Именно это требование является основным и оправдывает само существование линкора. Линкор не является идеальным кораблем, он так же уязвим, как и любой другой корабль. Но нельзя отправлять линкоры на слом только потому, что пикирующие бомбардировщики могут поразить их своими бомбами. Да, пикировщик может попасть в линкор, но не может потопить его. А вот крейсера и эсминцы тонут после атак пикировщиков, причем тонут в больших количествах. Но ведь никто не призывает на этом основании отправить их на слом. Почему-то объектом критики стал только линкор. После тяжелейших повреждений «Илластриеса» никому в голову не пришло вычеркнуть авианосцы из состава флота.

Дэвид Ховарт писал:

Стефен Роскилл вспоминает, как подействовали эти атаки на адмирала Каннингхэма:

Эту операцию мы опишем позднее. Сразу после возвращения в Александрию контрадмирал Роулингс 12 января был снова отправлен в море с «Барэмом» и «Иглом», чтобы нанести очередной удар по аэродромам на Додеканезских островах. Однако плохая погода сорвала операцию, и на следующий день «Барэм» вернулся в порт.

Более серьезный инцидент произошел в гавани Александрии. Ночью 31 января эсминец «Грейхаунд» столкнулся с линкором «Уорспайт» и помял ему були. Его пришлось спешно ремонтировать.

Тем временем командир Соединения Н получил из Лондона такой же серьезный выговор, как ранее адмирал Норт, поэтому теперь Сомервилл перешел к более агрессивным действиям. Сначала он попытался разрушить дамбу на реке Тирсо (о. Сардиния), но авианосные самолеты с этим не справились. Во время этой операции, проходившей с 31 января по 4 февраля, «Ринаун» и «Малайя» прикрывали «Арк Ройял». После провала воздушного налета было решено дать возможность линкорам показать, на что они способны. В качестве цели была выбрана итальянская военно-морская база Ливорно, со всех сторон окруженная множеством морских и воздушных баз противника. Английское командование полагало, что в доках Генуи может ремонтироваться «Литторио», который был крайне заманчивой целью. Кроме того, склады Ливорно и Специи представляли хорошую цель для самолетов «Арк Ройяла».

Плохая погода расстроила первую попытку реализовать этот смелый план. Однако 6 февраля 3 тяжелых корабля в сопровождении легкого крейсера «Шеффилд» и 10 эсминцев покинули Гибралтар. Утром 9 февраля, никем не замеченные, они подошли к Генуе. В это время итальянская эскадра, состоящая из линкоров «Витторио Венето», «Джулио Чезаре» и «Андреа Дориа», 3 тяжелых крейсеров и 10 эсминцев, крейсировала к югу от Сардинии, ожидая, что англичане попытаются провести еще один конвой. Противник был совершенно сбит с толку, хотя в какой-то момент два флота разошлись на расстоянии не более 50 миль.

Утром 9 февраля англичане обнаружили, что в Генуэзском заливе нет никаких признаков вражеских кораблей. Море было совершенно спокойным, небо безмятежно голубело, и 2 линкора начали обстрел. Адмирал Сомервилл так описывал это:

Это оказалась действительно «хорошо замаскированная вылазка». Линкоры изрыгали пламя, и обстрел превратился фактически в учебную стрельбу по верфи и портовым сооружениям. Хотя там в это время ремонтировался «Кайо Дуилио», он избежал попаданий. Однако на город и порт обрушились 273 снаряда калибра 381 мм, которые потопили прямо в гавани 5 транспортов и повредили еще несколько. Серьезно пострадали завод фирмы «Ансальдо», электростанция, железнодорожная сортировочная станция, а также сооружения верфи. В городе имелись большие разрушения, погибло около 150 человек. Ответный огонь итальянских береговых батарей, которые наконец изволили проснуться, оказался совершенно неэффективным. Старая истина, что линкор не может бороться с береговой артиллерией, была поставлена под вопрос.

Старушка «Малайя» стреляла с особым смаком. На левом ноке гордо вился флаг Малайской федерации. (Напомним, что этот корабль был подарен Королевскому Флоту Малайской федерацией, и в бою поднимал ее флаг.) Как нетрудно было заметить, этот флаг сильно напоминал флаг пароходной компании «Пенинсьюлар энд Ориэнтал», что дало Сомервиллу повод беззлобно пошутить. В разгар боя он сигналом передал на «Малайю»: «Вы похожи на взбесившийся „Пи энд О“!»

Артиллеристы заранее ознакомились с целями на специально сооруженном макете. Однако аппетит приходит во время еды. Полное отсутствие сопротивления привело к тому, что под огонь попали все заметные объекты на побережье. Сомервилл даже запросил сигналом у своей эскадры: «Кто разбил маяк и зачем?»

Самолеты «Арк Ройяла» поставили мины в Специи, успешно завершив операцию. Это был великолепный пример смелого использования морской мощи, несмотря на превосходство противника в силах. Сомервилл благополучно увел свою эскадру назад, через 2 дня позволив себе нарушить радиомолчание. «Обстрел закончен. По всем отчетам, Генуя получила чертовски хорошую трепку». Это было действительно так. Итальянский флот, который бросился на север, чтобы перехватить Соединение Н, ничего не нашел. Было ли это следствием невезения итальянцев или, наоборот, удачи англичан — вопрос остается открытым. К 11 февраля Соединение Н вернулось в Гибралтар, не получив ни единой царапины.

Обстрел Генуи, проведенный вскоре после обстрела Валоны, резко поднял настроение англичан. И не только англичан. Для оккупированной Европы это тоже была прекрасная новость. Королевский Флот продолжал активные операции, хотя континент лежал под пятой Германии. Позднее Черчилль, выступая по радио, заявил: «Если канонада возле Генуи, прокатившись вдоль побережья и отдавшись эхом в горах, достигла ушей наших французских друзей, погруженных в горе и страдания, она может обрадовать их. Пусть они почувствуют, что их друзья действуют, их друзья рядом, и Британия правит волнами!»

Средиземноморский флот в феврале провел ряд операций, чтобы отвлечь внимание противника от Соединения Н и прикрыть конвои с войсками, направленные в Грецию и на Крит. 19 марта он вышел в море, чтобы прикрыть конвой на Мальту, и вернулся в Александрию 24 марта. Эти операции не встретили никакого противодействия.

Тем временем назревали великие события. Люфтваффе заявили, что 16 марта немецкие торпедоносцы повредили 2 британских линкора. Это сообщение, насквозь фальшивое, внушило командованию Оси безосновательное чувство уверенности и безопасности. Под давлением немцев итальянцы, наконец, согласились использовать свои тяжелые корабли для атаки конвоев, следующих в Грецию. Они планировали операцию с исключительной осторожностью и согласились на ее проведение только при условии серьезной поддержки Люфтваффе. Однако, когда началась операция, этой самой поддержки итальянцы не дождались.

26 марта адмирал Иакино после долгих колебаний решился выйти в море. Он поднял флаг на линкоре «Витторио Венето». Кроме него, в распоряжении Иакино было мощное соединение, состоящее из 6 тяжелых и 2 легких крейсеров и 13 эсминцев. Все эти корабли собрались на следующий день к югу от Мессинского пролива и двинулись в направлении Крита. Иакино продолжал двигаться к Эгейскому морю до полудня 28 марта. После этого, встревоженный отсутствием обещанных немецких самолетов, Иакино повернул назад, так и не дойдя до намеченного района операции. Это было мудрое решение. Дело в том, что адмирал Каннингхэм от разведки узнал о выходе итальянцев и вечером 27 марта сам вышел из Александрии с главными силами Средиземноморского флота. Он имел линкоры «Уорспайт» (флагман), «Вэлиант» и «Барэм», авианосец «Формидебл» (заменивший «Илластриес») и 9 эсминцев. В море уже находилась эскадра вице-адмирала Придхэм-Уиппела из 4 легких крейсеров и 4 эсминцев. Так было подготовлено генеральное сражение, которое окончательно определило, кто есть кто на Средиземном море. Решающая схватка между британским и итальянским флотами произошла у мыса Матапан[82].