— Извини, что заставил ждать, — раздался у него за спиной голос Энтони. — Мои старые друзья Амос и Парсонс не желали меня отпускать, не угостив вином.

Он подхватил Билла под руку, ослепив его счастливой улыбкой.

— С чего это вдруг ты к ним привязался? — недовольно спросил его Билл. — Ума не приложу, что тебе от них понадобилось.

Энтони не ответил. Он с изумлением рассматривал афишку.

— А когда это происходило? — полюбопытствовал он.

— Что?

Энтони кивнул на афишку.

— Ах, это. В прошлое Рождество. Было весьма забавно.

Энтони тихо рассмеялся.

— Ты, конечно, был в ударе?

— Я был ужасен. Но я и не намереваюсь стать актером.

— А Марк?

— Да, он был хорош. Он это дело любит.

— "Преп. Генри Статтерс — м-р Мэтью Кей", — прочитал Энтони. — Уж не наш ли это приятель Кейли?

— Да.

— А он как?

— Знаешь, гораздо лучше, чем я предполагал. Звезд с неба не хватает, но Марк его поднатаскал.

— А мисс Норрис, как я вижу, не участвовала?

— Тони, дорогой, она все-таки профессиональная актриса. Конечно, она не играла.

Энтони снова рассмеялся.

— И что, успех был невероятный?

— Еще бы!

— Господи, какой же я дурак, набитый дурак, — торжественно провозгласил Энтони, — Набитый дурак, — повторил он еще раз, оттаскивая Билла от афишки и увлекая его за собой на улицу. — Просто набитый дурак. Даже сейчас… — он осекся на полуслове и вдруг спросил: — А как у Марка с зубами?

— Он часто ходит к дантисту. Но с чего вдруг…

Энтони счастливо рассмеялся — уже в третий раз.

— Вот ведь повезло! — проговорил он сквозь смех. — А откуда ты знаешь?

— Так мы ходим к одному врачу, мне его Марк порекомендовал. Некто Картрайт, на Уимпоул-стрит.

— Картрайт, Уимпоул-стрит, — задумчиво повторил Энтони. — Так, это надо бы запомнить. Картрайт, Уимпоул-стрит. А Кейли случайно не у него лечился?

— Наверно у него. Точно у него, я знаю. Но с какой стати…

— А как вообще у Марка со здоровьем? Он часто обращался к врачу?

— Насколько мне известно, почти никогда. Он регулярно делал утреннюю зарядку, чтобы к завтраку выходить бодрым и полным сил. Ему это не всегда удавалось, но зато вес он поддерживал в норме. Тони, прошу тебя…

Энтони жестом заставил его замолчать.

— Последний вопрос, — сказал он. — Увлекался ли Марк плаванием?

— Ненавидел. Думаю, он скорей всего просто не умел плавать. Тони, кто-то из нас, либо ты, либо я, сошел с ума. Или это новая игра?

Энтони сжал его руку.

— Билл, старина, — сказал он. — Это игра. Но какая игра! Ответ получим у Картрайта, на Уимпоул-стрит.

Следующие полкилометра по дороге в Вудхэм они прошли молча. Билл несколько раз пытался вовлечь своего приятеля в разговор, но Энтони в ответ лишь что-то бормотал, невпопад. Билл собирался предпринять очередную попытку, когда Энтони вдруг встал, как вкопанный, и взволнованно к нему обернулся.

— Послушай, а ты не мог бы сделать для меня одну вещь? — спросил он, глядя на Билла с некоторым сомнением.

— Что именно?

— Понимаешь, это чертовски важно. Это такая вещь, словом, сейчас это совершенно необходимо.

Билл воспрял духом.

— Ты что, действительно, все разгадал?

Энтони кивнул.

— Почти. Осталась вот одна эта вещь, но она мне нужна позарез. Тебе придется вернуться в Стэнтон. Но мы ведь недалеко ушли; ты мигом обернешься. Не возражаешь?

— Друг мой Холмс, я к твоим услугам.

Энтони улыбнулся ему и некоторое время задумчиво молчал.

— Нет ли в Стэнтоне другой гостиницы, поближе к вокзалу?

— "Плуг и кони" — как раз на углу, от вокзала в двух шагах, это подойдет?

— Отлично. Надеюсь, ты не откажешься выпить?

— Спрашиваешь! — усмехнулся Билл.

— Прекрасно. Там и выпьешь. Закажи себе что-нибудь и разговорись с хозяином, или с хозяйкой, или еще с кем-нибудь, кто будет прислуживать. Мне нужно, чтобы ты узнал, не останавливался ли там кое-кто в ночь с понедельника на вторник.

— Роберт? — взволнованно спросил Билл.

— Я не сказал, что это именно Роберт, — улыбнулся Энтони. — Я просто хочу, чтобы ты выяснил, не ночевал ли у них кто-нибудь в понедельник. Незнакомый. Если да, постарайся выяснить подробности, но как бы невзначай, не показывая, что для тебя это важно…

— Уж это предоставь мне, — перебил его Билл. — Я понял, что тебе нужно.

— Но не торопись с выводами. Не думай сразу, что это Роберт или кто-нибудь еще. Пусть они сами тебе его опишут… Постарайся не вмешиваться в рассказ, не задавать наводящих вопросов — мол, высок ли ростом, или маленький, или еще что-нибудь в этом роде. Пусть они сами говорят. Если это будет хозяин, поставь ему стаканчик-другой.

— Понял, — твердо сказал Билл. — Где встречаемся?

— Очевидно в "Георге". Если вернешься раньше меня, заказывай обед на восемь. Так что в любом случае в восемь встретимся.

— Ладно. — Он кивнул Энтони и быстрым шагом направился обратно в Стэнтон.

Некоторое время Энтони смотрел ему вслед, невольно, улыбаясь рвению друга. Потом огляделся, словно что-то разыскивая. И почти сразу нашел, что искал. Метрах в двадцати впереди с дороги сворачивала тропка, перегороженная чуть дальше шлагбаумом. Набивая трубку, Энтони направился туда. Он раскурил трубку, уселся на шлагбаум и обхватил голову руками.

— Итак, — сказал он себе, — начнем сначала.

Было без чего-то восемь, когда знаменитый сыщик Уильям Беверли, усталый и порядком запыленный, вернулся в "Георг", где в дверях его уже поджидал сияющий бодростью и чистотой Энтони.

— Обед заказан? — эго было первое, что спросил Билл.

— Конечно.

— Тогда я сначала помоюсь. Боже, как я устал.

— Напрасно я тебя затруднял, — извиняющимся тоном сказал Энтони.

— Ничего. Я мигом. — На середине лестницы он обернулся: — Мы с тобой в одной комнате?

— Да. Знаешь, как пройти?

— Знаю. Начинай резать мясо, ладно? И закажи цистерну пива. — Он скрылся на втором этаже, а Энтони медленно направился в столовую.

Когда первый голод был утолен, к Биллу вернулась способность уделять внимание чему-то кроме пищи, он дал полный отчет о своих приключениях. Хозяин "Плуга и коней" оказался человеком недоверчивым, даже весьма недоверчивым, и поначалу вытянуть из него хоть что-нибудь никак не удавалось. Но Билл проявил выдержку, черт побери, он проявил редкостную выдержку!

— Он мне сперва все только про дознание талдычил, про то, какое это странное дело и так далее, и как однажды было дознание в семье его жены, которой он, по-моему, весьма гордится. А Я ему на это одно твержу: "Работенки-то сейчас небось много, верно, а?" А он мне в ответ: "Да как сказать?" — и снова говорит про свою Сьюзан и про то, как у них в семье было дознание. Нудно так рассказывает, словно про болезнь. Тогда я с другого бока захожу: "Что-то у вас сейчас пустовато, да?" А он мне на это опять: "Да как сказать?" Чувствую, уже пора ему второй стакан выставлять, а мы еще ни на шаг с места не сдвинулись. Но все-таки я его уломал. Спросил, не знаком ли он, часом, с Джоном Борденом — помнишь, это тот, который якобы видел Марка на вокзале. Так вот, выяснилось, что про Бордена все знает: даже про семью жены Бордена мне рассказал, и как кто-то из них сгорел — налей-ка мне еще пива, и себе тоже, спасибо — ну, а уж потом я невзначай заметил, что, наверно, очень трудно узнать человека, которого ты и видел-то всего раз в жизни и тут он согласился: "Да, как сказать? Вообще-то, наверно, трудно". И тогда…

— Дай-ка я попробую отгадать, что тогда, — перебил его Энтони. — С трех раз. Итак. Ты спросил его, помнит ли он всех, кто останавливался в его гостинице?

— Вот именно. Недурно, правда?

— Великолепно. Ну и что в итоге?

— В итоге — дама.

— Дама? — взволнованно переспросил Энтони.

— Дама, — выразительно произнес Билл. — Я-то, конечно, думал, что это будет Роберт — и ты тоже, верно? — но это был не Роберт. Это была дама. Приехала поздно вечером в понедельник на автомобиле — сама за рулем — уехала на следующий день рано утром.