— Посмотри за окно! — маг улыбался несвойственной ему доброй и светлой улыбкой. В небе стояла гигантская радуга, сияло солнце. — Дождь, затопивший пол-Мельина, прекратился. Это хороший знак. Мы построим твою империю, Империю под Солнцем. А магов моих, так уж и быть, назовём в честь Радуги.

— Да будет так! — Марк тоже улыбался, глядя на чистое голубое небо.

Вайль, юноша лет семнадцати-восемнадцати, попал в неприятную ситуацию. Не конфуз, отнюдь. Всё гораздо серьёзнее. Вокруг него сложилась смертельно опасная обстановка, если говорить без околичностей. Парень потеющим от страха холодными каплями затылком чуял: костлявая собирательница душ подошла уже совсем близко. Вот и кровь, как в подтверждение, бежала по венам и жилкам бесшабашно-весело, словно радуясь: ведь вскоре ей удастся найти выход на свежий воздух. Из широкого надреза на горле. Или через пробитый висок. Или… Да вообще, эта жидкая красная предательница, всегда так охотно выдающая хозяина в смущении или в стыде, обычно первой покидает тело. Кровь — что твоя личная корабельная крыса. Чуть что — и она мчится прочь. Хотя бы через разбитый нос, лопнувшие губы, ямки от выплюнутых зубов. Впрочем, вдруг обойдется? Откуда крови знать судьбы и сроки?

Ученику чародея хорошо живется под крылом наставника. Или в отдельном закутке горной сухой пещеры, в которую никто не заглядывает, кроме ручных филинов, приносящих пойманных ночью кроликов. Или в гордо высящейся башне графского замка, где яства только со стола сеньора носит три раза в день веселая молодая служанка. Или, если не в кабинете замка, то в зале библиотеки, где задумчивые книжные стеллажи изредка поблескивают золотыми обрезами толстенных томов. Там на столе раскрыт фолиант, окрашенный усталым солнечным светом, с трудом проникшим сквозь мутные витражные картины в окнах. Там — тишина и спокойствие. Достаток и достоинство. А когда от Учителя остался тяжелый тёмный пепел да легкая серая зола, а у ученика из защитных амулетов — лишь патент на предсказание погоды и «других природных проявлений», опасность подстерегает всюду. В иной ситуации этот лист плотной бумаги с сургучной медалькой на муаровой ленточке может стать свидетельством о вынесении смертного приговора. Без покровителя и могучему, и худому магу одинаково паршиво живется в мире. Не любят магов в мире. Да их и в войну-то не слишком жалуют.

Особенно яростно волшебников ненавидят такие, как вот эти попутчики Вайля по «Длинному Джанссу», сейчас весело катящего на запад под заботливой опёкой шестерки быстроногих исторцев с шелковистыми гривами. Молодые легионеры-отпускники да отслужившие контр-акты и супер-акты ветераны: вот они, во всей красе. Крепыши и верзилы, худые и плотно накаченные, с короткими стрижками и с хвостами грязных волос… Разные. Но что их объединяет, так это поломанные и набок свернутые носы, зашитые наспех брови и не латаные дыры в зубных заборах. Еще руки, на которых мускулы, словно продолговатые полотняные мешки, наполненные свинчатками. И — шрамы. Пойди, разберись в этих легионерских шрамах на руках. Каждый что-нибудь, да означает: год службы, номер легиона, посещение наказной ямы. Если получен в бою или драке — то его прижигают: он не в счет. Прекрасные парни! Когда в шлемах и с песнями маршируют шеренгами по улицам города. Но тут…. Сейчас как признают в Вайле мага, как скажут: «А ну, сука, слезай! Пойдем-ка, потолкуем, как вы мою сестру сожгли…», или «…как твой дружок нашу алу бросил в джунглях», — и всё. Не спастись.

Люди, сидящие пассажирами в «Длинном Джанссе», только отвернутся безразлично. А что? Плаща нет, значит не из Радуги? Заклинания нужные не знаешь? Вот и сиди дома. Нечего по Западному тракту ездить. А то вот, шестерка лишнюю тяжесть тащит. Если маг окажется под колесами — лошади побегут веселее. Народная примета. Вайль знает приметы: пять лет изучал, как будущий предсказатель «природных проявлений».

Может, они не обратили бы внимания на Вайля, да вот беда — вчера у юноши появилась рабыня. Наложница-эльфийка. И легионеры вязались к ней.

Вот как тут быть? И не возмутишься, и молчать нельзя. Пока молоденький маг уговаривал себя, что ничего предосудительного не происходит. Можно не вмешиваться. Но если все будет развиваться в таком направлении… Что будет? Бирки-то у неё нет. Вне города можно без бирки. По закону. Волосы — крашеные, уши — не видны, а в человеческом окружении эльфийка провела всю жизнь. Потом, что такое эльфийки? Все привыкли к худощавым, высоким, стройным. А эта: тол-ста-я. Гак гнома. Но высокая. Видно с самого детства, живя в доме у людей, привыкла к сладостям. А позже к пиву. Как простая трактирная девка. Легионеры за простую девку — нелюдь принимают! Что они с ним сделают, когда поймут ошибку… Ой-ёй… И кровь помчалась еще быстрей.

— А может всё же познакомимся поближе? — нагло приближал к лицу девушки легионер свою харю с неожиданно большими карими глазами на обожженном лице (холодом или зноем — козел вонючий знает), — смотри, какие мы ребята бравые!

«Только воняет от тебя, как из выгребной ямы на постоялом дворе», — беспомощно обзывался внутренне Вайль на шароголового легионера. — «Котяра длинноглазый, козел безрогий…»

— Ой, ну конечно, познакомимся, — блестела безупречными зубками эльфийка в ответ загорелому молодцу. — Только до села доедем, на постоялом дворе вы мне ужин закажите…

— Толстеть. Толстеть совсем ни к чему. От еды толстеют. Ты лучше с нами похудей. Мы знаешь, какие ребята? Раз! И ты уже худая. — Двусмысленно шутил глазастый, пока еще не решаясь положить руку на острое, несмотря на полноту, колено соседки.

— А мне быть полной нравится. — Засмеялась в ответ эльфийка.

— Сделаем! — С радостью готов был выполнить «просьбу» легионер.

— Хи-хи-хи… — Заливисто смеялась светловолосая эльфийка.

А Вайль все больше мрачнел. «Эх, прибьют меня из-за этой дурочки», — с обреченностью готовился принять неизбежное юный маг.

Тем временем на свое место по тряскому деревянному полу вернулся второй легионер, здоровый парнище, ненадолго отлучавшийся в переднюю часть повозки-вагона к друзьям, на ходу разбирающимся с бурдюком вина. Голова — как тыква, глаза — сонные, морда — прыщавая, правое ухо — отчекрыжено.

— Ну, что тут тебе наплел этот придурок? — лучезарно улыбаясь пустозубым ртом ласково спросил одноухий.

— А о… — эльфийка издала непонятные звуки. Она, видимо, собиралась сказать что-то остроумное, но ее прервал скрежещущий голос крепыша:

— Ты это меня придурком назвал?

Наверно, в другом месте и других обстоятельствах дело бы дошло до пары дружеских тумаков. Но не сегодня.

Подумав, тыквоголовый честно ответил:

— Тебя.

— Значит, меня, — как-то даже с горечью констатировал кареглазый.

— Да не ссорьтесь, давайте я вас сейчас помирю, — пыталась продолжать шутить наложница Вайля. Но она уже никого не интересовала: пустое место, на которое не стоит обращать внимание.

— Ребята, — круглоголовый крепыш подхватил свой заплечный мешок, лежавший в ногах, и громко крикнул в глубь повозки, — Выходим! Парни, выходим: нам тут разобраться надо.

Потом ткнул рукой одноухого:

— Давай за мной, — и на полном ходу выскочил из «Длинного Джансса». Мимо Вайля замелькали крепкие тела, обдавая крепким потным духом. Мешки и оружие стукали по ногам сидящих. Около полудюжины человек покинуло восьмиколесную повозку. Стало просторней.

«Неужто, на мечах рубиться станут?» — изумленно думал Вайль, провожая глазами оставшихся на дороге людей. Но нет, они побросали поклажу на траву и неподвижно стояли кучей. Разговаривали? Повозка отъехала достаточно далеко, легионерам уже не вернуться: можно вздохнуть спокойно. Они будут ждать следующей попутной повозки. Но дорога продолжала идти прямо: Вайль еще продолжал видеть парней.

«Будет драка?» — попробовал предугадать юный маг развитие действия. И тут не удалось угадать. Драки не было. Просто один подарил другому кулак в лицо — резко так — тело противника пошло назад и навзничь упало на землю (уже не понять, который из поспоривших бил, а может, это были уже совсем другие?). Остальные принялись добросовестно пинать упавшего парня ногами. Интересно, что тот, который ударил, не стал участвовать в избиении, а отправился к мешкам.