Он не был снобом в полном смысле этого слова. В просторечии снобом принято называть человека, «который обожает лорда»; более точное определение — человек, который придает слишком большое значение предметам, того не заслуживающим. Марк не был лишен тщеславия, но он с большей охотой общался с театральным администратором, чем с графом; он скорее подружился бы с Данте — если допустить, что такое возможно, — чем с герцогом. Можете считать его снобом, но не худшим из снобов; прихлебателем, но на поприще Искусств, а не светской жизни; честолюбцем, но обитающем вблизи Парнаса.
Сфера его покровительства не ограничивалась Искусствами, она распространялась также и на Мэтью Кэйли, его кузена, тринадцатилетнего подростка, жившего в столь же стесненных обстоятельствах, как некогда и сам Марк. И, Марк послал кузена Кейли в школу, а потом в Кембридж. Первоначально его мотивы были вполне бескорыстны: желание возместить учтенный где-то на небесах долг щедрости. Но, вероятно, по мере того, как мальчик подрастал, Марк, строя планы его будущего, все больше и больше учитывал собственные интересы; ведь блестяще образованный двадцатитрехлетний Мэтью Кейли представлял собой весьма выгодную собственность для человека в его, Марка, положении, то есть, для человека, чья суетная жизнь почти не оставляла времени для улаживания собственных дел.
И Кейли, достигнув двадцати трех лет, стал вести дела своего старшего кузена. К тому времени Марк уже успел приобрести Рэд Хауз с прилегающим к нему значительным участком земли. Кейли стал вести хозяйство. Обязанности его были многообразны. Он не был в полной мере ни секретарем, ни управляющим имением, ни поверенным в делах и ни тем более компаньоном; он совмещал все эти функции. Марк полностью положился на него и стал называть его «Кей», справедливо полагая, что «Мэтью» в данных обстоятельствах не совсем уместно. Главное достоинство Кея заключалось, по мнению Марка, в том, что тот от него зависел, но вдобавок он был еще рослым, крепким парнем, отлично сбитым, с тяжелой нижней челюстью, и никогда не досаждал пустыми разговорами, — словом, просто находка для человека, который любит вести беседу самостоятельно.
Сейчас Кейли было уже двадцать восемь, но на вид ему можно было дать и все сорок — то есть столько же, сколько и его патрону. В Рэд Хаузе все время были гости, и Марк предпочитал приглашать тех — считайте это либо добротой, либо тщеславием, — кто не мог уплатить ему ответный долг гостеприимства. Давайте посмотрим на всех гостей, когда они спускаются к завтраку, о котором мы уже знаем со слов горничной Стивенс.
Первым появился майор Рамбольд, высокий, солидный джентльмен с серыми волосами и седыми усами, одетый в норфолькскую куртку и серые фланелевые брюки. Жил он на пенсию за выслугу лет и пописывал в газеты заметки по естественной истории. Он внимательно оглядел блюда на раздаточном столике, выбрал себе салат, за который и принялся. Он как раз переходил к колбасе, когда появился следующий гость. Это был Билл Беверли, жизнерадостный молодой человек в белых фланелевых брюках и спортивной куртке.
— Доброе утро, майор, — сказал он, входя, — как ваша подагра?
— У меня не подагра, — ответил майор угрюмо.
— Ну, а что там у вас?
Майор в ответ что-то буркнул.
— Я, видите ли, стараюсь быть вежливым за завтраком, — объяснил Билл, щедро накладывая себе овсянки. — Сейчас все такие невоспитанные. Вот и я спросил. Можете не отвечать, если это секрет. Хотите кофе? — добавил он, наливая себе чашку.
— Благодарю вас. Я никогда не пью, пока не кончу есть.
— Вы совершенно правы, майор; все зависит от привычки, — Билл уселся за стол. — Что ж, сегодня прекрасная погода для игры. Судя по всему, будет ужасная жара, но это как раз нам с Бетти на руку. На пятой лужайке начнет болеть ваша старая рана, та самая, которую вы получили в сорок третьем в пограничном сражении; на восьмой полетит печень, подточенная многолетним пристрастием к острым блюдам, на двенадцатой…
— Заткнись, осел.
— Да нет, я только предупреждаю. Э-э, доброе утро, мисс Норрис. Я как раз рассказываю майору, что должно с ним и с вами случиться сегодня днем. Вам помочь, или сами выберете себе завтрак?
— Не затрудняйтесь, — сказала мисс Норрис. — Я сама. Доброе утро, майор. — Она обворожительно улыбнулась.
Майор кивнул.
— Доброе утро. Будет жара.
— Я как раз говорил, — начал Билл, — что тут-то… Привет, Бетти. Доброе утро, Кейли.
Бетти Кэлледайн и Кейли вошли одновременно. Бетти было восемнадцать и она была дочерью миссис Джон Кэлледайн, вдовы художника, которая при Марке исполняла роль хозяйки. Рут Норрис серьезно относилась к своей профессии актрисы, а по выходным серьезно относилась к игре в гольф. В обоих занятиях она достаточно преуспела.
— Кстати, машину подадут в десять тридцать, — сообщил Кейли, отрываясь от писем. — Ленч будет здесь, а потом вас отвезут обратно. Пойдет?
— Не понимаю, почему бы нам не сыграть два раунда, — с надеждой произнес Билл.
— Что-то жарковато сегодня, — заметил майор. — Лучше вернуться к чаю.
Вошел Марк. Обычно он приходил последним. Сейчас он приветствовал гостей и сел пить чай с тостами. За завтраком он ел мало. Пока он просматривал письма, остальные весело болтали.
— Черт побери! — внезапно воскликнул Марк.
Все невольно обернулись.
— Прошу прощения, мисс Норрис; извините, Бетти.
Мисс Норрис вежливо улыбнулась.
— Смотри-ка, Кей, — он нахмурился, недовольно и вместе с тем удивленно. Взял одно из писем и помахал им в воздухе. — Как ты думаешь, от кого?
Кейли на другом конце стола пожал плечами. Откуда ему знать?
— От Роберта.
— От Роберта? — Кейли было трудно удивить. — Ну и что?
— Хорошо тебе говорить «что», — раздраженно сказал Марк. — Он сегодня днем приезжает.
— Мне казалось, он где-то в Австралии.
— Конечно. И мне так казалось. — Марк обратился к Рамбольду, сидящему напротив. — У вас есть братья, майор?
— Нет.
— Советую и не заводить.
— Маловероятно, что такая возможность представится, — заметил майор.
Билл рассмеялся. Мисс Норрис вежливо спросила:
— Но ведь и у вас нет братьев, мистер Эблет?
— Есть один, — мрачно ответил Марк. — Если вы вовремя вернетесь, вы его еще застанете. Может, он даже попросит у вас пять фунтов взаймы. Не давайте.
Присутствующие почувствовали себя несколько неловко.
— У меня есть брат, — сказал Билл, желая спасти положение, — но я всегда у него сам занимаю.
— Как Роберт, — изрек Марк.
— Когда он в последний раз был в Англии? — поинтересовался Кейли.
— Лет пятнадцать назад, по-моему. Ты еще был мальчишкой.
— Да, помню, я его как-то видел тогда, но не знаю, приезжал ли он еще с тех пор.
— Нет, сколько мне известно. — Марк, судя по всему, был не на шутку огорчен. Он вновь пробежал письмо глазами.
— Что до меня, — сообщил Билл, — то я считаю, родственников вообще иметь ни к чему.
— Ну как же, — едва ли не запальчиво возразила Бетти, — ведь так интересно иметь семейные тайны.
Марк хмуро на нее посмотрел.
— Если, по-вашему, это интересно, могу вам его подарить. Судя по тем нескольким письмам, что я от него получил, он с тех пор вряд ли изменился. Правда, Кейли?
Кейли хмыкнул:
— Я знаю только, что о нем не принято было спрашивать.
Это можно было понять и как намек не в меру любопытным гостям, и как предостережение Марку не слишком болтать при посторонних, — тем не менее реплика прозвучала совершенно невозмутимо. Во всяком случае, эта тема была оставлена, и все стали говорить о предстоящей игре. Миссис Кэлледайн поехала вместе с игроками, так как хотела навестить свою старую приятельницу, жившую неподалеку от поля для гольфа, а Марк с Кейли оставались дома — заниматься делами. Сегодняшние «дела», очевидно, подразумевали прием блудного брата. Но игра от этого, разумеется, пострадать не должна.
В то самое время, когда майор целился по шестнадцатой лунке, а Марк с кузеном готовились к приему гостя, некий джентльмен приятной наружности по имени Энтони Гилингем сошел с поезда на станции Вудхэм и спросил, как пройти к деревне. Узнав дорогу, он оставил, свой багаж у станционного смотрителя и налегке отправился в путь. Этот молодой человек — важнейшее действующее лицо нашего повествования, и нам следует познакомиться с ним поближе, прежде чем мы отправим его в дорогу. Давайте же под каким-нибудь предлогом остановим его на этом холме и как следует разглядим.
