – грустно ответил Костя. – Вместо ретривера мне книгу, фломастеры и лыжи подарили. Так, ничего особенного».

«А со старыми что делать будешь?»

«Пока, не знаю. Скорее всего отдам кому-нибудь в деревне, у кого лыж вообще нет».

«Я почему-то думал, тебе всё же купят собаку».

«Отец и мать сказали, что в нашей квартире слишком мало места для собаки, а на балконе держать её мы не можем. – Костя вздохнул. – Ладно, что мы всё обо мне. Тебе то что подарили?»

«Рюкзак, варежки и кое-что для рыбалки. Вот, в общем-то, и всё».

Толя вдруг вспомнил ещё об одном подарке.

«Чуть не забыл, папин друг подарил мне крутой квадрокоптер. Он привёз его из Москвы. Им ещё можно управлять с помощью пульта управления. Я, правда, его ещё не испытывал. Так что, может, сегодня сходим на наше место? Вряд ли нам что-нибудь зададут».

«Давай, – с радостью согласился Костя. – Тренировки у меня сегодня всё равно нет».

Костя даже подумал уйти с последнего урока; однако вспомнил, что последней в расписании стояла физкультура, которую он теперь не имел права пропускать.

«Ладно, не беда. – Толя махнул рукой. – Как только физра закончится, мы можем сходить быстро за квадрокоптером и на наше место! Что скажешь?»

Пока Костя и Толя говорили о том, где и когда они собирались испытать квадрокоптер, классный руководитель продолжала разбирать ошибки.

«Правописание букв „о“ и „ё“ после шипящих „ж“ „ш“ „ч“ „щ“ в корне слова».

Руку снова подняла Мила.

«В корне слова под ударением мы пишем букву „ё“. В таких словах, как „шёпот“ или „пчёлы“. Если же проверочное слово подобрать не удаётся, то мы пишем букву „о“, как в слове „шорох“».

Казалось, Мила была единственной в классе, кто написала диктант на отлично, если она так хорошо знала все правила.

«Теперь, давайте вспомним написание мягкого знака в глаголах».

Руку снова подняла Мила.

«Нужно задать вопрос „Что делает“. Если в вопросе мягкого знака нет, то и в глаголе его писать тоже не нужно».

Пока Мила блистала знаниями, помогая классу вспомнить основные правила правописания русского языка, Толя спросил Костю про английский, который стоял у ребят вторым.

«Ты диалог с английского перевёл? – спросил тот. – Я просто пару предложений не понял, хотел сверить, а потом и роли распределить».

Не успел Костя что-то сказать, как почувствовал лёгкий стук по плечу.

«Возьми, – одноклассник, что сидел за последней партой, протянул записку. – Маслов попросил передать».

После урока, жду тебя у столовой. Нужно поговорить. Не придёшь, считай, ты – трус!

Кем, кем, а трусом Костя себя точно не считал.

«Что это?» – спросил Толя.

«Записка от Маслова из шестого „Г“. Хочет поговорить на перемене».

Казалось, Толю интересовал в тот момент только английский, если, тут же забыв про записку, тот продолжал спрашивать тетрадь.

«Так ты дашь перевод?»

«Возьми, – вынув тетрадь, Костя протянул её Толе. – Вернёшь на уроке».

Положив тетрадь в рюкзак, Толя, наконец, успокоился.

«Так это и есть тот самый рюкзак, что тебе подарили?»

«Нравится? – спросил Толя. – Я мечтал о нём с тех пор, как увидел на витрине в торговом центре».

«Прикольный! – говорил Костя. – И цвет интересный, болотный».

«Цвет хаки! – поправил Толя. – Кто ещё из нас снежный человек!»

Смотря на то, как друг радовался чему-то материальному (в случае с Толей это был простой рюкзак), Костя продолжал думать о золотистом ретривере, которого его родители никак не хотели покупать.

«А я хочу ретривера, которого я получу только в случае, если окончу год на отлично», – грустно сказал Костя.

«Как, если у тебя три тройки?»

«Буду заниматься. Разве, есть какой-то другой способ?»

Пока Толя и Костя обсуждали очень важные (как им обоим казалось) на уроке русского языка темы, класс дошёл до слова «скворцы».

«Какую букву мы пишем после буквы „ц“?»

Руку снова подняла Мила; однако классный руководитель хотела послушать Костю, который, увлёкшись разговором, даже не услышал, как назвали его имя.

«Костя Хорошавин?!»

«Мы пишем букву „ы“!» – выкрикнул кто-то с последней парты.

Кажется, об этом правиле знали даже ученики на год младше. Вот только Костя почему-то о нём забыл (а, ведь, эта ошибка считалась одной из грубых среди всех остальных, что он допустил).

«Урок подходит к концу, – классный руководитель посмотрела на часы. – К сожалению, всех ошибок мы разобрать не смогли, однако мы обязательно это сделаем и в конце четверти снова напишем диктант. А сейчас, сдаём сочинения!»

По классу ходила Мила и собирала сочинения. Видя, каким расстроенным выглядел Толя, Костя протянул ему свою тетрадь.

«Возьми! – говорил он. – Она совсем новая. Я ещё не успел подписать».

«А как же твой отец и оценка по русскому?»

Костя сказал, что сдаст сочинение в другой день.

«Ну, раз так …”, – Толя подписал тетрадь и сдал сочинение, которое на самом деле он не писал.

Прозвенел звонок и класс начал собираться на перемену; однако всем было сказано немного подождать: причиной тому было обязательное дежурство, на которое в тот день должен был остаться Костя и лучшая подруга Милы, Юля Иванова.

«Ну, вот! – протянул Толя. – Я думал, мы квадракоптер испытывать пойдем».

Увидев у Юли справку от врача, классный руководитель разрешила уйти с уроков пораньше. Как только руку подняла Мила, чтобы остаться вместо подруги, Наталья Александровна узнала, что в тот день (только чуть позже), у той был кружок.

«Кажется, ты ей нравишься. Я имею в виду Белову, – говорил Толя, когда Костя и он оказались в коридоре. – Обычно девочкам не нравится дежурить, а Мила сама попросила. А про кружок она просто так сказала. Что думаешь?»

Но Костя уже ни о чём не думал кроме, как о встрече с Масловым, которому он собирался сказать всё, о чём он говорил с отцом в гостиной; и пока Толя говорил что-то себе под нос, направляясь на урок английского, Костя шёл к столовой и думал о Миле.

*****

Испытания, что выпадали на долю человека, либо делали его сильнее либо делали слабее: третьего было не дано. Одним из таких людей был и Костя Хорошавин, которого уже в школьные годы жизнь учила быть храбрым и уметь постоять за себя.

«Я уверен, Диман поставит этого хоккеиста на место!»

«Думаете, Маслов и Хорошавин будут разбираться в стенах школы? Лично я сомневаюсь, потому что их сразу к директору вызовут».