— Госпожа конунг Аррани Валери, — гордо возвестил он, обращаясь почему-то персонально ко мне, — желает видеть гостей Арры, у которых есть к ней какое-то дело.

Мы переглянулись и одновременно встали из-за стола.

Как ни странно, конунг Валери дислоцировалась не в палатах, где от века положено пребывать любому нормальному правителю, а на площади — «естественно, Главной!», как пояснил все тот же юный гонец. Дойти до нее оказалось делом пяти минут; впрочем, я не была уверена, что рискну в одиночку повторить наш путь, — Сигурд вел нас дворами, коротко объяснив, что так получится быстрее.

На площади было довольно людно, но, заметив нас, оборотни расступились — и впереди мы увидели знаменитый каменный трон.

Он и в самом деле был каменным — черный, маслянисто поблескивавший на солнце, вырезанный, кажется, из единого монолита, — и никогда в жизни я не видела такого сильного амулета. Точка, в которой сходятся все пути, море, в которое впадают все реки, зеркало, превращающее солнечный луч в пламя. Магическое поле вокруг него было настолько ярким, что я не сразу рассмотрела собственно материальную оболочку.

Оболочка была самая обыкновенная — высокое кресло на четырех ступенях, снабженное подлокотниками, — если бы не одна деталь. Вокруг трона, обхватив его серым кольцом, лежал огромный каменный волк. В такой позе, подогнув передние лапы и приподняв голову, любил лежать Сигурд. Вот интересно, мимоходом подумалось мне, где они только взяли камень такой волчьей расцветки?

На троне сидела женщина в длинном синем платье. Солнце светило ей в лицо, и я не стала вглядываться — подойдем поближе, увидим, а этак пялиться некрасиво. Издалека была заметна только категорически непротокольная поза: ноги скрещены, одна рука лежит на коленях, другая — на голове у каменного волка.

Мы подошли, и я увидела, как конунг непонятно зачем почесала статую за ухом. Та довольно зевнула, раскрыв широченную пасть, и продемонстрировала нам белоснежные клыки весьма скульптурных очертаний.

— Фенрир! — укоризненно прошептала оборотница; волк смущенно дернул ухом, вытянул передние лапы вперед и положил на них голову, виновато покосившись на хозяйку. «Ну, чего уж теперь? Так уж оно вышло!» — читалось в его взгляде.

Я сглотнула. Размеры животного как-то отказывались укладываться в моей голове. Если бы волк — нет, Волк! — встал на ноги, он оказался бы выше Сигурда; теперь же, лежа вокруг трона, он легко мог уткнуться носом в собственный хвост, охватив трон пушистым кольцом. Хотела бы я посмотреть на того, кто рискнет его переступить.

Что? Что она сказала?

Фенрир Волк?

— Яльга, что с тобой? — испуганно спросил Сигурд: верно, я очень изменилась в лице. Впрочем, и для него животное тоже оказалось приятной неожиданностью.

— Ничего, — деревянным голосом ответила я, пытаясь представить, каких размеров окажется Волк, когда встанет на ноги.

— Яльга, это конунг, — почти прошипел Эгмонт. — Возьми себя в руки! Ты сама заказывала собачку, помнишь?

— Ага, — машинально сказала я. — Веселенькую.

— Гости Арры, мы разрешаем вам приблизиться, — звонко сказала Валери.

Голос был подозрительно знакомый; я попыталась вспомнить, где я могла его слышать, и тут до меня дошло.

Наверное, я была бы изумлена — если бы не Фенрир Волк. Он был слишком большим и одним махом исчерпал весь мой запас удивляемости на много недель вперед. Я оторвала взгляд от его пасти и посмотрела на конунга.

Сейчас ее волосы были уложены в узел, а в серебряной короне переливался звездный сапфир. Все остальное вроде бы осталось прежним: чуть вздернутый нос, россыпь веснушек, густые брови и царапина на левой щеке. Но этой женщине было уж точно не семнадцать лет. Она была вне возраста, точно мраморная статуя. И глаза ее были пронзительно-синими, как небо весной.

Это были драконьи глаза.

Конунг Арры — золотой дракон. Все драконы — стихийные телепаты. Вспомнив, о чем я думала по дороге в Арру, я ощутила предательскую слабость в коленках. Мама! Да за одно кольчужное бикини меня сожрут три раза подряд!

Судя по тому, какой ужас отразился на лице у Сигурда, он тоже думал о чем-то неподобающем. Маг лучше владел собой, но и он казался слегка смущенным; и я мельком заинтересовалась, о чем именно думали мои собратья.

— Мы имеем честь лицезреть конунга Арры? — чуточку сдавленно спросил Эгмонт.

— Именно так, — по-прежнему звонко произнесла Валери. — Нам хорошо известно, что подданные соседних стран считают нас строгими, но справедливыми. Однако же наши подданные полагают, что мы в куда большей степени справедливы и в куда меньшей — строги. Подойдите же ближе, о чужеземцы, и объясните, что за дело привело вас в стольную Арру?

Все это было сказано с явным наслаждением, которого Валери даже и не пыталась скрывать. Народ кругом явственно хихикал, и я всерьез заподозрила, что со своими подданными конунг общается на более пристойном языке. Представления же, подобные этому, разыгрываются специально для варваров-людей в целях поддержания образа самовластного правителя и величественного дракона.

Я попыталась что-то сказать, но запнулась на первом же слове. Видят боги, я не знала, с чего начать; конунг благосклонно взирала на меня сверху вниз, и в глазах у нее плескался тщательно сдерживаемый смех. Бедный Сигурд, как-то заверивший меня, что своего конунга он везде узнает, потихоньку приобретал все более малиновый цвет. Большего позора для волкодлака и помыслить было нельзя; очевидно, конунг подумала о том же самом.

— Когда дракон хочет, чтобы его не узнали, его никто не узнает, — чуть мягче сказала она. — Я слушаю вас, иноземцы. Насколько я понимаю, вы оба — члены КОВЕНа?

— Нет, госпожа конунг. — Эгмонт, опомнившийся первым, шагнул вперед. — В КОВЕН входил только я — и только до нынешнего лета. Это моя ученица. И мы просим у вас защиты от КОВЕНа.

На площади разом стало тише.

— Защиты? — через несколько секунд в полной тишине переспросила Валери. — Маг людей просит у конунга волкодлаков защиты от Верховного Магистра КОВЕНа? Чего же такого вы сотворили, Эгмонт Рихтер, боевой маг экстракласса?

Мрыс, дошло до меня повторно, она же все про нас знает!

— Да, собственно, практически ничего, — хладнокровно ответил Эгмонт, и я с уважением подумала, что графство определенно пошло ему на пользу. — Всего лишь выкрали из ковенской тюрьмы нашего друга и вашего подданного.

Волкодлаки начали переглядываться. Кажется, нам все же удалось произвести некоторое впечатление.

— Два дня назад я побывала в Межинграде, — не без скептичности заметила Валери. — Ковенская тюрьма стоит, как стояла. Никаких признаков взлома. Зная же КОВЕН и тамошнюю систему защиты, осуществить… э-э… подобный теракт возможно, только снеся тюрьму до основания. И то еще вопрос, получится ли.

Маг пожал плечами.

— Еще древние говорили: не стоит бояться совершенства, ибо оно недостижимо. Бояться не надо, но вот «стремиться к…» — весьма похвально. О том, что и как именно мы сделали, госпожа конунг, вам расскажут ковенцы. Они, если не ошибаюсь, будут здесь завтра утром.

— Интересно, — задумчиво сказала оборотница. — Очень интересно. Так, значит, мой подданный был заключен в ковенскую тюрьму? Магическую, как я понимаю?

— Да, госпожа конунг, — без особенного энтузиазма признался Сигурд.

Походило, что ему мало хочется рассказывать своей повелительнице о столь нехорошей странице собственной биографии. Что с того, что посадили незаконно? Факт-то все равно был!

Конунг побарабанила пальцами по подлокотнику трона, потом решительно хлопнула по нему ладонью.

— Решение принято, — твердо произнесла она. — Вы просили защиты; мы вам отказываем.

Я не почувствовала ни разочарования, ни страха — просто на меня вдруг навалилась чудовищная усталость. Получается, вся дорога до Конунгата была проделана зря?.. Хотя поесть дали — тоже неплохо. Обидно, что волкодлачий конунг оказался совсем не таким, как трубят на всех перекрестках…