Всюду, где бы он ни появился, Эдуард всегда самый маленький, самый слабый, единственный, кто носит очки, но в кармане у него постоянно лежит нож со штопором и лезвием, длиной превосходящим ширину ладони – расстояние от поверхности груди до сердца. Иными словами, таким ножом можно убить. Кроме того, Эдуард умеет пить. И научил его этому не отец, а сосед, бывший военнопленный. В принципе, говорил он, научить пить нельзя, просто надо родиться со стальной печенью. Как у Эдуарда. И все же есть несколько хитростей: например, выпить маленький стаканчик постного масла, чтобы смазать кишечник перед большой пьянкой (я тоже слышал: моей матери об этом рассказывал старый священник из Сибири) и ничего при этом не есть (мне говорили противоположное, так что в этом совете я не уверен). Вооруженный тем, что ему дала природа, и грамотной техникой, Эдуард способен выпить литр водки за час, то есть по большому стакану каждые четверть часа. Этот талант помогает ему потрясти воображение азербайджанцев, приезжающих из Баку продавать на рынке свои апельсины: он выигрывает пари, и у него появляются карманные деньги. Кроме того, недюжинные способности позволяют Эдуарду выдерживать пьяные марафоны, которые в России называются запоями.

Запой – штука серьезная, это вам не банальная пьянка на один вечер, как у нас, за которую расплачиваешься опухшей физиономией. Настоящий запой предполагает, что ты не выходишь из состояния опьянения несколько дней кряду, бредешь куда несут ноги, садишься в поезд, не зная, куда он идет, рассказываешь первому встречному самые интимные секреты и в конце напрочь забываешь все, что говорил и делал, – словом, нечто вроде волшебного сна. И вот однажды, когда Эдуард и его лучший друг Костя начали выпивать, ближе к ночи обнаружилось, что им не хватает горючего, и они решили обчистить продуктовый магазин. В свои четырнадцать Костя, по кличке Кот, уже успел побывать в колонии для малолетних преступников за вооруженное ограбление. С высоты собственного авторитета он внушает своему ученику Эдуарду золотое правило взломщика: «Действуй смело и решительно, не дожидайся идеальных условий, потому что их не существует». Быстро оглядываешься, нет ли рядом прохожих, обертываешь кулак курткой, потом коротким жестом высаживаешь стекло в подвальном окне, и вот ты на месте. Внутри темно, но свет зажигать нельзя. Забираешь столько бутылок водки, сколько влезает в рюкзак, потом взламываешь кассовый аппарат. Всего двадцать рублей, небогато! В кабинете директора стоит сейф, но как ты его откроешь с помощью ножа! Костя все-таки решает попробовать, и пока он там пыхтит, Эдуард ищет, что бы еще стянуть. На вешалке за дверью висит пальто с каракулевым воротником: годится, это можно толкнуть. В глубине ящика он нащупывает початую бутылку армянского коньяка, видимо, из личных запасов директора: своим покупателям-пролетариям он таких напитков не предлагает. В личной социо логии Эдуарда все торговцы отнесены к категории жуликов, но он признает, что в хороших вещах они толк знают. Внезапно приятели слышат голоса, звук шагов раздался совсем рядом. От страха у Эдуарда сводит желудок. Подвернув полы ворованного пальто, он спустил штаны и, присев в углу, оставил прямо на полу жидкую кучку. Но тревога оказалась ложной.

Позже, выйдя тем же путем наружу, ребята остановились на одной из тех унылых детских площадок, которыми так любят уснащать городские дворы пролетарские архитекторы. Сидя на мокром, грязном песке у подножия горки, проржавевшей настолько, что родители не пускают на нее детей, приятели прямо из горла допили бутылку коньяка, и Эдуард, немного стесняясь, похвастался, что сделал кучу в кабинете директора. «На что хочешь спорю, – заметил Костя, – что этот ворюга воспользуется кражей, чтобы скрыть собственное воровство». Потом они идут к Косте, и он запирает мать (вдову погибшего на фронте солдата) в комнате, чтобы не мешала. На ее вопли и жалобы сын отвечает ей изысканной репликой: «Заткнись, старая сука, а то мой кореш Эд придет и выебет тебя!»

После ночной попойки ребята относят оставшиеся бутылки к Славке, который, с тех пор как его родители попали в лагерь за экономические преступления, живет с дедом в убогой халупе на берегу реки. Кроме Эдуарда и Кости, в тот день у Славки случился еще один гость – по имени Горкун. У него были металлические зубы, татуировка на руках, он почти все время молчал и был гораздо старше остальных. Слава похвастался, что половину из своих тридцати лет его гость провел на Колыме. Колымские трудовые лагеря на восточной окраине Сибири – одно из самых суровых мест заключения, и отмотать там три срока по пять лет было в глазах ребят высшей доблестью. Все равно что стать трижды Героем Советского Союза. Время текло неторопливо. Они рассказывали друг другу всякие пустяки, лениво отгоняли комаров, тучей стоящих над струящейся в песчаных берегах водой, глотали теплую водку и закусывали ее маленькими кусочками сала, которое Горкун нарезал своим сибирским ножом. Все четверо были пьяны, но уже миновали стадию резкого чередования эйфории и черной тоски, характерную для первого дня попойки, перейдя в состояние упрямого и мрачного отупения, позволяющее запою принять правильный ритм. Ближе к ночи решили пойти всей компанией в Краснозаводской парк, где по субботам собиралась молодежь Салтовки.

Их ожидания оправдались: там вышла крупная разборка, а Эдуарду с приятелями только этого и было нужно. Все началось на открытой танцплощадке. Горкун пригласил девушку в цветастом платье, с рыжими волосами и пышной грудью. Та танцевать отказалась: от Горкуна несло водкой, и по виду он был как раз тем, кем и являлся на самом деле, – зэком. Чтобы выставиться перед Горкуном, Эдуард подошел к девушке, вынул нож, приставил к ее груди и слегка нажал. Стараясь придать голосу суровую решительность, он произнес: «Считаю до трех, и если ты не пойдешь танцевать с моим другом, то…» Позже друзья рыжей девушки настигнут их в темном углу парка, и когда подоспеет милиция, драка уже перерастет в беспорядочное бегство. Косте и Славке удалось скрыться, милиционеры поймали только Горкуна и Эдуарда. Их повалили на землю и стали бить ногами под ребра и давить сапогами пальцы, чтобы рука не могла держать оружие. Лихорадочно размахивая ножом, Эдуард успел порезать брюки и оцарапать ногу одному из милиционеров. Остальные отколотили его так, что он потерял сознание.

В себя он пришел уже в камере, где пахло так же, как и в любой тюрьме мира, – судьба еще предоставит нашему герою возможность в этом убедиться. Начальник отделения, который его допрашивал, оказался на редкость вежливым человеком и для начала объявил задержанному, что если бы тот был постарше, то за вооруженное нападение на милиционера получил бы вышку. А поскольку он несовершеннолетний, то ему светит лет пять исправительной колонии. Любопытно, как могло бы повлиять на Эдуарда заключение в столь раннем возрасте? Сломало бы или навсегда перевело в разряд уголовников? Или осталось бы лишь одним из эпизодов его бурной жизни? Как бы то ни было, он его избежал, потому что, услышав его фамилию, милицейский начальник поднял брови и спросил: действительно ли задержанный – сын лейтенанта Савенко из НКВД, его старого приятеля, после чего постарался все уладить, похерив дело о вооруженном нападении, в результате чего вместо пяти лет Эдуард получил всего пятнадцать суток. В принципе, получивший такое наказание должен мести улицы, но в милиции его так избили, что он не мог двигаться, и его оставили в камере с Горкуном, на которого смелость подростка произвела настолько сильное впечатление, что он разговорился и две недели развлекал Эдуарда колымскими историями.

Разумеется, если Горкун был на Колыме, значит, обвинялся по уголовным статьям, иначе он не стал бы хвастаться перед мальчишками вроде Эдуарда и его приятелей, которые, в отличие от нас, не питают никакого уважения к политзаключенным. Мало зная этих людей, они считают их либо чванливыми интеллигентами, либо просто дураками, которые позволили себя посадить, сами не зная за что. И наоборот, бандиты для уличных пацанов – настоящие герои, особенно это относится к тюремной аристократии, так называемым ворам в законе. В Салтовке таких не было, зато было полно воровской мелюзги. Горкун не претендовал на звание вора в законе, но он навидался паханов на зоне и много рассказывал об их подвигах, о бешеной отваге и звериной жестокости, считая эти качества достойными восхищения. Главное, чтобы бандит был честным, то есть не нарушал законов своего клана и умел и убивать, и умирать. С точки зрения морали Горкун не видел ничего предосудительного в том, чтобы играть в карты, ставя на кон жизнь соседа по тюремному бараку, а когда партия окончена, пустить ему кровь, как поросенку. Или уговорить его на попытку побега с единственной целью: убить и съесть своего спутника, когда в тайге закончатся съестные припасы. Эдуард слушал Горкуна с благоговением, восхищался его татуировками, с восторгом расспрашивая об истории каждой из них. Дело в том, что русские бандиты, и в особенности сибиряки, не делают случайных татуировок, в этом деле все имеет свой смысл – и сам рисунок, и кто и как его делает. Характер рисунков и их сочетание точно указывают место владельца в иерархии преступного мира; переходя с одного уровня на более высокий, уголовник получает право делать все новые татуировки, постепенно покрывая ими все тело. Но горе тому, кто попытается узурпировать это право: с него живьем сдерут кожу и сделают себе из нее перчатки.