– Да, не очень. Но вы же сами собираетесь подумать над облегчением себе труда. Почему бы вам не заказывать у людей изготовление грубых, простых, но отнимающих много времени заготовок, деталей? Много времени освободится, а все секреты останутся при вас. Вон продавцов-то вы наняли, а почему бы не нанять и рабочих?
– Ты прав. Над этим стоит подумать.
– Подумайте, подумайте, а машинку для шитья я принесу. Посмόтрите. Если ничего и не выйдет, то это не страшно. Живут же люди и без швейных машин. Я пойду, пожалуй. Рад был вас повидать.
Лесные жители проводили меня до порога лавки.
– Да, – вспомнил я, – если будет настроение, то приходите сегодня вечером в «Морского дракона». Затевается небольшой дружеский праздник.
– Придём непременно. Правда, Арзон? – пообещал Везер.
– Придём, – согласился старый гном, но…
Видно, что он хочет ещё что-то сказать, но колеблется.
– Тебя что-то беспокоит, Арзон?
– Да, можно и так сказать. В подземном зале одна дверь пропала. Та, которую мы камнем закладывали.
– Знаю. Я немного разобрался в машине, которая там стоит. С её помощью можно открывать и закрывать проходы. Опасный я закрыл, чтобы он глаза не мозолил.
– Слава Богам! – облегчённо вздохнул гном. – Значит, это с машиной не связано.
– Что не связано?
– Когда мы с Везером сегодня вошли в город, то почувствовали какое-то странное, едва уловимое напряжение в воздухе.
– Да, да, – подтвердил эльф, – словно что-то необычное должно вот-вот произойти, а что именно, где и когда не понять.
– И это не похоже на известное нам колдовство, – добавил Арзон, – а предчувствие какой-то беды что ли. Или не то, чтобы беды, а чего-то странного и несуразного.
– Так, не было печали. Я сегодня разговаривал с королевским волшебником. Он ничего такого не упоминал.
– Он хотя и волшебник, но человек. Может и не чувствовать того, что ощущаем мы.
– Понятно. А опасность какая-нибудь витает или только странность?
– Только странность.
– И то легче. Буду иметь ввиду. До вечера!
Капитана Вика в «Морском драконе» нет и посетителей немного. До обеденного наплыва ещё часа два. Отдаю граммофон и пластинки Колину. Подавальщицы собрались за одним из столов и о чём-то весело щебечут. Жанна отделяется от них и пересаживается ко мне.
– Это что, Серж? – спрашивает она, указывая на свёрток, водружённый на середину стола.
– Это подарок тебе. Разверни, – и Жанна, ёрзая от нетерпения и любопытства, начала разматывать тряпки, в которые укутали статуэтку.
– Какая прелесть, – очарованно прошептала девушка, осторожно поворачивая фигурку так и этак. – Это и в самом деле мне? Спасибо. Никогда таких ещё не видела.
– И мне тоже приятно, что я угадал тебе подарок по душе. Капитан Вик давно испарился?
– После вашего с Жозефом ухода, наверное, ещё с час просидел и потом пошёл в порт.
– Час? Да что же он тут делал столько времени? Окорок доедал?
– Нет, просто сидел, курил свою трубку и смотрел по сторонам. Какой дым-то ароматный! Я иногда к нему подсаживалась поболтать. Он на меня так странно смотрит! Мне даже не по себе становится.
– Неприятно?
– Нет, нет, что ты, Серж! Просто он меня как-то смущает.
Жанна замолкла, нервно теребя скатерть. Вроде как старается собраться с духом, мыслями.
– Серж, а сорок восемь лет для мужчины это много?
Опля, вот так фокус! Надо же до чего дело уже дошло. И когда это они успели так заинтересоваться друг другом? А Жанне-то такое зачем? Кругом молодёжи полно. Даже и далеко ходить не надо. Племянник Колина за ней увивается. Вполне приличный юноша. Как она на меня сейчас смотрит! Со страхом и надеждой. А синие глазищи-то у неё, какие бездонные! Любой капитан утонет бесследно и беззвучно. Соврать что-нибудь? Нельзя. Друзьям не врут. Тем более таким, которые тебе безоглядно верят. Нужно как-то выкручиваться.
– А откуда ты знаешь, что ему сорок восемь.
– Он сам случайно проговорился.
Проговорился? Жди! Чёрта два проговорился! Это он тебя специально пугает. Хочет, чтобы всё было по-честному. Оберегает тебя от ошибки. А ты, Жанна, хочешь от меня узнать, будет ли тут твоя ошибка или нет. Видно это старьё тебе всё же почему-то нравится. Вот же напасть-то какая!
– Ну, что я могу тебе сказать, радость ты наша? Вик мужчина достойный. Ты это и сама видишь. А то, что ему сорок восемь, то это я от тебя впервые узнал. Никогда не интересовался. Нет, конечно, по его привычкам и опыту как-то так и должно быть. Но по внешности ему и сорок-то вроде бы с натяжкой только и дашь. По моему мнению, для него сорок восемь совсем не так уж и много. У него впереди, наверное, ещё столько же. Но ты ведь не это хочешь знать. Правда?
– Я и сама не знаю, что я хочу знать и хочу ли, вообще, что-то знать.
– Ты хочешь знать, не много ли его сорок восемь для твоих восемнадцати. Верно?
– Девятнадцати.
– Пусть будет девятнадцати. Но оценивать эту разницу только тебе. И кроме себя об этом никогда никого не спрашивай и не слушай. Меня в том числе. У тебя и радости должны быть свои, и ошибки тоже. Могу дать только один совет. Лучше присматривайся и не теряй головы.
– Спасибо, Серж, – с облегчением вздохнула повеселевшая Жанна. – Буду слушать только себя.
– Однако я должен тебя предупредить. Моряк есть моряк. Тем более что не из Верна родом. Он не может осесть здесь безотлучно так же, как и я.
– Я понимаю, – прошептала Жанна.
В открывшуюся дверь таверны ввалился Вик.
– Ой, – пискнула девушка, – я ничего не спрашивала. – И упорхнула, не забыв прихватить статуэтку.
– О чём это вы тут секретничали? – поинтересовался Вик, опускаясь на стул.
– О малых скульптурных формах. Обнаружилось что-нибудь интересное в порту?
– Обнаружилось. Кабак и, в самом деле, грязнее некуда.
– А падшие, доступные женщины?
– Не видел. Может быть, они ближе к ночи выползают. Хозяин, похоже, ещё тот тип! На такую жуткую рожу стоит взглянуть, ибо в уме представить трудно. Но вот постройки, похоже, довольно крепкие. Хотя на вид довольно-таки странные. Вроде бы и возведены не так уж давно. Такое ощущение, что заведение не сложилось само по себе, а организовано, как театральная постановка с декорациями и гримированными персонажами. Один из них очень даже занимательный.
– Чем?
– Своё давно отплававший старый моряк на роли приживалки в кабаке что ли. Интересный субъект. За кружку пива или стакан рома рассказывает такие небывалые истории, что диву даёшься. Я думал там только заведение, а оказалось, что довольно обширный земельный участок с хозяйственными постройками. Склад, конюшня с кузницей, сараи, какие-то маленькие, по виду жилые домики. Завидный кусочек, если за него с умом взяться. Попал, правда, не в те руки.
– Понятно. Мимо не пройти. И сколько за него запросили?
– Триста золотых. Это много?
– Понятия не имею. Нам бы поскорее обернуться с покупкой. Нужно ведь ещё во дворец заглянуть. Вы сидите здесь, а я слетаю к банкиру и по пути загляну к стряпчему. Пока я хожу, придумайте себе какую-нибудь бесхитростную фамилию. Иначе купчую будет не оформить.
У Циммермана взял не триста, а на всякий случай триста пятьдесят золотых, двадцать из которых серебром. Стряпчий – синьор Имрих оказался у себя в конторе.
– Мой друг хочет приобрести кое-какую недвижимость в порту. Вы, синьор Имрих, не согласились бы сопровождать нас, чтобы оформить сделку прямо на месте?
– Разумеется, сейчас я только соберусь.
Сборы были недолгими. Стряпчий побросал в портфель какие-то бумаги, запихнул туда же чернильницу-непроливайку, перья и какие-то печати.
– Я готов, – сообщил он, и мы вышли на улицу.
Вик ждал нас перед «Морским драконом». Познакомил его со стряпчим и двинулись вниз – к порту. Грязный притон не виден из города за окружающими порт домами. А из порта не виден за складскими строениями, но кому нужно – тот найдёт. Нашли и мы. Тем более что наш проводник здесь уже сегодня побывал. Внушительное деревянное строение с дырявой и полустёршейся вывеской «Приют моряка». Внешнее впечатление, что вот-вот развалится. Внутри не всё так безнадёжно, но всё равно удручающе до тех пор, пока не подойдёшь вплотную к стене или опорному столбу второго этажа и не колупнёшь их пальцем. Окажется, что серая, ноздреватая ветхость и точки изъеденного жучком дерева просто нарисованы. На стук древесина отзывается звонкой свежестью не таких уж давних лет, а не глухотой многих десятилетий, как старая.
