– Где ты пропадал целый день? – прорычал «папа», когда увидел меня.

Все снова набились в фургон, и мы поехали домой.

– Я плохо себя чувствую, – пожаловался я. – Мне надо лечь.

– Готовься завтра повторить тот самый трюк, Мэтт, – настаивал «папа», – На этот раз ты не открутишься.

Я только зевнул. Я надеялся, что завтра никогда не наступит. По крайней мере, в этой цирковой семье.

Утро принесёт мне какой‑нибудь новый ужас. А может, случится что‑то хорошее?

Я рано лёг спать в этот вечер. Мне не нравилось быть восьмилетним мальчиком в цирковой семье. Скорее бы отделаться от них.

Мои цирковые братья лазали по стенам моей старой комнаты. Поэтому мне снова пришлось лечь в комнате для гостей.

Но я долго не мог уснуть. Всё раздумывал, что принесёт мне следующее утро. Не так‑то легко расслабиться, когда не знаешь, кем окажешься, когда проснёшься.

Я попробовал считать овец, чтобы заснуть, но мне это никогда не помогало. Тогда я стал думать о хороших вещах, которые могут случиться со мною, когда я проснусь.

Например, я мог бы проснуться ведущим игроком высшей бейсбольной лиги. Самым великим подающим во всей истории бейсбола.

Или сделаться самым богатым мальчиком, который может купить всё, что захочет.

Или стать космическим исследователем на все пятьсот лет в будущем.

Чего бы мне больше всего хотелось?

Конечно, снова оказаться в своей семье. В своей настоящей  семье. Мои брат и сестра донимали меня. Это правда. Но, по крайней мере, я к ним привык. Мне даже не хватает их.

И сильно.

Наконец, перед самым рассветом, я заснул.

Было совсем рано, когда я проснулся и огляделся. В комнате как будто стоял туман.

Кто же я теперь, пронеслось в моей голове. Не слышно никакого шума, значит, цирковая семья исчезла. Это уже хорошо.

Я спрыгнул с кровати и почувствовал слабость в ногах.

Медленно пошёл в ванную комнату и посмотрелся в зеркало.

Нет. О, нет.

Случилось самое ужасное, что могло быть. Худшее из всего возможного!

17

Я стал стариком!

– Нет! – застонал я.

Это невозможно.

Я бросился обратно в постель так быстро, как только позволяли мне слабые старческие ноги.

Я залез под одеяло и закрыл глаза. Нужно снова заснуть. Каково это целый день провести стариком, когда тебе всего двенадцать лет?

Я быстро задремал. А когда проснулся, то понял, что снова изменился. Я больше не старик.

Чувствовался прилив энергии. Мощь. Я стал сильным.

А вдруг я теперь бейсболист, подумалось мне.

Я протёр глаза. И бросил взгляд на свою руку.

Она… она была зелёной. Вся моя кожа стала зелёной. А вместо пальцев появились когти!

Я тяжко переглотнул. И попытался успокоиться.

Что случилось со мной на этот раз?

Я не стал терять раздумья ни секунды.

И быстро подошёл к зеркалу, что висело в ванной.

Когда я увидел своё лицо, у меня вырвался крик ужаса и отвращения.

Я стал монстром. Большим отвратительным монстром.

18

Я попытался закричать: «Этого не может быть!» Но из моего горла вылетело какое‑то страшное рычание.

Я был в ужасе. В полной, глубокой панике. Мне хотелось содрать с себя эту ужасную кожу. Отвратительный монстр, который даже не может говорить! Вот кто я теперь.

Огромное, почти семи футов в высоту, и очень сильное чудовище. Моя кожа была ярко‑зелёного цвета, с чёрными полосами, как у ящерицы. И покрыта слизью. Голова – как у динозавра, с наростами. Между четырьмя выпуклыми глазами торчали три острых рога.

На ногах и руках выросли острые когти. Когда я шёл, они стучали по полу ванной комнаты.

Лучше бы уж я оставался стариком. Каждый раз, когда я просыпаюсь, моя жизнь становится всё хуже и хуже! Когда же всем этим превращениям придёт конец? Как прекратить их?

Я подумал о Лейси. Она всегда появлялась передо мной, где я ни оказывался. И всегда хотела мне помочь.

Она пыталась помочь мне удрать от этих двух парней в чёрном, вспомнил я.

Я решил, что мне надо найти её. Ведь она живёт где‑то поблизости.

Лейси – мой единственный шанс.

Я прошёлся по дому. Никого. Хорошо хоть, что мне не придётся общаться со своей семьёй. Семья, состоящая из монстров, – кошмарнее ничего быть не может!

Я выбрался из дома и пошёл по улице. Мне хотелось крикнуть:

– Лейси, Лейси, где же ты?

Но у меня получалось только грозное, невнятное рычание.

Автомобиль, ехавший по улице, вдруг остановился. Водитель, выпучив глаза, смотрел на меня сквозь ветровое стекло.

– Не бойтесь! – захотел закричать я.

Но вместо этого в воздухе снова раздался рёв.

Человек завопил не своим голосом, двинулся задним ходом, на полной скорости и столкнулся с другим автомобилем. Я подбежал, чтобы посмотреть, не пострадал ли кто‑нибудь. Во второй машине сидели женщина с ребёнком.

По‑видимому, с ними ничего не случилось, потому что, когда я приблизился к ним, они выскочили из машины и с воплями помчались прочь.

Мои гигантские лапы монстра быстро несли меня к центру города. Я продирался сквозь кусты, переворачивал мусорные баки. Завидев меня, люди кричали от ужаса.

Лейси, думал я. Надо найти Лейси.

И вдруг я почувствовал, что проголодался. Очень, очень проголодался.

Обычно я люблю перекусить арахисовым маслом и желе. Но сегодня меня тянуло на металл. Мне захотелось съесть большой твёрдый кусок металла.

Город был в панике. Люди метались и кричали, будто наступил конец света. Но я никому не хотел причинить вреда. Всё, что мне требовалось, это только немного перекусить.

Я преградил путь аппетитному маленькому автомобилю. Водитель нажал на тормоза.

РОАОААРР! Я ударил себя в грудь своими мощными лапами.

Водитель спрятался в автомобиле. Я протянул руку и снял с ветрового стекла щётку – просто, чтобы попробовать.

МММ. Вкусно.

Мужчина открыл дверь машины.

– Нет! – закричал он. – Не трогай меня! Уходи! – И понёсся по улице.

Очень хорошо с его стороны – оставить для меня автомобиль.

Сначала я оторвал ручку с дверцы машины и сунул в рот. Очень вкусно. Отличный, прохладный хром.

Потом оторвал дверцу и откусил от неё здоровый кусок. Мои зубы, большие и острые как бритва, без труда пережёвывали металл. Оставалась кожаная обивка. Покончив с дверцей, я потянулся, чтобы оторвать кусок от сидения.

Когда я стал жевать его, куски жёлтой пористой резины посыпались у меня изо рта. Кожа была очень вкусной. Но пористая резина показалась мне слишком сухой. Вроде как поп‑корн, но без масла.

Я как раз вырывал рулевую колонку, когда услышал визг сирены.

Ой‑ой!

Я увидел, что вокруг меня собирается толпа.

– Он есть автомобиль! – закричал кто‑то.

Ну и дурак, подумал я. А что, по его разумению, едят монстры? Рисовый пудинг, что ли?

Сирены приближались. Полицейские машины окружили меня.

– Очистить путь! – послышался голос из мегафона. – Отойдите! Дайте дорогу!

Пора отсюда уходить, решил я. Бросил рулевое колесо и кинулся прочь. Крики усилились, люди стали разбегаться в разные стороны.

– Остановить его! Взять его! – ревели полицейские мегафоны.

Вой сирен рвал воздух. Я знал: если меня схватят, то запрут, а может быть, сделают что‑то и похуже.

Надо где‑нибудь спрятаться.

Я прорвался через толпу и помчался к окраине города.

И тут я заметил её, Лейси. Все люди бежали от меня. И только одна она бежала ко мне.

Я зарычал – по‑другому я не мог позвать Лейси. Она схватила меня за скользкую руку и потащила прочь от толпы.

Мы свернули в переулок и оторвались от преследователей. Мне хотелось спросить её, куда мы бежим. Но я боялся, что мой рёв испугает её.

А мы всё бежали. Бежали, пока не оказались за городом, на опушке леса. Однако Лейси тянула меня всё глубже, в самую чащобу.