- Меня зовут Софи! Я няня Натаниэля!

- Приятно познакомиться! – сказала Катрин и ничего более.

Видимо она думала, что эта милая леди, пришедшая сюда, знала к кому она пришла. Тем более ей не хотелось впускать ее в дом. Катрин держала Софи на пороге в ожидании последующих предложений с ее уст. И Софи сказала:

- Я пришла поговорить о Натаниэле! – пытаясь не обращать внимания на жутко раздражающий лай Мадонны за своей спиной.

- Ах, Натаниэль! Милый сын моей дочурки!.. А что с ним? – инфантильно говорила Катрин.

- Нет, с ним все в порядке! Я хотела поговорить с вами о его попечительстве, либо усыновлении!..

- Вчера мы с Биллом все порешили.

- То есть?

- Завтра мы становимся законными попечителями Натаниэля.

Эти слова показались Софи столь хладнокровными, что ей было сложно сдерживать себя, дабы не сорваться и сказать что-то вроде: «Вы кто такие для него? Вы абсолютно к нему равнодушны! Лишь признайтесь в этом!» Но она промолчала.

Временами она представляла себя на месте Синди. Не только как матери Натаниэля, но и как личности. Но внутри она была слаба. И ей очень хотелось в этот момент очутиться в шкуре Синди. Так же уверенно утереть кому-либо нос. И она смотрела на Катрин, которая ничего не значила для Натаниэля, и ей хотелось сделать это все больше и больше. И она сказала:

- Я не о вас спрашивала! Вы вообще видели Натаниэля всего раз в жизни! Вы совершенно не знаете его! В отличие от меня! Я знаю его уже семь лет! И никто другой имеет права на него больше, чем я! Он сам этого хочет! Вы спросили у него, с кем он хочет остаться?

Софи прорвало на слова, и она почувствовала это, вдруг, остепенившись. От столь резких слов, даже Катрин выпучила глаза и раскрыла рот.

- Что? – пыталась выговорить она, - Как вы смеете хамить мне? Это вы никто! Понятно, милочка? А Натаниэль мне внук! И я обязана быть с ним! Пусть даже я его и не знаю!

В этот момент Софи чувствовала правоту слов Катрин. Действительно, она была для Натаниэля всего лишь няней. Но она никак не хотела сдаваться. У нее в голове не улаживалось, как можно заботиться о внуке, которого не знаешь. Ей казалось, что Уолкотты не смеют так поступать с ней, а уж тем более с Натаниэлем. Но она была растерянной. У нее не было никаких аргументов.

Лай Мадонны, казалось, вовсе прожужжал ей все мозги. Она не могла конкретизировать свои мысли. Но как только стала пытаться, ей не дал этого сделать Билл, который вышел на этот надоевший всем лай.

- Катрин! – сказал он, появившись в дверях рядом с ней, - Какого хрена здесь творится? – увидев стройную длинноногую брюнетку перед собой, он замолк на пару секунд, после чего добавил, - Ты не можешь ее успокоить или что?

Он схватил откуда-то кусок железного прута и швырнул в сторону Мадонны, которая со скулением скрылась в будке. Затем он снова глянул на Софи и сказал:

- Здравствуйте! Чем обязаны?

Но Катрин не дала ответить Софи, она сама ответила:

- Представляешь, Билл! Эта юная леди хочет забрать у нас Натаниэля! Говорит, что у нее на это больше прав!

Билл смотрел на Софи своим суровым и сдержанным взглядом и просто пожирал ее. Софи стало не по себе. Она передернулась от столь тяжелого взгляда и больше ничего не смогла поделать. Билл, которого больше волновало выполнение работы, а не сам Натаниэль, не стерпел данного пафоса и сказал со свойственной ему грубостью:

- А ну пошла вон отсюда, шлюха!

Он выглядел угрожающе. И Софи не смогла ему возразить. Она попросту побоялась грубости Билла и как можно быстрее устремилась отсюда в слезах.

Сев в машину, ей хотелось молчать. Она чувствовала себя подавленной. Но она хотела бороться. И стараясь не показывать Натаниэлю свои эмоции, она сказала:

- Мы едем в суд! Сейчас же!

Натаниэлю стало все понятно. Уолкотты не отдают его. Но на следующий день он был обязан быть на ферме. Натаниэлю пришлось переехать. Софи подала иск, но данный вопрос не мог решиться за один день.

Поначалу Натаниэлю это напоминало испытание или эксперимент. При всем своем нежелании он должен был жить с Уолкоттами.

Поцеловав его, перед тем, как надолго сказать «пока», Софи сказала, что заберет его. И эти слова были единственной надеждой для него.

Софи не давала покоя данная ситуация. Она каждую минуту думала о Натаниэле. Она не могла видеть его, а он должен был жить с людьми, которые ему не нравились, и которые его не любили. Время казалось слишком долгим. Софи нужны были деньги на жилье и пропитание.

Не смотря на то, что у нее практически не было акцента, и что она довольно хорошо ориентировалась в городе, Софи, все же, была чужой в Лондоне. И перед тем, как устроиться хоть на какую-нибудь работу, она решила попросить помощи у Боба. Ей нужны были деньги. Хотя бы на ближайшие пару дней.

И зайдя в один из таксофонов, она взяла в руки телефонную книгу и стала искать в ней его имя. Найдя подходящую фамилию и инициалы, Софи узнала адрес. Она пошла к нему. И когда она увидела, что из дома выносится мебель, она удивилась. Софи не понимала, что это и зачем это. Но она подозревала. И увидев самого Боба, спустя несколько секунд, она стремительно подошла к нему и сказала:

- Боб! Что все это значит?

Боб не ожидал ее увидеть. Он выглядел растерянным и сбитым с толку. Но он понимал, что вранье здесь не уместно. Да он и не хотел врать. Ему было неудобно. И стараясь держать свой тон, как можно спокойнее, он сказал:

- Софи! Ты должна понять меня!.. – ему сложно было формулировать предложения так, чтобы Софи реагировала на них как можно спокойнее, - Синди нет! Работы тоже! А у меня семья! И мне нужно ее как-то обеспечивать!

- О чем ты, Боб? Тебе сложно было сказать мне? Предупредить и попрощаться? – вся на эмоциях говорила Софи, - Ты не подумал, что мне нужна твоя помощь? Нет? Я приходжу к тебе и вижу, как ты сбегаешь, словно крыса с корабля! Куда ты собрался? А? Подальше от меня и от Натаниэля! Я знаю!

Бобу было неловко. Он чувствовал себя предателем, и он не мог сказать вразумительного слова. Он колебался, пока из дома не вышла его жена.

- Милый, все в порядке? – сказала она, подойдя, и обхватив его за руку.

- А? Да! Не переживай, дорогая! Вы собрались? Подождите пару минут! – сказал он, растормозившись, и отправив жену к машине.

Все было готово к переезду. Боб не таким себе его представлял. Софи сверлила его своими ярыми и отважными глазами, и он еле терпел ее прессинг.

- Так куда же ты собрался, Боб? – спросила его Софи.

- В Ниццу! – неловко ответил он.

- Ах, в Ниццу!..

- Мне предложили работу и я согласился! Послушай, Софи!..

- Я не хочу тебя слушать! Для меня и так все понятно! Мне не понятно только одно – тебе совсем наплевать на Натаниэля?

- Нет! Мне вовсе не наплевать на него! Но у меня есть и моя семья тоже!

- С каких это пор ты стал чертовым семьянином? Ты работал на Синди много лет, ты жил в гримерках, а не с собственными детьми!

- Вот именно, Софи! Теперь я хочу отдать себя семье! Полностью!

Софи больше нечего было возразить. Боб любил свою семью, и она не смогла с этим поспорить. Она поняла, что ей больше ничего от него ненужно. Она вдруг успокоила свое нервное дыхание, и сказала более тихим тоном:

- Удачи тебе, Боб! – после чего развернулась и стала уходить.

Ей хотелось заплакать, но она почувствовала, как рука Боба схватила ее за локоть и заставила остановиться. Она сдержанно посмотрела на него. Боб, вспоминая разговор, сказал ей:

- Постой, Софи! Ты говорила, тебе нужна моя помощь? Говори! Я сделаю все, что в моих силах сейчас!

Софи молчала. Ей не хотелось говорить, но ветер в ее карманах заставлял это сделать.

- Дай мне 300 фунтов! – сказала она именно то, зачем пришла сюда.

Боб понимал значимость этой суммы, но он никак не мог отказать Софи в данный момент. Он стал искать деньги в своих карманах, но более 100 фунтов он в них не нашел. Он почувствовал себя еще более неловко. Протянув руку, он сказал: