И как потом прикажете объясняться с Аррани Валери?

Я цепко ухватила Эгмонта под локоток и прошипела в самое ухо:

— Играем план «Б»!

— Так у нас и плана «А» нет! — возразил было маг.

— Не столь важно, чего нет! Главное — что есть!

Дальше препираться было просто опасно. Я запихнула карту поглубже в карман, ненавязчиво посвистела и жизнерадостно сказала, не глядя на волков:

— До чего же прекрасное нынче утро! Ты согласен, милый? Лучшего дня для пикника и не подобрать!

Эгмонт, возведенный в милые, отреагировал, как подобает.

— Тебе виднее, любимая, — уныло сказал он.

— Вот-вот, и я о том же! — Я невольно покосилась на волков и увидела, что правый смотрит на меня очень нехорошо, с каким-то гастрономическим интересом. А левый просто давится от хохота.

До ворот оставалось каких-то три шага, когда правый волк поднялся, встряхнулся и одним прыжком очутился возле меня.

— Пикник, значит? — мрачно спросил он голосом Сигурда. «А может, и не Сигурда! — с надеждой подумала я. — Сигурд, наверное, и слова-то такого не знает!». — Так я вас, дорогие гости, прямиком к озеру провожу. Лучшее место, стало быть, ничего для вас не жалко!

Я нервно покосилась на него, но ничего не сказала. Кажется, Сигурд был немножко темнее. Опять же, вчера баня была. Но грабли, грабли-то где?

Ладно, Сигурд или не Сигурд — там разберемся. Главное — выйти за ворота.

— Удачной охоты! — крикнул в спину второй волкодлак.

— И вам тако же, — невпопад вякнула я.

Дорога за воротами тоже была альтернативной: кривая, заросшая лопухами, вся в выбоинах — не сравнить с той, из желтого кирпича. Споткнувшись в третий раз, я почувствовала себя как дома. Ну наконец хоть что-то нормальное, человеческое. А то, понимаешь, чистенькие мостовые, аккуратные домики… свинья посреди улицы — и та на своем месте! «Да где ж это видано, люди добрые!» — как говаривала моя элементаль.

Вероятный Сигурд молча трусил впереди, то и дело перепрыгивая колдобины и ямы. Вокруг смыкались мрачные ели; ворота Арры давно остались позади, и к исходу третьего или четвертого часа мои нервы стали сдавать. Обещанного озера что-то не было видно, да и не сильно мне туда хотелось.

— Куда ты ведешь нас, отважный герой? — вполголоса процитировал образованный Эгмонт.

Я не знала, какому эльфийскому поэту принадлежит эта фраза, но не замедлила ответить чеканной народной формулировкой:

— Идите вы к мрысам, я сам здесь впервой! Сигурд, ты вообще Сигурд или как?

Волк остановился. Повернулся. Сел посреди дороги, аккуратно разложив хвост, и обвел нас все тем же нехорошим взглядом.

— Ну я-то, положим, Сигурд, — мрачно сказал он. — А вас, интересно, как называть?

Последовало долгое молчание в лучших традициях классического театра.

— Я к ним… ладно, опустим… со всей душой, а они? Тайком, да через задние ворота! Как я людям в глаза теперь смотреть должен? Друзья, называется!

Не выдержав, оборотень вскочил на все четыре лапы и нервно заходил по дороге. Я водила за ним глазами туда-сюда, пока Сигурд не остановился прямо передо мной.

— Ну! — требовательно сказал он. — И чем я вас так обидел? Отчего вам в моем дому не пожилось?

— Это долгая песня, Сигурд, — устало сказал Эгмонт. — И тебя она, хвала богам, не касается. Это дело мое, Яльги и ковенцев. Кем бы я был, если бы навлек беду на твой дом и твою семью?

Сигурд тихо зарычал — впервые за все время нашего знакомства. С этим надо было что-то делать; я присела на корточки и неуверенно протянула руку к нему.

— Сигри, подожди! Я сейчас объясню, только успоко… ой!

Я едва успела отдернуть руку — клыки щелкнули у самых пальцев. Зубы у Сигурда были крупные, желтоватые, и их оказалось до ужаса много.

— Ты что, с ума спятил? — заорала я, не сдерживаясь. — Я ведь и обидеться могу!

— Ты? — оскалился волкодлак. — Ты еще и обижаешься?! Мрыс дерр гаст! Да ты!.. Да вы!.. Да я!..

Сообразив, что волчья шкура дает меньше возможностей для выражения эмоций, он быстро сменил облик, обошел меня, как пенек какой-то (хорошо хоть не перепрыгнул!), схватил Эгмонта за грудки и начал мерно потряхивать, приговаривая:

— Ваше дело, получается, да?! А кем я себя должен считать?! Хвост поджал, в нору забился, ага? За материну юбку ухватился? Друзей забыл, пущай их ковенцы жрут, пока не подавятся?! Да?! Вот, значит, за кого вы меня держите?!

Умный Эгмонт даже не пытался что-либо возразить. Я дождалась, когда оборотню надоест трясти безмолвного мага, и осторожно подергала Сигурда за полу рубахи.

— Ну?! — рявкнул волкодлак.

— Ты как знаешь, Сигри, — спокойно сказала я, — только учти: Эгмонта с самого утра тошнит. Я его своими зельями отпаивала, но пока не помогло. Мне-то что, я отойти успею…

— Тьфу на вас, — злобно высказался Сигурд, но Эгмонта на землю поставил осторожно, как стеклянного, и очень быстро отбежал в сторонку. Там он остановился, скрестил руки на груди, насупился и стал до крайности похож на бронзового князюшку подкузьминского производства.

— Есть хочу, — прибегла я к испытанному средству.

— Дома есть надо было, — буркнул Сигурд.

Эгмонт молчал, одергивая изрядно помятую куртку. Я посмотрела на него, на волкодлака и поняла, что устанавливать мир предстоит мне. Сигурд, кажется, обиделся всерьез… честно сказать, я не думала, что он на это способен. Ну да, правильно. Мы же на долг гостеприимства посягнули, а это почти святое.

Печатая шаг, я подошла к Сигурду почти вплотную, сунула ему под нос кулак и сказала, прищурившись:

— Кусай!

Оборотень отшатнулся.

— Ты что, Яльга, сдурела? Чего это я тебя кусать должен?

— Кусай, тебе говорят! — Кулак последовал за ним как приклеенный. — Лучше меня кусай, а Эгмонта не трогай! Человеку и так плохо, его из КОВЕНа исключили… вот ты представь, если бы тебя из Арры выгнали! Насовсем выгнали, не по делам поехал!

Я рассчитывала на некоторую реакцию, но такого не ждала. На лице Сигурда отразился неподдельный ужас. Не обращая внимания на кулак, маячивший перед самым носом, он перевел взгляд с бледного помятого Эгмонта на меня и обратно. Я подумала и убрала кулак, зачем-то шмыгнув носом.

— Мрыс… — ошарашенно сказал Сигурд и мгновенно утратил всякое сходство с князюшкой. — Не знал. Погорячился… Извини, Эгмонт.

— Эгмонт, значит, извини? — хмуро спросила я. — А Яльга, стало быть, даже извинения не заслуживает?

— И ты, Яльга, извини… — машинально начал Сигурд. Он у нас все-таки был очень воспитанный. Но оборотень вовремя спохватился и вспомнил, о чем вообще речь: — Но тайком-то почему ушли? Мне почему ничего не сказали? Я что, получается, трус и предатель?

Я поспешно положила руку ему на плечо, надеясь избежать рецидива, но ответил оборотню Эгмонт:

— Нет, Сигурд. Дальше пойдет война магов с магами. Разве ты взял бы Яльгу в схватку на топорах?

Сигурд посопел. Аргумент был серьезный.

— Взял бы, не взял… — пробурчал он. — Какая разница? Я иду с вами. Точка! Лошадей почему не взяли?

Я пожала плечами.

— Еще спроси, почему мы корову и порося не увели. Мы тоже, между прочим, долг разумеем.

Сигурд только отмахнулся.

— Так… — Он осмотрелся, будто впервые увидав эти высоченные елки. — Куда мы идем?

— В эльфийские леса, — ответил Эгмонт, прежде чем я успела задаться тем же вопросом. — В одном из тамошних королевств у меня есть друзья. Они помогут — а там посмотрим. Может быть, придется уходить дальше, за море, например.

Оборотень поморщился.

— Ну, в эльфийские, так в эльфийские… — решительно сказал он. — Тогда нам свернуть надо будет. Земли эльфов — они дальше к югу.

— Я знаю. Нам нужно только выйти за границу Конунгата, туда, где не действует запрет на телепортацию. У меня есть необходимые амулеты.

— Хорошо, — кивнул Сигурд.

Потоптавшись на месте, он посмотрел куда-то поверх наших голов, кивнул еще раз и зашагал по дороге прочь от Арры. Я тихонько вздохнула, со скорбным лицом пропустила Эгмонта вперед и, пользуясь моментом, несколько раз приложилась к фляжке с молоком.