Джейк вдруг услышал свой голос:

— Думаю, мне придется принять ванну, если уж ты ее приготовила.

— Я принесу свежее полотенце, а ты возьми себе чистое белье.

Когда Бэннер вернулась на кухню, его еще не было. Она с волнением посмотрела в окно. И, увидев, что Джейк выходит с одеждой под мышкой, облегченно вздохнула. К тому времени когда он открыл дверь, Бэннер уже суетилась, готовя принадлежности для мытья, укладывая их на столике, чтобы было удобно достать.

— Я тебя покидаю, — тихо сказала она.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Бэннер закрыла дверь между кухней и гостиной. Пошла к себе в спальню, но дверь оставила открытой. Что-то глубоко засевшее внутри, желание, которого она никогда раньше не замечала, помешало ей закрыть дверь. Раздевшись, Бэннер посмотрела на кухонную дверь, мечтая, чтобы та вдруг открылась и Джейк увидел ее обнаженной.

Но он не появился. Бэннер уже слышала плеск воды. Значит, Джейк в ванне. Пришедшая в голову мысль обожгла ее, между бедрами стало горячо, грудь поднялась, соски затвердели.

Поколебавшись, девушка дотронулась до одного из них, и живо вспомнила, как Джейк прикасался к ним, обучая тому, чего она не знала. Ее плоть немедленно отозвалась, Бэннер задрожала, а между бедрами вспыхнул жидкий огонь.

Она отдернула руку, боясь, что ее немедленно поразит Господь за то, что она такая развращенная.

Но образ Джейка в ванне не шел из головы. Бэннер росла вместе с братом и кое-что знала о строении мужского тела, как и многие ее сверстницы. Но она никогда еще не видела взрослого мужчину нагим. Правда, от замужних подруг, от тех, кто осмеливался говорить на запретную тему, слышала что это имеет устрашающий вид. Но странное дело, оно всегда представлялось ей прекрасным. В Джейке ведь все остальное красиво. Так почему это не должно быть тоже красивым? Чего ей пугаться? Бэннер росла на ферме и видела, что происходит с возбужденными самцами.

Кроме того, она уже была близка с мужчиной, и это совсем не страшно. Да, от первого удара было больно, но это лишь краткий миг, а потом Бэннер почувствовала его целиком, всю шелковую длину и стальную крепость. Но она не видела его и хотела взглянуть, как он выглядит.

Может, пойти и предложить Джейку помыть спину? Бэннер направилась к двери, но остановилась и передумала. Нет, это слишком рискованно. Наверное, она ужасно развращенная, но девушка была уверена, что когда-нибудь они с Джейком снова займутся любовью, и притом голыми. Одеваясь, Бэннер ощущала каждый дюйм своего тела. Прохладная одежда шуршала и словно о чем-то шептала, прикасаясь к воспламененной коже.

Девушка надела ярко-зеленое платье, присборенное у шеи и облегающее талию. Широкая юбка мягко колыхалась при ходьбе. Сзади шел длинный ряд пуговиц, и ей не удалось дотянуться до нескольких верхних, поскольку платье туго обтягивало грудь.

Бэннер посмотрела на кухонную дверь, все еще закрытую. Она не слышала плеска воды уже несколько минут, поэтому прошла через гостиную и постучала.

— Джейк?

— Да?

— Можно войти?

— Это твой дом.

Она распахнула дверь.

Джейк подтащил ванну к двери и, наклонив, вылил воду.

Бэннер застыла как громом пораженная. В черных брюках, босой, без рубашки, с мускулистыми руками и грудью, он невольно притягивал взгляд. Когда Джейк сделал шаг к ней, у Бэннер перехватило дыхание.

Вблизи его грудь была еще прекраснее, чем издали. Бронзовые кругляшки сосков сидели в курчавых золотистых волосах, как в гнездах. Наверное, если дотронуться и приласкать их, они тоже отзовутся, как и ее соски?

Взгляд Бэннер пополз по заросшей волосами груди к середине торса и дальше, вниз, туда, где волосы вились вокруг пупка прямо над пуговицей брюк. А ткань, словно чаша, накрывала его выпуклую плоть и так плотно облегала, что незачем было особенно напрягать воображение. Недавние мысли снова вернулись к ней. Девушку окатило горячей волной, у нее закружилась голова.

Она с трудом подняла глаза и посмотрела на Джейка.

— Поможешь мне с пуговицами? — интимным, чуть надтреснутым голосом спросила Бэннер.

Она подошла к нему, повернулась спиной и рукой приподняла волосы над шеей.

Джейк застегнул пуговицы скорее, чем ей хотелось. Сколько других пуговиц он застегивал? Или расстегивал? Эта мысль не понравилась ей. Похожа ли она на женщин, которых знал Джейк? Если нет, то станет похожей! Она должна стать для него самой лучшей. Она уж постарается. И не остановится ни перед чем и ни за что!

Держа волосы приподнятыми, Бэннер взглянула на Джейка из-под ресниц.

— Мы с тобой мылись в одной ванне. Ты помог мне одеться. Не означает ли это, что мы как будто поженились? А?

Лицо Джейка Лэнгстона окаменело. Голубизна глаз исчезла, растворилась, и они стали бесцветными.

— Нет, Бэннер. Если бы мы поженились и ты встретила бы меня у двери в таком виде, я сразу затащил бы тебя в постель, задрал юбку выше головы и занимался бы с тобой любовью так, что в ушах звенело.

Бэннер, хватая воздух ртом, отступила на шаг и подняла руки к груди так, будто он ударил ее. Побледнев, она быстро повернулась и выбежала из кухни. Джейк слышал, как хлопнула дверь спальни.

Уныло привалившись к косяку, он сжал кулаки.

— Прости, Бэннер, прости, — шептал Джейк, глядя в потолок.

Он не понимал, что на него нашло. Может, это сидело в нем всю неделю? Или его ударило молнией? Может, он понял все, когда был на полпути между сараем и домом?

Бэннер пыталась соблазнить его, затащить не в постель, а в брак!

Так вот что означал прошлый вечер! Благодушие, прекрасный ужин, внимание, молчаливое предложение разделить с ней постель. Господи, да он просто слепой идиот!

И это ведь почти сработало. Если бы не появление Лидии, Джейк уступил бы желанию и занялся с Бэннер любовью. Один раз, по ее просьбе, может, и простительно. Но дважды? Да никогда! Тогда ему непременно придется жениться на ней.

Джейк не осуждал ее. Она еще ребенок, взвинченная девушка с ущемленной гордостью. И в общем-то, с практической точки зрения, их брак имел бы смысл. Неужели у него тоже в глубине сознания, крутилась такая мысль?

А если нет, то почему после отъезда Лидии он не потянулся за этой женщиной, как всегда? Почему его больше влекло в дом, продолжить начатое с Бэннер? Джейка опечалило, что он не испытал прежних эмоций, когда Лидия оставила его, возвращаясь к Россу. Она очень красива, да, но для него уже не самая красивая. И когда же Бэннер стала для него идеалом, с которым он сравнивал других женщин? Ведь он любил Лидию… Какого черта? Что происходит? Они с Бэннер становятся слишком уже близки. Вот и все. Слишком. Они изолированы от всех и, как все одинокие люди, тянутся к тому, кто рядом и кто доступен. Это надо немедленно прекратить, пресечь. Он должен положить конец таким отношениям, прежде чем Бэннер увязнет в них, преувеличив их значение.

Джейк решил, что у него остался только один выход — обидеть Бэннер. Поэтому, вернувшись в дом принять ванну и увидев, как жадно она смотрит на него, он почувствовал, что тело выдает его, и сказал ту ужасную фразу.

Он обидел ее. И будет обижать впредь. Ничего другого не остается. Ее надо заставить понять одно, главное: между ними ничего не может быть.

Убеждая в этом Бэннер, Джейк надеялся убедить и себя.

Грейди Шелдон услышал крики задолго до того, как выехал на поляну и привязал лошадь к нижней ветке сосны.

"Наверное, Догги Берне избивает Ванду до полусмерти», — подумал он, но ошибся. Спешившись, Грейди увидел Догги на крыльце. У ног его сидели две собаки, а еще одна устроилась на коленях. Незваный гость подносил кружку с зельем к отвисшим губам и бормотал что-то невнятное. Взглянув на него, Грейди догадался, что это не первая кружка за день.

Еще один вопль раздался из глубины хижины. Грейди не спеша подошел к ветхому жилищу. Одна из собак с рычанием бросилась к нему, норовя схватить за пятки. Грейди пнул ее, и собака, заскулив, поползла под крыльцо.