Ивану хватило одной секунды, чтобы перепрыгнуть земляной вал. Поставив щит от вырывающихся из сверкающего кольца лучей, он что есть силы побежал к ближайшему Учителю. Его фигуру едва можно было разглядеть среди бурлящего белого света. Подбежав вплотную, Иван резко ударил в окружённую сияющим нимбом голову. Слабый хруст невозможно было различить в том грохоте, шипении и треске, что стояли над поляной. А Иван уже бежал к следующему звену цепи. Он отлично знал, что при использовании подобных, можно сказать, глобальных заклинаний, тело человека становится очень уязвимым. И хотел воспользоваться этим знанием максимально эффективно. Ему удалось вывести из строя ещё трёх Учителей, прежде чем по нему нанесли ответный удар. Иван упал на колени, придавленный невероятной тяжестью. А колени начали постепенно погружаться в землю, ставшую невероятно мягкой и податливой.

«Вот, что значит «вбить в землю по уши», — пронеслось в голове у Ивана. «Только меня вобьют по самую макушку, а потом ещё и холм сверху навалят».

Учители забыли про Хоросичей, направив всю свою мощь на бывшего товарища. Вокруг Хороса и Эльзы оставалось меньше десятка родовичей. Остальные лежали плотной кучей вокруг них, некоторые слабо постанывали. Магический заслон рухнул — сил на его поддержание больше не осталось.

Вокруг шеи Эльзы обвилась её ручная летающая змейка Гунь. Эльза сняла её и отдала мысленный приказ.

Гунь сорвалась с места и устремилась к сверкающему мареву. Её крылья вспыхнули, когда она преодолевала сияющий барьер, но последним броском змейка достигла цели. Раздался слабый вскрик, и одним Учителем стало меньше.

Хорос подумал, что они больше ничем не смогут помочь Учителю, когда в его голове всплыла идея.

— Эльза, нужно использовать заклинание «перемещение», чтобы спасти Учителя, — Хоросу приходилось кричать, чтобы его слова можно было разобрать в грохоте сражения. Мыслеречь он не использовал — нужно было экономить даже самые крохотные щепотки волшебства.

— Но ведь я ещё не защитила его.

— Придётся рискнуть. Правда, я не уверен, что силы Ключ-Камня хватит на это заклинание. По-моему, он почти истратил всю свою силу. Я не знаю, что произойдёт, если я воспользуюсь им на полную мощь. Но мы рискнём дважды. Другого выхода у нас нет. Ты готова?

Иван погрузился в землю по пояс, когда всё вокруг исчезло. Вокруг была абсолютная темнота. Иван решил, что это конец. Его защиту пробили каким-то хитрым заклинанием, и он мгновенно умер. Но через несколько минут (а может часов) Иван увидел вокруг себя голубое сияние и… рухнул в воду. Полузахлебнувшийся, ничего не понимающий Иван вынырнул на поверхность. Вдали маячила тонкая полоска берега. Отложив раздумья о том, что с ним произошло до лучших времён, Иван направил все свои усилия на борьбу с волнами.

Хорос не знал, что произойдёт, если он превысит допустимую мощность Ключ-Камня. И никто не знал, потому что никто не мог предположить, что такое может случиться.

Произошёл взрыв.

— Третий вызывает первого.

— Первый слушает.

— Задание выполнено, ваше превосходительство. Иван Разлогов уничтожен. Вместе с ним погиб весь клан Харры бар-Кохбы.

— Почему на связь не вышел Второй?

— Второй умер от укуса ядовитой змеи.

— Что? Что, чёрт возьми, у вас происходит? Какой змеи? Оператор, дайте изображение.

На месте бывшего становища клана Хороса зияла огромная воронка с обугленными краями. Взрывная волна вырвала могучие крякосавы из земли. На поляну медленно опускались хлопья пепла, как будто рядом извергался вулкан. Чёрная, выжженная земля простиралась на многие километры. Вдалеке бушевали лесные пожары. Несколько десятков человек в когда-то серых, а теперь чёрных плащах, стояли по периметру воронки.

— Ну, вы и разошлись…. Коротко доложите о потерях.

— Разлогов Иван убил семь человек. Ещё трое не успели закрыться от огня и ударной волны при взрыве. Четверо контужены. Это чёрный день для нас, ваше превосходительство.

— Да, пожалуй, что так. По возвращению напишите подробный рапорт. Всех участников операции представят к наградам.

Борьба клана Хороса и Эльзы закончилась, а борьба бывшего Учителя, прозванного впоследствии Чёрным Иваном, только начиналась. Третий даже не подозревал, каким чёрным оказался для них тот день. После первой же диверсии Чёрного Ивана, всех, кто принимал участие в нападение на лесной клан, разжаловали в рядовые и отправили воевать с Шутниками.

За окном электрички смеркалось. Солнце, обласкивая розовым лучем оставляемый им до утра мир, медленно уползало за вершины деревьев. Под мерный перестук колес, выбивавших одним им ведомый ритм, так хорошо и уютно было дремать. Прикрыв глаза и понадежней пристроив видавший виды рюкзак у ног не побережешься, так и спереть могут, я блаженно прикрыл глаза и вытянул уставшие топать по лесу ноги. В голове крутились разные мысли. Но главная была о нем. О моем нежданном сокровище. О моем роке и моем обереге. О Русском Мече.

За долгие годы, которые я был его хранителем, я понял одну простую, как фрукт заморский апельсин, истину. Мы с мечем неразлучны. И не разделимы. Мы две половинки одной сущности. Пришедших в мир в тяжкую годину немирья на земле Русской и ставших ее надеждой и опорой. Я и Меч. Меч и Я. Меч без хранителя был просто очень могучей диковинкой, не более. Так же как и я без Меча был просто очень могучим ведуном и волшебником на Руси. Но вместе мы представляли грозную силу для любого, кто отважится творить беззаконие, поправ древнюю Правду и совесть человеческую. Но сейчас нас разделила сила, преодолеть которую мне еще только было суждено. А для начала надо было найти Меч и вернуть его в схрон.

Под аккомпанемент колес и своих мыслей я задремал. И во сне ко мне пришли картины прошлого. Того прошлого, которое было уже не изменить. Вначале я увидел себя. Тогда еще молодого выученика у нашего волхва.

Как всегда, воспоминания пришли незваными.

Мой наставник умирал. Не от старости, нет. И не от ран. Он умирал от того, что передал мне все свои знания, и теперь двух ведающих истину быть просто не могло. Таков исконный порядок. Молодые побеги приходят на смену старым лесным великанам. Но он уходил из мира живых не так, как это делают простые дети Сварога. Он истаивал. Растворялся в окружающем его пространстве, для того, чтобы бесплотным духом ступить в Ирий к престолу Отца.

Я уже давно заметил, что черты лица моего наставника стали истончаться, как сосульки под светом яркого весеннего солнца. В то же время стало понятно, что мое обучение мое обучение подходит к концу. Но я не был рад этому. Потому что пришлый сирота, без крова и родни, каким пригрел меня старый Боян, слишком хорошо помнил неловкую, но от этого такую дорогую стариковскую любовь. И мне было ужасно тяжело сознавать, что единственный близкий человек уходит из земной жизни. Я знал, что дорога моего наставника лежит в пресветлый Ирий, но сердце мое полнилось печалью. Сказать по чести, Боян всю жизнь прожил бобылем, отдав предпочтение служению силам, стоящим у Истоков. Ведь это был его путь. Ведь боги каждого ведут своей дорогой. И потому, когда я, голодный и ободранный, вышел из лесу к избушке волхва, тот был удивлен. Но, похоже, для него это не было неожиданностью. Дело в том, что малыш, пришедший к его порогу просто не должен был выжить, пробираясь через топи и буреломы. Но раз выбрался, значит, лесные хозяева привели его к этому дому. И видать, не с проста. А коли так, то и к людям выводить мальца не стоит. Тем более, что старец уже давно подыскивал себе приемника, но все без особого толку. Не чувствовал он в тех, кого подвергал испытаниям, искры, Богами изначально людям дарованной. Тут же было все по-иному. Малец так и лучился предначальным. И старый волхв понял: вот он и пришел, его лучший и единственный ученик.