Там, где летел шарик, туман отступал в сторону, а люди, спавшие мертвым сном, недоуменно поднимались с земли. Вот уже шарик достиг палаток Дарины и ее генералов и полетел дальше, в поле, сверкая, как маленький кусочек солнца.

Он скользил над полем зигзагами, туда и сюда, в разные стороны, и везде туман рассеивался, обнажая черную вытоптанную землю, лежащих на ней людей, а дальше и совсем страшное — людей в черном, на краткий миг склонявшихся над воинами и тут же идущих дальше, к следующему спящему.

— Братцы! Да они же глотки нашим режут! — внезапно завопил один из солдат, разглядев происходящее. — Бей их!

— Бей! — отозвался дружный хор голосов, в которых уже не осталось и тени колдовского сна.

Черные отступили. «Вот что интересно, — подумал Калеб, — обычные горавийские солдаты спали так же, как и имперские воины. Разница лишь в том, что черные их не трогали. А сами они не подвержены силам заклятия, но обычных мечей боятся: имперцы уже уничтожили десяток-другой их брата, а остальные удрали».

Калеб сосредоточился на управлении шариком. Оно отбирало много сил, но результат того стоил. Солдаты пробудились, туман исчез полностью. Калеб слегка пошатнулся. Голова закружилась, кости заломило. Однако он сделал свое дело, и бой возобновился с прежней яростью.

Сам же низложенный император медленно вернулся в палатку, где его тут же подхватил под локти камердинер и помог добраться до лежака, на который Калеб и рухнул, тяжело дыша.

— Есть еще силы, есть… — прошептал он.

А через некоторое время в палатку прискакал гонец и передал небольшой запечатанный конверт, на котором значилось просто: «Калебу. Лично в руки».

Только один человек на всем свете мог так бесцеремонно ему писать, и он, разорвав конверт, с полуулыбкой прочел послание:

Ох уж эта Д., как же он жалел, что с ней вышло именно так, а не иначе. Ведь, сложись все чуточку по-другому, и никакая сила в мире не смогла бы превозмочь их совместную мощь. И не пригодились бы тогда браслеты Нерло, не потребовалась бы башня и охрана. С каким удовольствием он сделал бы Дарину реальной соправительницей, а не фиктивной супругой, способной влиять лишь на судьбы ближайших фрейлин, да и то лишь тех, что не получали жалование в охранном отделении, а получавших было большинство…

Если бы не этот паренек, Джек, который встал по правую руку от Дарины, если бы он тогда не подслушал разговор, вовсе не предназначенный для его ушей, то все пошло бы по-другому. Оруженосца-Криса со временем удалили бы от Дарины под каким-нибудь благовидным предлогом, а уж завоевать ее любовь Калеб бы сумел, это лишь дело времени. Но Бейзил, старый осел, поспешил, надел браслеты и испортил всю игру. Да, Калеб был ему благодарен, ведь именно Бейзил в свое время открыл молодому принцу глаза на то, как можно и нужно поступать в жизни, что главное — это твои амбиции, и если ты ощущаешь в себе силы, то противостоять тебе не посмеет никто.

Черный отряд разрушил дворец в Риверстале, тут Калеб не солгал, когда давным-давно рассказывал принцессе и ее спутникам историю своей жизни. И не солгал, когда рассказал о смерти отца. Он лишь утаил, что отношения у них с детства складывались плохо, и то вынужденное путешествие, которое он преподнес, как отцовское поручение, своеобразную «школу жизни» для наследника, было не чем иным, как изгнанием. И Бейзил, который повстречал его, голодного и измученного, на границе с пустыней, и принял, как сына, оказался тогда для него истинным пророком, которому хотелось повиноваться.

Уже после, когда Калеб разобрался во всех хитросплетениях интриг хозяина Замка на Скале, он проникся к нему не меньшей ненавистью, чем к отцу. Но еще долгое время делал вид, что полностью поддерживает его планы, а сам ни в коей мере не претендует на лидерство.

И лишь когда карты легли в его пользу, он открыто послал Бейзила на все четыре стороны, впрочем, не сделав попытки его уничтожить. Зажатый в угол старый лорд мог показать острые зубы, поэтому Калеб оставил его в покое и даже временами советовался по незначительным вопросам.

Сейчас Бейзил мертв, это Калеб уже знал. Ощущал ли он сожаление или печаль? Нет. Он не ощущал ничего, кроме желания отомстить!

Он отдал Дарине власть над самим собой, лишь бы предоставить ей шанс уничтожить Пажа. И вовсе не из-за того, что тот убил его отца, и не из-за старого лорда, и даже не из-за разрушения фамильного замка. Он ненавидел Пажа за возможности, которыми тот обладал, и за силы, ему подвластные!

Слуга у Мертвой Королевы мог быть только один, а все прочие всегда оставались лишь пешками в игре высших сил. Калеб не знал, кем был Первый Паж прежде, как он привлек демонов себе в помощники, как захватил Горавию… Неважно… Главное — он сумел, смог стать Пажом! Первым Пажом! И впервые за многие-многие годы Мертвая Королева обрела шанс на возрождение. И чтоб это случилось, всего-то нужно было подавить сопротивление имперцев, захватить власть на континенте, уничтожить Дарину и прочих враждебных магов. И все, дальше лишь власть — безграничная власть!..

На месте Пажа Калеб давно достиг бы успеха. Уж в этом он не сомневался. Но он не был на его месте, и только за одно это Паж заслуживал смерти! Так что Дарина ошиблась, решив, что Калеб помог ей из высоких соображений. Нет, он всего лишь всеми силами души желал смерти Пажу. Он даже умереть мог за это…

Дарина же этого не знала, да и не заботили ее сейчас переживания бывшего супруга. Враг применил магию, причем так неожиданно, что застал врасплох не только ее, но и прочих магов. Но есть и плюсы — после такой мощной атаки Паж и его подручные выдохлись, так что теперь настало время применить кое-что из собственного арсенала. Все годы, проведенные в башне, Дарина думала, размышляла, пытаясь систематизировать свои познания о волшебной силе Слова. И ей показалось, что она приблизилась к пониманию этой великой тайны. Кружевная вуаль образов не требовалась, она лишь ослабляла эффект. Важна в первую очередь идея! А слова, как весла у лодки, лишь несли мысль в нужную сторону, не позволяя ей потеряться по дороге.

Девушка вновь раскинула руки, окидывая взором поле битвы, где сотни и тысячи жизней боролись за право существовать, и негромко, вполголоса, начала петь песенку, больше похожую на простую детскую считалку:

И раз за разом она повторяла последнюю строку, повышая и повышая голос, в конце концов доведя его до душераздирающего крика.

— Десять, враг, повесься!..

А потом резко замолчала, опустила руки и прилегла прямо на землю, глядя в бескрайнее синее небо.

На поле брани стали происходить странные вещи. Многие горавийцы бросали свое оружие и брели, словно слепые, прочь от противников. Другие продолжали биться, но видно было, что и с ними что-то не то. Они поднимали оружие, бросались на имперских солдат, тут же отскакивали обратно, кричали что-то неразборчивое, У многих изо рта шла пена, другие катались по земле в страшных судорогах.

Зрелище было отвратительное. Битва остановилась, люди замерли, ошеломленные происходящим.

Сэр Ульф не растерялся. Он мгновенно оценил обстановку, и тут же над полем разнесся его зычный клич. Рыцари, услышавшие призыв, встрепенулись и двинулись вперед, стараясь, впрочем, обходить бесноватых горавийцев стороной.

Крис тоже направился следом, а Джек, который в сон не впадал, сориентировался еще раньше. Он мигом оказался рядом с Ульфом и его передовым отрядом и тут же понял, что требуется делать.