— Что произошло вчера вечером? — спросила Эмили. — Почему ты напилась?

Мадлен пожала плечами. Голова тут же отозвалась тупой болью.

— Милли, мы можем обсудить это чуть позже? У меня ужасно болит голова, а в полдень я должна быть у Ротвелов.

— Тебе нельзя встречаться с этим мужчиной!

— При чем тут герцог? Мне нужно поговорить с Мэри и Кейт, обсудить их дебют, — Мадлен не хотела продолжать этот разговор, но она знала, что Эмили так просто не оставит ее в покое. — Почему тебя беспокоит, встречусь я с Ротвелом или нет?

Эмили перешла на шепот:

— Мне не нравится, что твоя жизнь находится в руках мужчины, чья репутация просто ужасна. Ты не думаешь, что пора рассказать все Алексу и попросить его найти выход из этой кошмарной ситуации?

Сцена с Каро подтвердила некоторые опасения Мадлен относительно прошлого Фергюсона, но все же Эмили несправедливо обвиняла его во всех смертных грехах.

— Ты рассуждаешь, как обыкновенная сплетница, судишь о человеке, даже не поговорив с ним.

— Он — плохой человек! — резко бросила Эмили. — И может навредить нам. Он не такой простодушный и воспитанный, как мои поклонники.

— И что из того, что он не твой поклонник? — головная боль с новой силой постучалась в висок. — Ты ревнуешь?

— Ревную?! Я искренне желаю тебе счастья, но только не с мужчиной, который подведет тебя под монастырь, — воскликнула Эмили. — Такие, как Ротвел, не меняются. Эта история сломает всю твою жизнь. Ты не сможешь тягаться с одним из самых влиятельных людей Англии, поэтому следует покончить с этим прямо сейчас, пока не случилось ничего плохого.

— Милли, он не такой плохой, как ты думаешь. Он забавный, внимательный…

Эмили перебила ее:

— Он просто ухаживает за тобой. Мужчины всегда притворяются хорошими, когда пытаются соблазнить женщину. Но потом он снова станет самим собой — грубым и заносчивым развратником. Или станет таким, как его отец. Ты не сможешь быть счастлива с ним.

— Он не ухаживает за мной. Он всего лишь помогает спасти мою репутацию. И делает он это не ради меня, а ради своих младших сестер. Вот и все.

— Я видела, как он смотрел на тебя вчера, — не унималась Эмили. — Он что-то замышляет. Прошу, поговори с Алексом.

— Нет. Если я расскажу все Алексу, он заставит меня бросить театр. Я не готова к этому.

— К чему именно? К тому, чтобы отказаться от сцены, или к тому, чтобы оставить Ротвела?

— Меня интересует только сцена, — ответила Мадлен, хотя в душе знала, что это далеко не так.

Эмили тяжело вздохнула.

— Пожалуйста, сделай так, чтобы тебя не поймали! — прошептала она и крепко сжала руку Мадлен. — Я не вынесу разлуки, — и выбежала из комнаты.

Мадлен растерянно посмотрела ей вслед: хотелось и крепко обнять сестру, и хорошенько стукнуть. Эмили всегда поступала по-своему. Почему она так настаивала на том, чтобы Мадлен все рассказала Алексу? В конце концов, это Эмили помогла ей найти подходящий театр и обещала поддерживать ее. Во всяком случае, так было до появления Фергюсона. Может, дело в нем?

Чай совсем остыл. Вздохнув, Мадлен отодвинула чашку. Разговор с Эмили расстроил ее. Впервые она поняла, насколько эгоистичны ее поступки. Все началось с невинной, как ей казалось, игры в театр, но потом возникло столько сложностей! Если в обществе узнают, что она — это Маргарита Герье, тень позора ляжет на всю семью. Пока никто не раскрыл ее тайну, и Мадлен надеялась, что этого не случится, но и чувствовать себя в полной безопасности она не могла.

Но даже это не заставит ее отказаться от сцены, от нескольких вечеров, наполненных пьянящим чувством славы и острым ощущением подлинной жизни, расцвеченных всеми красками. Кроме того, это был последний шанс увидеть обожание в глазах Фергюсона, увидеть его улыбку и почувствовать вкус его губ. Эгоистично это или нет, но она не откажется от него.

Несколько часов спустя Мадлен стояла возле особняка Ротвелов. Ей меньше всего хотелось быть здесь. Почему она не смогла отказать Софронии? Ей было стыдно себе в этом признаться, но с того дня, как она стала фальшивой любовницей Фергюсона, она и думать забыла о девушках и их предстоящем дебюте. Но отказ непременно разозлил бы вдовствующую герцогиню, поэтому у Мадлен не было выбора. С мыслью как бы побыстрее найти женихов и избавится от роли дуэньи, Мадлен поднималась по ступенькам к парадному входу. С их приданым и внешностью поставленная перед ней задача может быть решена еще до конца сезона. Пусть Мадлен и не нашла себе мужа, тем не менее она прекрасно знала, как в свете заключаются браки. У Кейт и Мэри есть все те качества, которые заинтересуют достойных женихов. Единственное, что от них требовалось, — всего лишь стать чуть приветливее.

Дверь открыл пожилой дворецкий. Он поприветствовал Мадлен с должным почтением и провел ее наверх, в личные покои герцогини. Мадлен была потрясена богатством этого дома. Пожалуй, это был самый роскошный дом в Лондоне. Его даже домом трудно было назвать, это был настоящий дворец. Однажды она была здесь на балу, когда герцог и герцогиня устраивали прием в честь объявления Ричарда наследником герцогства. Бал был ужасен. После того, как старший брат Ричарда напился и утонул в Змеином озере, Ричард, понимая, что теперь он станет герцогом, вел себя безобразно, в том числе и на балу: был груб и несдержан с гостями. Ходили даже слухи, что герцогиня просто воспользовалась предлогом, чтобы устроить себе праздник. В конце концов, после изгнания Фергюсона и ужасного брака Элли поводов для веселья в этом доме не было.

Тогда Мадлен удалось оценить только красоту бального зала, достаточно просторного, чтобы вместить не одну сотню гостей. Но и комнаты на втором этаже ни в чем ему не уступали. Во многих семьях как следует украшали только комнаты, в которых принимали гостей, но старый герцог был не из тех, кто скупится на убранство внутренних покоев. Он был одержим своим статусом и богат настолько, что ему ничего не стоило роскошно обставить даже те комнаты, в которых никто никогда не будет жить.

На втором этаже было несколько библиотек и гостиных. Стены украшали чудесные пейзажи и семейные портреты. Повсюду пылали камины. Наверное, отапливать такой огромный дом стоило немалых денег.

Из дальней гостиной долетали негромкие звуки клавира и арфы. Похоже, дворецкий вел Мадлен именно туда. Она узнала мелодию — «Зеленые рукава». В этом доме старинная песня звучала, как панихида. Скорбные звуки словно оплакивали чью-то смерть. Исполнение было непревзойденным, судя по всему, музыканты много репетировали, чтобы добиться такого слаженного звучания.

Музыка была прекрасна. Мадлен хотела слушать и слушать и была признательна дворецкому, который без обычного объявления проводил ее внутрь. За инструментами сидели сестры — Кейт и Мэри. Они были настолько увлечены музицированием, что не заметили прихода гостьи. Софронии не было видно, но с ними была Элли. Сейчас она выглядела спокойной и почти счастливой, в отличие от того вечера, когда они увиделись впервые.

С приходом Мадлен звучание изменилось. Мелодия явно отражала настроение музыкантов: исполнительница на клавире теперь играла с жесткостью и силой, тогда как ее сестра прикасалась к струнам нежно и с какой-то печалью.

Закончив, обе взглянули на Мадлен: одна со злостью, другая грустно. Элли усмехнулась:

— Дорогие мои, если вы хотите преуспеть в обществе, научитесь скрывать свои эмоции.

— Леди Мадлен, мы рады видеть вас в Ротвел Хаус, — первой опомнилась пианистка. Если бы ее глаза не пылали гневом, слова показались бы вполне искренними.

Головная боль вновь напомнила о себе. Мадлен едва сдерживалась, чтобы не сбежать, проявив слабость. Она почти физически ощущала злость, которая, казалось, волнами исходила от юной леди. Но Мадлен строго напомнила себе: она их дуэнья, а не подруга.

— Давайте обойдемся без любезностей и перейдем к делу. — Мадлен заняла кресло напротив Элли. — Чем быстрее мы уладим все вопросы, тем быстрее я оставлю вас в покое.