На столе в основном фрукты, овощи, орехи; в центре стоит овальное блюдо с горкой вареного риса, политого золотистым соусом, и жареная курица. Одна человек на пятнадцать.

Сославшись на сытость, я пробую овощное ассорти и слушаю рассказ Ампаро о нелегкой жизни на каком-то отдаленном острове, с которого лет пятнадцать назад семейству удалось перебраться в Манилу. На острове они откровенно бедствовали, занимаясь рыбным промыслом и с огромным трудом скопили денег на переезд.

– Теперь у Джиан и двух ее сестер есть работа, – говорит он, обгладывая куриное крылышко. – Подрастают братья. Они тоже будут работать в мастерской неподалеку. Здешнюю жизнь не сравнить с островной…

«Мда-а. Сюда неплохо съездить в качестве туриста на недельку-две, – незаметно вздыхаю, слушая его рассказ. – А вот жить здесь постоянно не хотелось бы…»

Часиков в девять вечера покидаю гостеприимный дом. Джиан вызывается меня проводить.

Шагаем по улочке вдоль мутной медленно текущей реки. Над головами все те же бесконечные сплетения проводов; те же запахи нечистот, доносящиеся из каждого двора. Солнце прячется где-то за крышами домов, готовясь «утонуть» до завтрашнего дня в безбрежном Тихом океане…

Прежде чем повернуть за угол, машинально бросаю взгляд за спину. И снова вижу парочку молодых филиппинцев, нырнувшую за ближайший куст. Это становится интересно.

Не доходя квартала до известного магазинчика электроники с запахом свежей рыбы, вижу довольно приличную толпу молодых людей, идущих навстречу. В руках у ребят палки, арматура, ножи…

Джиан испуганно останавливается и хватает меня за руку.

– Беги домой, – толкаю ее в обратном направлении.

– Нет, – чуть не плача, мотает она головой.

– Беги! – повышаю голос. – Я сам с ними разберусь, а ты мне будешь только мешать.

Она бежала до самой реки, плакала и постоянно оборачивалась. Я же лихорадочно искал выход из свалившейся на мою голову проблемы…

Толпа мстительных и озлобленных подростков насчитывала человек двадцать. Для открытого столкновения на встречных курсах это было многовато. На тихой улочке никого: ни полиции, ни запоздалых прохожих. Отступать к реке бессмысленно. Во-первых, в ту сторону убежала Джиан. Во-вторых, не привык я бегать от малолетних подонков. Решение приходит неожиданно, едва мой взгляд натыкается в ближайшем дворике на металлическую лестницу, ведущую на плоскую крышу магазинчика электроники.

«Это выход! – перемахиваю через забор и цепляюсь за нижнюю перекладину. – Здесь они не смогут наброситься на меня всей бандой!..» Забираясь вверх, слышу внизу крики и грохот – толпа штурмует заборчик и вваливается во двор.

Я на крыше. Теперь затаиться и подождать…

Голова лидера погони появляется над невысоким бортиком через несколько секунд. И тут же, получив хороший удар в челюсть, исчезает. Лидер с воем летит вниз и падает на своих товарищей. Я не высовываюсь, ибо по-над бортиком свистят булыжники, пущенные штурмующими высоту.

Быстро прохожу по периметру здания, осматривая прилегающую округу. Длинная сторона магазинчика выходит на улочку, остальные – на соседние дворы с крохотными жилыми домами. В принципе, можно прорваться через них на соседнюю улицу, но в моей голове рождается другой план, исключающий позорное отступление.

Пока я совершал обход своего «форта», по лестнице успели подняться двое, третий уже был на последних ступеньках лестницы. У одного в руках дрын, у другого – булыжник; третий, кажется, лезет налегке.

Решительно иду в наступление на передовой вражеский отряд. Защищаясь от удара палкой, ставлю блок. Левую руку пронзает боль, но дрын ломается пополам. Угощаю азиатского молодца «двоечкой» по корпусу и одновременно ухожу от запущенного камня. Переключаюсь на метателя булыжников. Двух ударов в голову хватает – парень закатывается под низкий бортик. Третий успел подняться по лесенке и спрыгнуть на крышу; в его руке поблескивает лезвие ножа. Спешу покончить с ним, пока не подоспело подкрепление. Уйдя от двух выпадов, перемещаюсь в сторону так, чтобы низко висящее над горизонтом солнце слепило его, а не меня. Маневр удается: я легко выбиваю из его руки нож, обхватываю коротко стриженную голову и дважды прикладываюсь к ней коленом. Все, этот «товарищ» не боец как минимум на десять минут.

Вдруг слышу за спиной возню. Оборачиваюсь. По стене со стороны улицы на крышу забираются сразу четверо. Черт. Вот обезьяны! Оказывается, моя крепость не такая уж и неприступная. Но четверо – далеко не толпа. Это нормально. Нужно торопиться, иначе по лестнице к ним подоспеет подмога, и тогда мне придется туго.

Первого пацана я швыряю на несколько метров к центру крыши. Второго сбиваю с ног ударом локтя в грудь. Третий дико кричит и падает от травмы широкой латеральной мышцы бедра. Я его понимаю – это очень больно. Зато четвертый достает меня куском арматуры по плечу. И опять по левому… Тороплюсь обезвредить опасного психа, машущего перед моим лицом увесистой железякой. Тороплюсь, потому что по лестнице, словно тараканы, поднимаются остальные. Сколько их там – одному богу известно… Наверное, он меня разозлил своим назойливым желанием размозжить арматурой мой череп. Разозлил, и я, улучив момент между взмахами, дал ему сдачи. Безобидно звучит. Но парнишка после моего удара улетел за пределы крыши и повис на проводах, натянутых меж двух соседних столбов.

С силой удара я, конечно, перестарался, но это была сущая ерунда – выжил бы, оклемался. Какие-то провода выше проклятого пучка оказались оголенными. Парня затрясло – погружавшуюся в сумерки округу озарило яркой вспышкой. Поджаренный бедолага вскрикнул, судорожно дернулся и рухнул с приличной высоты на асфальт. Всех его товарищей как ветром сдуло с лестницы. Почуяв запах смерти, они бросились врассыпную. Я же под завывание полицейской сирены рванул через прилегающие дворы на соседнюю улицу.

Сумерки быстро сгущались, и это отчасти помогло оставаться незамеченным. Я мчался по узким переулкам, шарахался от света фонарей и редких прохожих, сворачивал в какие-то тупички и закоулки…

Лишь через полчаса сумасшедшего марш-броска удалось выбраться на более или менее оживленную улицу. Усевшись на лавку остановки общественного транспорта, я стер с лица и рук остатки крови, привел в порядок одежду, отдышался.

И, поймав такси, назвал улицу, на которой находился отель «Linden Suites».

Филиппины; Манила.

Настоящее время

Покинув ночной бар, мы с Горчаковым неспешно прогуливаемся по парку, на который выходят окна моего гостиничного номера.

– Ну, так что? – испытывающе глядит он на меня, словно ждет ответа. На самом деле все давно решено и моего согласия не требуется. Просто старик желает соблюсти видимость демократии и полной гармонии в отношениях «начальник – подчиненный».

Поморщившись, соглашаюсь:

– Хорошо, я займусь этим делом. Все равно хотел сваливать из Манилы.

– Сваливать? – удивленно переспрашивает он. – Неужели надоело отдыхать?

Приходится рассказать об избиении «младенцев» возле рынка, о знакомстве с Джиан, о побоище на крыше магазинчика и гибели на оголенных проводах одного из нападавших.

Поигрывая зажигалкой, генерал качает головой.

– Вот объясни старому дураку, Черенков, как тебе это удается?

– Что именно? – спрашиваю я, не понимая вопроса.

– Ты всегда находишь наилучший выход из любой жопы. Но ответь мне на элементарный вопрос: зачем ты в нее лезешь?..

Молчу. Ответ на этот «элементарный вопрос» меня интересует не меньше Горчакова.

– Ладно, через полчаса свалишь, – ухмыляясь снисходительно, говорит он. – И будешь жить нелегалом на борту яхты. А потом я придумаю, как тебя вытащить из этой страны.

– Значит, мы должны найти пропавший «Белозерск»? – уточняю задачу.

– Да, это задача номер один.

– Есть и вторая?

– И вторая, и третья. Вторая, она же главная, – проникнуть внутрь прочного корпуса и отыскать переданную доктором Иванцовым посылку. Как она выглядит – я, к сожалению, не знаю.