«Боже мой! – подумал он. – Неужели я глуп? Вот никогда не подозревал! Но никто не должен об этом узнать. Или, может быть, я не справляюсь со своими служебными обязанностями? Нет, нельзя признаваться, что я не вижу ткани».

– Ну, как ваше мнение? – спросил один из ткачей.

– Чудесно! Восхитительно! – ответил старик и сквозь очки устремил глаза на пустые станки. – Какой узор, какие краски! Я передам королю, что ткань понравилась мне чрезвычайно!

– Очень приятно слышать! – сказали ткачи и стали подробно описывать ткань – и краски ее и затейливый узор. Старый министр внимательно слушал, чтобы потом в точности передать королю их слова.

Ткачи потребовали еще денег, шелка и золота, – для того-де, чтобы продолжать работу. Но, получив все это, положили себе в карман, а на станках не появилось ни одной нитки. По-прежнему обманщики ткали на пустых станках.

Немного погодя король послал другого почтенного сановника посмотреть, как подвигается работа и скоро ли будет готова ткань. Однако с ним случилось то же, что и с министром: он смотрел, смотрел, но так ничего и не увидел, кроме пустых станков.

– Как хорош этот кусок ткани, правда? – воскликнули обманщики и принялись показывать пальцами на станок, расхваливая красивые узоры, которых и в помине не было.

«Я безусловно не глуп, – подумал сановник. – Но если так, значит, я не справляюсь со своими обязанностями? Вот так история! Однако я и виду не подам, что сам это понимаю». И он принялся расхваливать ткань, которой не видел, уверяя, что это настоящее счастье – любоваться столь чудесными красками и узорами.

– Прелестно! – сказал и он королю.

Весь город только и говорил, что о великолепной ткани.

Наконец, и сам король захотел поглядеть на новую ткань, пока ее еще не сняли со станков. С целой свитой избранных царедворцев, среди которых были и оба старых почтенных сановника, отправился он к хитрым обманщикам. А те «ткали» с великим усердием, но по-прежнему на их станках не было ни единого волоконца.

– Правда, великолепно? – воскликнули почтенные сановники, уже побывавшие здесь. – Не угодно ли вашему величеству обратить внимание на краски и узоры? – И они показали на пустой станок, уверенные, что все присутствующие видят на нем ткань.

«Что такое? – подумал король. – Я ничего не вижу! Какой ужас! Значит, я глуп? Или я никуда не годный король? Это было бы хуже всего!» Но вслух он сказал:

– Очень красиво! Подобное мастерство заслуживает величайшей похвалы!

И он с довольной улыбкой стал кивать головой, делая вид, что любуется тканью, – ведь он не хотел признаться, что ничего не видит.

Свита его во все глаза глядела на станки, но видела не больше остальных; однако все твердили вслед за королем, что ткань превосходная, и советовали ему сшить себе из этой великолепной ткани платье для предстоящего торжественного шествия.

– О, как чудесно! Роскошно! Изящно! – слышалось со всех сторон, и все выражали полное удовлетворение.

Король наградил обманщиков орденом, приказав носить его в петлице, и пожаловал им звание придворных ткачей.

Всю ночь перед торжеством обманщики работали при свете шестнадцати свечей, ни разу даже не прилегли отдохнуть: ведь народ должен был видеть, что они заканчивают новое платье короля. Они сделали вид, что сняли ткань со станков, и принялись кроить воздух большими ножницами, а потом шить иголкой без нитки.

– Ну вот, платье готово! – сказали они наконец.

Тогда король в сопровождении самых знатных своих придворных пришел к ним, чтобы облачиться в новый наряд, а ткачи-обманщики протягивали руки, словно подавая ему что-то.

– Вот панталоны! Вот камзол! Вот мантия! – приговаривали они. – И все легонькое, как паутинка! Наденешь, и кажется, будто на теле ничего нет, но в этом-то и вся прелесть!

– Да! – в один голос подтвердили придворные, хотя никакого платья не видели, так как его и не было.

– Теперь пусть ваше величество соблаговолит снять с себя старое платье, – сказали обманщики. – Мы оденем вас в новое вот тут, перед большим зеркалом.

Король разделся догола, а обманщики сделали вид, будто одну за другой подают ему разные принадлежности его нового туалета, потом – будто прикрепляют ему длинный шлейф. А король поворачивался во все стороны и вертелся перед зеркалом.

– Боже, как вам идет это платье! Как оно чудесно сидит! – говорили все. – Какой узор! Какие краски! Что за роскошный наряд!

– Ваше величество, внизу вас ждет балдахин. Его понесут над вами во время процессии, – доложил обер-церемониймейстер.

– Я готов! – отозвался король. – Правда, хорошо сидит?

И он снова повернулся перед зеркалом. Этим он хотел показать, что еще раз внимательно осматривает свой наряд.

Камергеры, которые должны были нести шлейф, стали хватать руками воздух, делая вид, будто поднимают шлейф с полу, а следуя за королем, не опускали рук, не желая признаться, что не видят никакого шлейфа.

И вот король шествовал в процессии под роскошным балдахином, а все люди, стоявшие на улицах и смотревшие из окон, говорили:

– Боже, как оно красиво, это новое платье короля! Как оно хорошо сидит! Какой чудесный шлейф у мантии!

Ни один человек не хотел признаться, что ничего не видит, опасаясь, как бы не подумали, что он не справляется со своими служебными обязанностями или слишком глуп. Ни одно из платьев короля не имело такого успеха.

– Но ведь он голый! – воскликнул вдруг один ребенок.

– Послушайте-ка, послушайте, что говорит невинное дитя! – сказал его отец; и все стали шепотом передавать друг другу слова ребенка.

– А король-то голый! Ребенок говорит, что на нем ничего нет!

– На нем ничего нет! – закричал наконец весь народ.

Король содрогнулся – ему показалось, что люди правы, однако он все же решил довести церемонию до конца. И он принял еще более гордый вид, а камергеры шли за ним следом, притворяясь, будто несут шлейф, хотя на самом деле никакого шлейфа не было.

Шел солдат по дороге: раз-два! раз-два! Ранец за спиной, сабля на боку. Шел он домой с войны. По дороге встретилась ему старая ведьма, безобразная, противная: нижняя губа висела у нее до самой груди.

– Здорово, служивый! – буркнула она. – Ишь какая у тебя славная сабля! А ранец-то какой большой! Вот бравый солдат! Ну, сейчас я тебе отвалю денег, сколько твоей душе угодно.

– Спасибо тебе, старая ведьма! – сказал солдат.

– Видишь вон то старое дерево? – проговорила ведьма, показывая на дерево, которое стояло неподалеку. – Внутри оно пустое. Влезь наверх – увидишь дупло, спустись в него до самого низу. Перед тем как ты спустишься, я тебя обвяжу веревкой вокруг пояса, а когда ты мне крикнешь, я тебя вытащу.

– Но зачем мне туда лезть? – спросил солдат.

– За деньгами! – ответила ведьма. – Надо тебе знать, что, когда ты доберешься до самого низа, ты увидишь большой подземный ход; в нем горит больше трехсот ламп, поэтому там совсем светло. Потом ты увидишь три двери; можешь их отворить, ключи торчат снаружи. Войди в первую комнату; посреди комнаты увидишь большой сундук, а на нем собаку; глаза у нее величиной с чайную чашку. Но ты не бойся! Я дам тебе свой синий клетчатый передник, а ты расстели его на полу, быстренько подойди и схвати собаку; посади ее на передник, открой сундук и бери из него денег сколько угодно. В этом сундуке лежат только медяки; захочешь серебра – ступай в другую комнату; там сидит собака с глазами, как мельничные колеса, но ты не пугайся, посади ее на передник и бери деньги. А если тебе захочется золота, достанешь и его, сколько сможешь унести, стоит лишь пойти в третью комнату. У собаки, которая сидит там на деревянном сундуке, глаза с Круглую башню[Круглая башня – эта башня была воздвигнута в Копенгагене астрономом Тихо Браге, который устроил в ней обсерваторию.]. Собака эта очень злая, можешь мне поверить! Но ты и ее не бойся. Посади ее на мой передник, и она тебя не тронет, а ты бери себе золота сколько хочешь!