– Осторожнее, – без улыбки посоветовал мне Максимилиан, благородно оставляя ситуацию без комментариев. От смущения я спросила немного резко:

– И долго мы еще будем блуждать в потемках?

– Недолго. – А сейчас он, кажется, улыбнулся. – Почти на месте. Гостиница за углом.

– А нас точно пустят в такое время? – засомневалась я.

– Не дури! – рассмеялся он, как бывалый путешественник. – Во-первых, это гостиница. Там клиентам обрадуются в любое время, были бы деньги. Во-вторых, ее хозяин – мой… друг.

Последнее слово прозвучало как-то подозрительно.

– О! – умно заметила я и умолкла.

В так называемую гостиницу мы вошли с черного хода, что только укрепило мои подозрения. Князь уверенно прошел по обшарпанному коридору, остановился перед дверью с табличкой «Служебное помещение» и постучал.

Мне стало не по себе.

Я переступила с ноги на ногу и спряталась у Ксиля за спиной.

Максимилиан, которого такое проявление трусости изрядно позабавило, цапнул меня за шкирку и попытался водворить на место, рядом с собой, но неожиданно натолкнулся на сопротивление. Я сама ужасно удивилась, когда вдруг поняла, что упираюсь, как нашкодивший котенок, и перепугалась вдобавок – вдруг князь разозлится?

И именно в этот момент, по закону подлости, дверь открылась.

– Поздний ужин? – К косяку прислонился парень лет двадцати пяти с коротко остриженными каштановыми волосами и весьма… э-э… выразительной улыбкой. В глазах цвета темного шоколада четко отражалась сцена борьбы перепуганной девушки в драных джинсах и футболке, больше похожей на лохмотья, с шакарским князем.

– Скорее, ранний завтрак, – в тон ответил Максимилиан. – И то вряд ли, при таком-то сопротивлении… Здравствуй, Ллайс. Как бизнес идет?

– О, неплохо. Счастлив видеть вас, мой князь, – с достоинством поклонился владелец гостиницы. – Комнату, как обычно?

– К сожалению, нет времени, – вздохнул Максимилиан. Он посмотрел на меня, и в глазах его мелькнуло что-то порочное и смущающее. – Может, в следующий раз. А пока – просто комнату на одного, желательно с запасным выходом. Ах да, и еще что-нибудь поесть. Для нее. – Он взмахнул рукой и чуть не выколол мне когтем глаз.

От неожиданности проснулись боевые рефлексы, которые четвертый год подряд безуспешно вбивал в мою голову брат. Я дернула за нити… Только вот вместо разрушительной «серой гнили», столь любимой Хэлом, у меня получилась почему-то обычная зеленая плесень с кисловатым душком.

Ксиль дернулся и брезгливо вытер грязную руку об обои. Я сконфужено потупилась, ожидая заслуженного нагоняя. Но князь промолчал, а Ллайс восхищенно присвистнул:

– Волшебница?

– Что-то вроде, – хмыкнул Максимилиан. – Равейна. Но это не развлечение, Ллайс, – посерьезнел он.

Хозяин гостиницы искренне огорчился.

– А жаль. За вами бывает так интересно наблюдать, мой князь… – Ллайс многозначительно улыбнулся и под комментарий Ксиля: «Вуайерист бессовестный!» скрылся в комнате.

Через полминуты, не больше, он вернулся с ключом и отдал его Максимилиану.

– Три часа нам хватит. Если что-то пойдет не так в мое отсутствие – спрячь девочку, – коротко приказал он.

Ллайс молча склонил голову.

– И если будут расспрашивать, даже представляясь посланниками Северного клана, – нас здесь не было.

– Конечно. Ни слова.

Комната располагалась на четвертом этаже, в конце коридора. Она была такой неприметной, что сначала я приняла вход в нее за дверцу кладовки или шкафа. Обстановка тоже не поражала роскошью, мягко говоря. Из мебели – одна кровать – правда, широкая и накрытая пуховым одеялом. Узкое окно, заплетенное диким виноградом, плотные деревянные жалюзи, приоткрытая дверь в ванную. Над кроватью – маленькая лампа с сиреневым абажуром, единственное яркое пятно в комнате.

Князю быстро надоело ждать, пока я налюбуюсь, и он довольно невежливо затолкал меня внутрь. Бросил сумку на кровать, опустил жалюзи, включил свет. И только потом обернулся:

– А ты чего стоишь? Раздевайся.

Я поперхнулась. Хорошенькое заявление! Невольно попятившись, я опасливо поинтересовалась:

– А зачем?

Максимилиан медленно, текуче приблизился, лениво провел пальцем по обгоревшей ткани, задумчиво подцепил когтем сиротливо свисающий лоскуток, который раньше был частью моей замечательной футболки. Черной, застиранной, с гордой надписью «Зеленый мир». Моей любимой футболки, позаимствованной у Дэриэлла еще два года назад…

– По-твоему, это нормально? – Князь иронично приподнял бровь.

Я покраснела. Ну да, в такое даже пугало стыдно одеть, как сказала бы мама, но что он ожидал увидеть после неумелой телепортации и огненной волны в исполнении Феникс?

– И так сойдет! – горячо уверила князя я, прижимая руки к груди. Вдруг начнет футболку стягивать… кто их знает, этих шакаи-ар… Ллайс намекал на какие-то неприличности, которые время от времени происходили в этой комнате… – И вообще, у меня нет запасной одежды! Я… э-э… оставила дома весь свой гардероб.

– Сомневаюсь, чтобы у тебя там нашлась хоть одна нормальная вещь, – буркнул Максимилиан себе под нос, отворачиваясь.

– Что, простите? Я не расслышала… – обиженно переспросила я. Между прочим, все вещи у меня были достаточно дорогими – наша семья далеко не бедствовала. Даже эти джинсы, пусть и старые, до попадания в «огненную волну» выглядели очень даже неплохо.

– Ничего. Тебе послышалось. – Князь пошарил в сумке и выудил оттуда темно-синюю рубашку из ткани явно аллийского происхождения. – Вот, накинь пока. Я ее, правда, несколько раз надевал, но вроде чистая. Потом найду тебе что-нибудь получше. Иди, переодевайся. – Он развернул меня и легонько подтолкнул в сторону ванной комнаты. – В такой одежде, как у тебя сейчас, ходить не только неприлично, но и негигиенично.

Когда я пригляделась повнимательней, джинсы оказались настоящими лохмотьями. К своему стыду, я обнаружила немаленькую прореху на заднице… О футболке и говорить нечего. Ткань ощутимо попахивала горелым.

А одолженная рубашка оказалась приятной на ощупь и действительно свежей. Если бы не едва уловимый запах разогретой солнцем травы, исходивший от нее, и слегка смятый воротник, ни за что не подумала бы, что рубашку надевали.

Максимилиан, не дожидаясь, пока я хотя бы застегнусь, бесцеремонно распахнул дверь и окинул меня насмешливо-оценивающим взглядом.

– О, так гораздо лучше! Хм, посмотрим… Ты какой размер носишь?

– Сорок вто…четвертый. – Я уткнулась глазами в пол. Щеки полыхали. Было невыносимо стыдно за голые ноги в синяках и ссадинах, за копоть, за слишком короткую рубашку… Бездна! Он же эмпат, он что, не понимает? – Наверное. Не знаю. Не помню. У меня обычно вещи… свободного покроя.

– Боги, вот ведь мода – ходить в мешках. Кто сказал, что это красиво? – проворчал Ксиль. – А обувь?

– Тридцать шестой. Кажется.

– Хм… Ладно, с неопределенными размерами я разберусь, на глазомер никогда не жаловался… Стой-ка смирно.

Максимилиан неспешно обошел вокруг, время от времени измеряя что-то пальцами, прикидывая, подсчитывая. Я зажмурилась, вздрагивая от каждого прикосновения когтей. Уши горели огнем. Наконец князь то ли закончил свои измерения, то ли просто сжалился:

– Ну, все, не дергайся ты так, ничего я тебе не сделаю. И вообще уже ухожу. – Тонкие губы сложились в едва заметную улыбку. Нет, он определенно издевался! – Через пару часов вернусь. Советую пока в душ сходить и отдохнуть по возможности.

– Хорошо, так и сделаю, – покладисто согласилась я. Лишь бы он поскорее ушел. – Ну, я… то есть где мне взять шампунь? Если можно…

– Посмотри в сумке.

Максимилиан уже развернулся и пошел к двери, но тут мне в голову пришла дельная мысль, и я ухватила его за рукав. Ксиль так посмотрел в ответ, что от смущения у меня язык отнялся.

– Что-то еще? – вежливо поинтересовался князь, поглядывая сквозь ресницы, до невероятного густые и длинные. Как у моего брата в детстве – хоть спички на них выкладывай.