Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Когда этот план был предъявлен ошеломленным делегатам, последовало новое, совершенно неожиданное и потрясающее предложение: разобрать все находящиеся в постройке линкоры и линейные крейсера прямо на стапелях. Строительство новых линкоров предлагалось заморозить по крайней мере на 10 лет. Уловка заключалась в том, что американцы предлагали учитывать строящийся тоннаж.

Здесь Соединенные Штаты несомненно занимали первое место, причем с большим отрывом. Они должны были разобрать новые линкоры общим водоизмещением 845 000 тонн против 583 000 тонн у Великобритании и 449 000 тонн у Японии. В это количество были включены и существующие корабли, которые также предлагалось отправить на слом. Разумеется, при этом американцы не упоминали, что их строящиеся корабли уже по всем параметрам уступают новым кораблям Англии и Японии, о чем мы уже говорили.

Но американские предложения шли дальше. После выполнения предложенной программы сокращений Королевский Флот все еще имел бы небольшое превосходство над остальными.

Великобритания 22 корабля 604 450 тонн
Соединенные Штаты 18 кораблей 500 650 тонн
Япония 10 кораблей 299 700 тонн

Не успели британские представители перевести дух, как на них обрушился новый удар. Американцы не собирались оставлять им даже этого небольшого превосходства и смотрели на данные цифры лишь как на промежуточный результат. По истечению 10 лет суммарное водоизмещение флотов следовало довести до следующих величин:

Великобритания 500 000 тонн
Соединенные Штаты 500 000 тонн
Япония 300 000 тонн

В результате становилось понятно, что англичанам предстояло идти на новые жертвы, тогда как Соединенные Штаты и Япония сохраняли свои флоты на прежнем уровне. Окончательное соотношение сил флотов главных морских держав задавалось соотношением:

Великобритания 5
Соединенные Штаты 5
Япония 3
Франция 1,75
Италия 1,75

Хотя британская делегация с самого начала ясно представляла, какое сражение ей придется вести, она должна была учитывать, что тылы у нее были крайне ненадежными. Хотя в 1919 году Ллойд-Джордж и заявил американцам, что Великобритания «потратит последнюю гинею», чтобы гарантировать превосходство своего флота над американским, на самом деле все обстояло иначе. Поэтому Битти оставил адмирала Четфилда и его штаб оспаривать американские предложения, а сам поспешил в Лондон. Один из современных историков высказывает свое мнение относительно несколько странного поведения перед лицом столь серьезной угрозы, возникшей за столом переговоров:

«Не приходится сомневаться, что в сложившихся обстоятельствах Битти взял правильный курс. Хотя ставки в Вашингтоне были предельно велики, в конечном итоге именно премьер-министру и британскому правительству предстояло принимать решение. Битти прекрасно знал, что в Уайтхолле имеется влиятельная партия, желающая раздеть вооруженные силы догола, и потому хотел быть в центре событий».

Сам Битти позднее писал: «Если так будет продолжаться, мы останемся без флота вообще, с Вашингтонской конференцией или без нее».

А теперь вернемся в Вашингтон, чтобы посмотреть, как другие государства отреагировали на инициативу американцев. Никто даже не попытался сделать вид, что эти предложения ему нравятся. Япония сочла оскорблением национальной чести предложение заморозить свой быстро развивающийся флот на уровне 60 процентов флотов двух потенциальных противников, поэтому японцы даже не стали скрывать раздражения. Однако японцы оказались достаточно расчетливыми и использовали кораблестроительную программу в качестве предмета торга, который принес им стратегически важные острова Бонин, Курилы, Формозу и Пескадорские. Они обязались не укреплять эти острова, но, давая клятву, наверняка держали фигу в кармане. Более того, американцам было запрещено укреплять Гуам и Манилу. Это означало, что линейный флот в случае войны с Японией сможет базироваться лишь на весьма удаленные от района боевых действий Гавайи. Это соглашение фактически поставило под полный контроль Японии всю западную часть Тихого океана, которую она так жаждала заполучить. Это позволяло японцам без всяких помех осуществлять «продвижение» в Китае.

Если Япония внешне резко протестовала против предложенных соотношений, но потом согласилась с предписанным тоннажем линейного флота, Франция была оскорблена ничуть не меньше. Более двух столетий она являлась главным соперником Великобритании на море, и буквально до конца XIX века ее флот оставался вторым по силе в мире. Конечно, следует признать, что в начале XX века ее опередили сначала Германия, а потом и Соединенные Штаты, но все-таки Франция хранила традиции великой (хотя не всегда победоносной) морской державы. Зато теперь ее хотели приравнять к Италии — стране, не имеющей столь обширной колониальной империи, которую требовалось защищать. Более того, в это время Франция имела самую большую в мире армию, отлично оснащенную и обученную, поэтому предложенные рамки больно ранили ее гордость. Однако она нашла утешение в том, что на Вашингтонской конференции не удалось добиться аналогичных ограничений на строительство малых кораблей, в частности подводных лодок[12]. А ведь Великобритания, памятуя плачевный опыт 1917 года, в этом была крайне заинтересована.

Однако один проницательный историк, капитан 1 ранга Гренфелл точно подметил, что ни одна из держав, несмотря на громкие протесты, реально в Вашингтоне не поступилась своими интересами.

«На самом деле проигравшей оказалась одна Великобритания. Приняв предложенные американцами соотношения, она пожертвовала долго лелеемым превосходством на море над всеми остальными странами. Она потеряла древнюю свободу защищать свои жизненно важные морские коммуникации так, как считает нужным. И она согласилась отказаться от ранее существовавшего превосходства над японцами».

Он добавляет:

«Ради фальшивого символа равенства на море с Америкой британское правительство упустило все шансы добиться равенства на Дальнем Востоке, что имело очень серьезные последствия».

Если дальнейшее развитие событий с виду подтвердило его мнение, то другой, не менее серьезный историк, Питер Пэдфилд приходит к прямо противоположным выводам. Он считает потерю Британией превосходства в линейных кораблях «...серьезным достижением. Она не сумела добиться ограничения в состязании по строительству подводных лодок или военных самолетов, которые были гораздо более важными системами оружия, чем линейные корабли. Но в 1922 году это было внутреннее предчувствие. В то время линейные корабли считались становым хребтом любого флота. Поэтому вполне разумно предположить, что удалось придержать раскручивающуюся спираль подозрений, выпадов и контрвыпадов».

Это звучало разумно и подлило бензина в пламя, раздуваемое пацифистами. «Линейный корабль уволен!»[13] Этот третий фронт против Адмиралтейства открылся сразу после окончания войны. Общественность знакомилась с кипящими на нем страстями, читая колонки «Таймс», посвященные спору «Линейный корабль против бомбардировщика». Более того, существовало ощущение, что британское правительство и измученная войной нация готовы отступить. То, что в 1945 году линкор был окончательно добит развитием авиационных вооружений, не должно оправдывать решения, принятые в 20-х годах, как это часто бывает. Информированные морские круги всего мира в то время были единодушны в мнении, что линкор все еще остается главным орудием морской мощи. Адмиралтейство постоянно было вынуждено отбивать эти наскоки в течение всего межвоенного периода, и моряков слишком часто представляли как узколобых ультраконсерваторов. Такие обвинения были абсолютно не справедливы, но повторялись с пугающей частотой. Причем они совершенно не подтверждались фактами.

вернуться

12

Использование подводной лодки для ведения неограниченной войны против невооруженных торговых судов обычно считают немецким изобретением и называют типичным «гуннским зверством». Однако политика охоты за британскими торговыми судами вместо попыток сразиться с ее линейным флотом была предложена французами, которые были давними противниками Великобритании. С помощью крейсерской войны они надеялись однажды отомстить за несколько веков сплошных поражений на море, и свои надежды они возлагали на миноносцы и подводные лодки. В 1890 году адмирал Об писал: «Когда настанет ночь, миноносец незамеченным подкрадется к пароходу и отправит на дно груз, команду и пассажиров, не только не испытывая жалости, но и гордясь этим достижением». Именно французы в период с 1921 по 1933 год противились любым ограничениям действий подводных лодок.

вернуться

13

«Совет Битти, который состоял из сторонников больших кораблей, отчаянно сражался за сохранение старых линкоров и строительство новых, несмотря на поднимающуюся волну возражений специалистов, которые не видели будущего у огромных плавучих крепостей».

Однако лорд Четфилд объяснил, как удалось погасить эту «поднимающуюся волну возражений специалистов». К сожалению, это произошло только 16 лет спустя, на заседании комитета по линейным кораблям в 1938 году, когда раздавались многочисленные голоса против программы строительства новых линкоров.

Об относительной стоимости бомбардировщиков и линкоров:

«Перед совещанием Морской штаб проделал расчеты, из которых следовало, что за время службы линкора на соответствующие деньги можно построить и содержать 45 средних бомбардировщиков. Мы попросили министерство авиации проделать аналогичные расчеты, и они назвали в качестве наиболее точного эквивалента цифру 37 бомбардировщиков. В качестве среднего значения была принята цифра 43. Мы передали эти расчеты критикам и совершенно их ошарашили».

С другими критиками разделались точно так же, причем комитет в 1938 году пришел совершенно к тем же выводам, что и командование флота еще в 1921 году.

«Исчерпывающий доклад комитета безоговорочно высказался в пользу линейных кораблей. Мы испытали огромное облегчение, потому что с разоружением наконец-то удалось покончить. Проблема заключалась в том, что крайне сложно официально справиться с самозванными специалистами. Они имели полную свободу рук, точнее — языка, могли публиковать любые статьи и фельетоны, на которые командование просто не могло отвечать».

Другой историк указывает на действительную причину изменения политики правительства. Кристофер Ллойд соглашается с распространенной точкой зрения, что «превосходство британского линейного флота и даже самого линейного корабля осталось в прошлом», но это было следствием решений правительства, а не их причиной. Он пытается объяснить, почему так произошло.

«Британия больше не правит волнами безоговорочно, но не потому, что потерпела поражение на море, а потому что тяготы войны ослабили ее. Экономические факторы вынудили ее откатиться на позиции равенства сил, если даже не слабости». Основанием этих «экономических причин» была переориентация стратегии на континентальную вместо морской (см. примечание 9). Примерно через 10 лет проявились результаты этого недальновидного решения: во Фландрии бессмысленно погибли сотни тысяч человек, а страна обанкротилась. Вдобавок нация настолько обессилела, что не смогла построить флот, достаточный для восстановления своих прежних позиций, хотя она еще сохранила достаточную силу воли для этого. Современный американский историк Кларк Рейнольдс пишет:

«Хотя адмиралы всех стран оплакивали сокращения своих флотов, они, совершенно того не желая, сэкономили деньги, которые могли быть потрачены на строительство линкоров, имеющих ныне сомнительную ценность. Взамен они получили время и свободу рук для развития систем оружия, которые решили исход будущей тотальной морской войны — самолета и подводной лодки».

Но в действительности проигравшей оказалась только Великобритания, которая до совершенства отработала технологию строительства линкоров. Она засохла, а Королевские ВВС не смогли (или не пожелали) создать сильную морскую авиацию. В результате Англия оказалась далеко позади Америки и Японии, и это отставание имело крайне опасный характер.

6
{"b":"190453","o":1}