Включение в раздел философии древних космогоний, или представлений о происхождении вселенной, сделало бы наш предмет необозримым. Существует великое множество рассказов о сотворении мира. Самый распространенный вавилонский рассказ о том, как мы видели, исходит из того, что в начале всего был водный хаос, олицетворенный Тиамат. Из него вышли боги, которые сразились с Тиамат и навели во вселенной порядок. Добились они этого, отделив «воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью», — если воспользоваться словами Библии [Бытис 1, 7]. Земля была сделана из одной половины дракона и плавала на нижних водах; другую половину дракона выгнули куполом над землей и она удерживала верхние воды, чтобы они не залили сушу. Подземные воды были, по-видимому, горькими и бесполезными, тогда как вода вверху была пресной; падая дождем, она орошала землю и питала озера и реки. Каким образом верхние воды не смешивались с нижними, ни вавилоняне, ни Библия не объясняют. В целом перед нами такая картина: прекрасная возделанная суша, плавающая на воде, и прочное небо, подобное перевернутой чаше, под которым упорядоченно движутся звезды, солнце и луна. Следующим шагом было создание растений и животных. После этого пришла очередь человека — венца творения. Порядок творения в вавилонской космогонии такой же, как в Библии; несомненно, древние евреи позаимствовали космогонию у вавилонян.

Нам известны и другие, менее драматичные вавилонские рассказы о сотворении мира. В одном из них речь опять-таки идет о водных пучинах. Но боги уже существуют и замышляют мудрые преобразования. Мудрейший из богов решает создать землю. По его слову происходит какой-то катаклизм и из вод поднимается суша. Упорядочение вселенной продолжается, и устанавливаются определенные границы для верхних и нижних вод, морей и рек. Все эти воды должны оставаться в отведенных им пределах. Затем, то ли в результате войны богов, то ли в процессе творения — текст об этом не сообщает, — появляются различные существа. Порядок их появления такой же, как в библейском рассказе, и все дело также венчает создание человека.

Несомненно, вавилоняне сыграли немалую роль в создании основ наших наук. С начала II тысячелетия до н. э. они вносили в каталоги и тщательно классифицировали все, что попадалось им на глаза; эту информацию они передавали следующим поколениям, которые продолжали их работу.

В ранний период большие успехи были сделаны в области медицины. Здесь могут последовать возражения, что методы, практиковавшиеся вавилонянами, следует называть магией, а не медициной. Меня возмущает употребление слова «магия» для обозначения множества грехов, из-за чего оно утратило смысл. Давно пора отказаться от него и заменить каким-нибудь термином, который действительно имел бы точное значение. Большая часть того, что проходит под названием «магия», на деле представляет собой науку в младенческом возрасте. Многие дикие племена, желая вызвать дождь, разводят большие дымные костры. Они надеются, что дым поднимется высоко в небо, дождевые облака заметят его, подойдут поближе и принесут долгожданный дождь. Разумеется, этот способ не приносит желанных результатов. Однако удивительно, откуда у древних взялась подобная мысль? В наши дни, желая вызвать дождь или уберечь свои поля от града, фермеры юго-запада Америки иногда доверчиво прислушиваются к предложениям странствующих жуликов-заклинателей. Истина редко открывается сразу, без многочисленных неудачных попыток, но и отрицательный результат, если правильно взглянуть на него, приближает нас к познанию истины. Допустим, химик ищет формулу какого-то вещества; он очень много времени проводит в лаборатории и упорно ставит опыт за опытом. Каждая его попытка кончается неудачей, и он умирает, оставив только подробные записи своих экспериментов. Можем ли мы сказать, что жизнь этого ученого прошла впустую? Вовсе нет. Другой ученый, который возьмется за ту же проблему, уже не повторит всех прежних ошибок. Он будет продолжать начатое дело и в конце концов достигнет цели. Но успех второго исследователя будет возможен лишь благодаря неудачам первого. Другими словами, не будь в прошлом той серии неудач, которую мы презираем и отбрасываем в сторону, называя магией, не было бы и нашей науки. Мы сегодня делали бы те ошибки, которые любезно сделали за нас прежние ученые.

Обратимся к вавилонской медицине. В те времена было немало врачей; об этом свидетельствуют древние деловые документы, в которых сразу за именем человека нередко указывалась его профессия. Медицина играла столь важную роль в повседневной жизни вавилонян, что это даже нашло отражение в законах; в Кодексе Хаммурапи немало статей посвящено специально хирургии. Точно указываются, например, размеры платы хирургу за разные виды операций. Размер платы зависел также от социального положения оперируемого, — был ли это знатный человек, простолюдин или раб. Такой подход можно понять и даже в какой-то мере одобрить, но закон тут далековато заходит. Он устанавливает штраф за увечье, причиненное хирургом простолюдину, и физическое наказание — вплоть до отсечения руки — за увечье важной персоны. Это можно понять, учитывая, что большая плата накладывает на врача большую ответственность. Но закон идет еще дальше: если врач делал сложную операцию сыну знатного человека и погубил его, убивали сына врача.

Данные положения иногда осуждают, считают слишком суровыми и несправедливыми. Ведь в то время ничего не знали о микробах и опасности инфекции, и потому процент неудачных операций, вероятно, был гораздо выше, чем сейчас. Следовательно — скептики доводят свою мысль до конца, если эти положения Кодекса соблюдались буквально, врачи не только извели бы на штрафы все свое состояние, но и лишились бы рук, потеряли бы всех членов семьи и простились бы с собственной жизнью. Как, в самом деле, могли работать хирурги при таких условиях? Все объясняется очень просто: Кодекс оговаривает лишь крайние случаи, когда смертельный исход был несомненно вызван небрежностью или недосмотром хирурга. Мера наказания устанавливалась только решением суда после соответствующего разбирательства. Напомним, что в ту пору не существовало медицинских обществ, ставящих своей целью поддержание определенного уровня квалификации врачей, а контроль все-таки был нужен. Логично предположить, что эти статьи Кодекса заставляли древних хирургов более ответственно относиться к выполнению своего долга.

О хирургии сказано достаточно. Практиковалось в Вавилонии и лечение травами и лекарствами. До нас дошли сотни медицинских текстов, представляющих собой своеобразные справочники и лечебники. Обычно они содержат описание симптомов болезни, за которым следует рецепт и заклинание:

«Если у человека лихорадка и холодный пот покрывает его тело, у него боли в желудке и весь он дрожит, возьми корень такого-то растения, положи его в ступку и растолки в мельчайшую пыль; возьми горсть растения такого-то, смешай его с растертым корнем и приготовь отвар. Дай его выпить больному на ночь и произнеси такое-то заклинание».

Описания болезней часто бывают настолько подробны, что современные врачи могут без труда узнать, о какой именно болезни идет речь. Иногда же важные симптомы не указывались, и тогда у больного можно предположить несколько болезней.

О том, насколько помогали применяемые травы и лекарства, судить трудно. Большая часть встречающихся названий нам пока ничего не говорит, и так как они нигде не раскрываются, пройдет еще немало времени, прежде чем мы получим ясное представление об эффективности древней фармакопеи. Но вавилоняне были очень наблюдательными людьми, и можно не сомневаться в том, что их средства лечения основывались на большом опыте. Поэтому вполне можно допустить, что их лекарства были довольно эффективны. Весьма забавно, что в древности оливковое масло, смешанное с пивом, служило таким же средством для ращения волос, как наш масляный шампунь в сочетании со спиртовым массажем. Мало кто знает, что распространенное в наши дни применение теплого масла при болезни ушей было известно ассирийцам еще две с половиной тысячи лет назад. Подобные средства, да и сотни других, по-видимому, неплохо служили древним.