Старый «Прованс» тоже получил несколько попаданий 381-мм снарядами, которые причинили значительные повреждения. Этот линкор тоже был вынужден прекратить огонь, а потом «Прованс», как и флагман, под градом снарядов пересек гавань и выбросился на мель возле Розевилля. Только посадка на мель спасла его от гибели прямо в порту.
Самым значительным достижением британских артиллеристов, если уместно в данном случае это выражение, стало уничтожение линкора «Бретань». Едва он дал ход, чтобы отойти от мола, как третий залп британской эскадры накрыл его. Несколько снарядов попали в линкор, и взорвался один из его погребов главного калибра. Всю кормовую часть корабля немедленно охватило пламя, из котельных отделений повалили дым и пар. В 18.09 «Бретань» внезапно перевернулся и затонул, унеся с собой почти весь экипаж.
В одном ряду с линкорами стоял не имеющий совершенно никакой защиты гидроавиатранспорт «Коммандант Тест». Он получил несколько попаданий осколками и загорелся. Несколько мелких кораблей были накрыты перелетами. У лидера «Могадор» прямым попаданием 381-мм снаряда оторвало корму, однако он продержался на плаву достаточно, чтобы успеть выброситься на берег возле Бен де ля Рен.
В течение 15 минут британские линкоры дали 36 залпов из 381-мм орудий, при этом 3 из 4 французских линкоров были выведены из строя. Потом «Худ» перенес огонь на форты, однако с берега начали подавать сигналы прожектором и по радио, прося англичан прекратить огонь. Адмирал Сомервилл отдал такой приказ в 18.12[67].
Сделав это, Сомервилл надеялся, что экипажи поврежденных французских кораблей сумеют выбраться на берег, чтобы спастись. Таким образом адмирал рассчитывал избежать ненужных жертв. При этом Сомервилл повернул на 16 румбов влево, чтобы увеличить дистанцию до фортов, орудия которых начали накрывать его линкоры, и в то же время избежать контратаки французских подводных лодок. Одновременно он радировал французам: «Если я не увижу, что ваши корабли тонут, я открою огонь снова».
В результате манеров англичан выход из гавани оказался открыт, однако Сомервилл был уверен, что французы не попытаются бежать. Это была грубейшая ошибка. Просьба французов прекратить огонь была не более чем уловкой. Линейный корабль «Страсбург» за время этого короткого боя не получил ни одного попадания. Он развел пары и вышел на глубоководный фарватер, чтобы постараться выскочить из ловушки.
Магнитные мины, поставленные англичанами, должны были помешать как раз таким попыткам. Однако они не сыграли никакой роли, потому что пока тянулись переговоры, Женсуль приказал уничтожить часть противолодочных сетей к югу от фарватера. Таким образом появился новый путь для бегства «Страсбурга». Этот линейный крейсер остался один, однако он совершенно не пострадал в ходе боя, и теперь к нему присоединились 5 лидеров.
Хотя в 18.20 бдительные самолеты «Арк Ройяла» сообщили: «Один из „Дюнкерков“ покинул гавань и следует на восток», адмирал Сомервилл не обратил на это внимания и потерял 10 драгоценных минут. Лишь когда второй самолет подтвердил это сообщение, адмирал понял свою ошибку. К этому времени «Страсбург» (который сначала ошибочно приняли за «Дюнкерк») уже мчался на скорости 28 узлов к мысу де ль'Ажиль, находящемуся на востоке.
Сомервилл на «Худе» немедленно бросился в погоню, захватив с собой все легкие силы. Но такое преследование всегда превращается в долгое и утомительное висение на хвосте. А Сомервилл к тому же пошел на серьезный риск, оставив «Вэлиант» и «Резолюшн» без всякого прикрытия, хотя совсем недавно всерьез опасался атак подводных лодок. Это показывает, что он в полной мере осознал, что слишком далеко увел линкоры на запад, допустив еще одну ошибку. Потом он признал это в своем рапорте.
Тем временем «Арк Ройял» поднял две группы «Суордфишей» по 6 самолетов каждая. Одна была вооружена бомбами, вторая — торпедами. Их сопровождали «Скуа». Это была отчаянная попытка снизить скорость французского линейного крейсера. Обе атаки завершились неудачей, хотя летчики каждой из групп сообщили, что добились одного попадания. Наверное, это был обман зрения. Вечером 4 июля совершенно невредимый «Страсбург» прибыл в Тулон, где его ожидал торжественный прием. Его спасение было замечательным достижением флота Виши. Адмирал Сомервилл признался своей жене, что ожидал жестокой критики за допущенные тактические ошибки. «Я опасаюсь, что получу от Адмиралтейства колоссальный фитиль за то, что позволил линейному крейсеру спастись. Я даже не удивлюсь, если в результате меня отстранят от командования»[68].
Ложные сообщения о попаданиях заставили Сомервилла продолжать напрасную погоню. Лишь в 20.20, когда уже стемнело, он получил новое сообщение, что «Страсбург» находится в 25 милях впереди «Худа» и продолжает отрываться. Сомервилл прекратил преследование и вернулся в Гибралтар со всеми своими кораблями.
После этого Соединение Н начало готовиться к следующей фазе уничтожения флота Виши. Оно должно было либо потопить, либо окончательно вывести из строя новый линкор «Ришелье», находящийся в Дакаре. Однако Адмиралтейство получило сообщение, что «Дюнкерк» поврежден далеко не так тяжело, как считали сначала, поэтому Сомервиллу было приказано вернуться и закончить работу. Обстрел был назначен на 6 июля, и проводить его должны были «Худ» и «Вэлиант». Сомервилл снова «пришел в ужас», когда стало известно, что «Дюнкерк» сидит на мели возле маленькой деревушки Сен-Андре, ведь теперь в результате обстрела могли пострадать мирные жители. Поэтому артиллерийский обстрел было решено заменить атакой торпедоносцев.
6 июля в 5.15 с «Арк Ройяла», находящегося в 90 милях от цели, взлетели три ударные группы. Торпедоносцы смело прорвались сквозь истребительную завесу и плотный зенитный огонь и атаковали цель. Пилоты 12 самолетов сообщили, что добились 5 достоверных и 3 вероятных попаданий. Даже если они слегка преувеличили, все равно «Дюнкерк» получил более чем достаточно попаданий, чтобы полностью выйти из строя. Сомервилл сухо отметил, что, по его мнению, линейный крейсер «не вернется в строй до конца войны». Однако адмирал слишком оптимистично смотрел на это, так как был горячим поклонником морской авиации. Даже если в цель попали 5 или 6 торпед, многие из них не взорвались. Главные повреждения причинила торпеда, попавшая в сторожевик «Тер Нёв». Он затонул примерно в 30 ярдах от правого борта «Дюнкерка».
«Торпеда одного из самолетов второй волны попала в обломки „Тер Нёв“ и подорвала 44 глубинные бомбы. Сдетонировали 7 тонн тринитротолуола. Взрыв пробил огромную брешь в борту „Дюнкерка“ и убил и ранил 4 офицеров и 150 матросов»[69][70].
Единственным линкором Виши на Средиземном море, с которым не пришлось сражаться, стал «Лоррен» из состава эскадры адмирала Годфруа в Александрии. В свое время он успел пострелять по войскам Оси, однако Годфруа оказался таким же твердолобым, как и Женсуль, и отказался продолжать делать это. Каннингхэм проявил незаурядное терпение и в ходе переговоров сумел добиться приемлемого соглашения с Годфруа, которое разозлило Дарлана и Лаваля. Французский линкор был разоружен, выгрузил большую часть нефти, замки орудий и так далее. Во многом заслуга мирного решения вопроса принадлежит командиру «Рэмиллиса» капитану 1 ранга Г.Т. Бейли-Громану, который лично отправился на «Лоррен». Французский линкор простоял в Александрии до 17 мая 1943 года, когда Годфруа все-таки решился примкнуть к союзникам.
* * *
Когда завершилось то, что Черчилль назвал «печальным эпизодом», английские корабли, базирующиеся на обоих концах Средиземного моря, смогли заняться итальянским флотом, чего они давно хотели. 6 и 7 июля англичане и итальянцы одновременно занялись проводкой нескольких конвоев, что привело к первой пробе сил. Мальта являлась опорой всех позиций Великобритании на Средиземном море, в то же время этот остров находился прямо в центре морских коммуникаций, связывающих Италию с ее африканской колониальной империей. Система обороны острова находилась в таком удручающем состоянии, что Королевские ВВС и армия считали его незащитимым. Зато Черчилль и флот думали прямо наоборот и в конце концов оказались правы. Однако существовала необходимость усилить оборонительные и наступательные возможности Мальты, и это пришлось делать после начала войны, а не до него. В результате Королевский Флот в 1940–42 годах понес серьезные потери.
