Клыки Тита скользнули по моей губе, осторожно, чтобы не поцарапать, но достаточно сильно, чтобы намекнуть: я опасен. Возбуждение острой иглой пронзило мое тело и растеклось до кончиков пальцев. Распаляла именно опасность тех клыков, памятников, хм, нашему прошлому.

Поцелуи Тита разжигали инстинкты, которых Оскар не почувствует еще как минимум пару лет. Они будили потребность делать, вернее, позволять Титу делать то, что при сестренке я называла гадким и неприличным.

Приличные люди действительно считают это гадким и неприличным. А мы с Титом неприличные! Мы сгорали от желания, не сдерживаемого ни возрастом, ни отрицательным опытом. Молодость, страсть, ласковые движения его клыков — потребности предков уже не казались такими дикими. Они казались… жутко заманчивыми. Нежность, чувственность, близость — все в одном предельно простом движении. Но пока с соблазнами мы боролись и ограничивались ласками, ведь табу есть табу, и ввели их не просто так. Психопаты вроде Солнечного Садиста превратили употребление свежей крови в символ жестокости, распутства и смерти. Эти уроды весь кайф нам поломали!

Наконец Тит отстранился, и я неохотно выпустила его из объятий.

— Знаешь, я пришел в школу только из-за тебя! — хриплым от желания голосом заявил он, и его рука, лежавшая на моей талии, скользнула вверх…

Я улыбнулась и вернула руку на прежнее место.

— После уроков! — объявила я, схватила ранец и потащила Тита к школе. — Кстати, ты мне звонил? — спросила я, когда он зашагал рядом.

— Ага, сегодня утром, перед тем как лечь спать. Спасибо, что перезвонила! Дело могло быть срочным! — Тит широко ухмыльнулся, показывая, что шутит, и я толкнула его рукой, в которой по-прежнему держала сотовый.

— Да ладно тебе! Я только что увидела пропущенный звонок! Чего ты хотел?

— Краткое содержание главы пятнадцать, которую по истории задали. — Непослушная белокурая прядь упала Титу на лицо, и он невинно захлопал ресницами.

Я закатила глаза: знает ведь, засранец, что я отличница и постоянно учу уроки!

— Экономические последствия Второго всемирного конфликта. Примерно то же самое, о чем говорили на вчерашнем уроке.

— Ага, если бы я не спал сладким сном, то, вероятно, понимал бы, о чем речь.

— Вот что значит дни напролет играть в компьютерные игры!

— Сон не так важен, как кажется!

Тит распахнул и придержал входную дверь, а я проскользнула под его рукой и с улыбкой повернулась к нему:

— Зато семестровые отметки точно важны!

Остаток ночи прошел неинтересно, даже скучно, и, когда прозвенел звонок с последнего урока, мне отчаянно хотелось развлечься.

Машины у Тита нет, поэтому я отвезла его домой. Слава богу, его родители возвращаются лишь на заре! Моя рубашка упала на пол через минуту после того, как закрылась дверь. Джинсы продержались до коридора, лифчик я бросила на комод в шаге от кровати Тита, телефон — на тумбочку. Все, можно оборачиваться и смотреть!

Тит не раздевался, ведь я люблю раздевать его сама, словно разворачиваю очень вкусный и аппетитный подарок. С оберткой никогда не церемонюсь — сдираю, и все!

Мы упали на кровать, я опустила голову на мягкую, сладко пахнущую шампунем подушку, и Тит впился в мои губы поцелуем. Одной рукой он придерживал себя, другой шарил по моему телу с возмутительным самообладанием.

Мое терпение было на исходе, пальцы подгоняли Тита: скорее, скорее! Мои губы впивались в него, язык скользил по его клыкам. Требовалось одно резкое движение, одна царапина, для прелюдии хватит одной капельки крови…

Тит отстранился; в светлых, почти белых глазах полыхала с трудом сдерживаемая страсть.

— Уверена, что хочешь?

Этот вопрос Тит уже задавал — он же парень! — но в такой ситуации никогда. Разумеется, прежде я никогда его так не провоцировала.

Я серьезно задумалась. С одной стороны, мне хотелось, очень хотелось. В школе болтали, что какие-то старшеклассницы это пробовали. Мол, одна-единственная капелька крови превращает заурядный секс в сверхъестественный. Если такое происходит с обычными любовниками, что станет с нами? Обычными нас при всем желании не назовешь!

Нет, если серьезно, то, наверное, не смогу. Кровопускание — это здорово, это возбуждает, но отчасти потому, что это запрещено, и запрещено не случайно.

Я покачала головой, и Тит улыбнулся. Он был согласен ждать, потому что каждое «нет» считал временным, и я никогда не спорила. Поживем — увидим.

Тит снова поцеловал меня, исследуя мой рот с удвоенной энергией, словно показывал, что не расстроен моим решением. Он накрыл меня собой, и я провела пальчиком по его спине, почувствовав, как напрягаются и расслабляются стальные мышцы. Мои ноги раздвинулись сами и обвили его крепкие бедра.

Я закрыла глаза, и Тит вошел в меня. Этот момент еще не приелся, и я искренне считала его чудом. Мы двигались навстречу друг другу, и я думала: «Господи, пусть секс всегда кажется чудом. Пусть рядом со мной всегда будет Тит!»

Урча от удовольствия, Тит отстранился, но через секунду снова вошел в меня во всю длину. Он двигался так ритмично, что я…

На тумбочке застрекотал мой сотовый.

— Плюнь на него, Кез! — умоляюще проговорил Тит, отстранившись в очередной раз.

— Не могу! — Я потянулась за сотовым, а Тит с глухим стоном скатился с меня и лег на бок.

— Извини, наверное, Оскару не с кем ехать домой! — Я отыскала новое сообщение и поднесла сотовый к уху, страшно распаленная тем, что Тит до сих пор внутри меня. Банальное прослушивание голосовой почты превратилось в нечто замечательное.

Сообщение оставила мама. Почему-то казалось, что она оставила его не только что, а несколько часов назад.

«Кезья, сегодня утром у меня собрание. Пожалуйста, забери Люси из школы. Люблю тебя, милая, заранее спасибо!»

— Черт подери! — Я оттолкнула Тита куда грубее, чем сама хотела, и, увидев его обиженное лицо, поморщилась. — Извини, мне нужно бежать!

В начальной школе уроки заканчиваются раньше, чем в средней, к Титу мы приехали как минимум пятнадцать минут назад, значит… Значит, Люси ждет уже почти полчаса и наверняка решила, что ее забыли.

— В чем дело? — спросил Тит, рывком притягивая меня к себе.

— Я должна забрать сестренку из школы и уже опаздываю.

На его лице читалось такое явное разочарование, что моя самооценка вознеслась до небес. Я улыбнулась, желая хоть немного подсластить горькую пилюлю.

— Прости, пожалуйста! — Я натянула брошенные у двери сапоги и схватила ключи. — Слушай, моя мама раньше ужина домой не вернется. Давай встретимся у меня минут через двадцать, и я попрошу Оскара присмотреть за Люси.

Тит неохотно кивнул. По дороге к двери я чмокнула его в щеку и понеслась к машине, ловко огибая черные зеркала замерзших луж. Мой драндулет недовольно закряхтел, когда я дала задний ход и нажала на газ.

Пешеходный переход напротив спортклуба во тьме едва просматривался, и я промчалась через него, чудом не задев девушку в пуховике и джинсах-скинни. Девушка зашипела и оскалилась, а я тихо ругнула свой дешевый сотовый.

«Если бы папа не слинял, мы не покупали бы такое дерьмо!»

Я не боялась, что Люси потеряется. Ее школа лишь в четырех кварталах от нашего дома, и вот уже полтора года мы ежедневно возим ее одной дорогой. Просто стоял дикий холод, а Люси частенько забывает застегнуть куртку. Если она заболеет, мама возьмет больничный, чтобы за ней ухаживать, а значит, в следующем месяце получит меньшее жалованье.

Тем не менее наши финансовые проблемы заслонялись опасениями пострашнее. Вдруг случится что-то ужасное? Шестилетней девочке нельзя разгуливать по городу в одиночку, даже по знакомому району. Как-никак, по улицам рыщет психопат, который высасывает у детей кровь и бросает их умирать на солнце.

Захотелось прибавить газу, хоть я и убеждала себя, что все в порядке. Разве учительница отпустит Люси домой одну?

По пути в начальную школу я дважды проехала на красный и один раз на желтый, а когда оказалась на месте, под ложечкой засосало так, что страх превратился в панику. Стоянка примыкала к заднему фасаду школы, именно там дети обычно ждут родителей — выстраиваются в ряд и под надзором учителей высматривают знакомую машину.