Германские князья ответили Грегору IХ совместно и каждый в отдельности, что они стоят посередине и служат церкви и императору, а также уклоняются от подтверждения отлучения.
Еще меньших результатов достигла пропаганда Грегора во Франции. Людовик IХ приказал передать посланникам: «Обвинения, исходящие от недругов, а Папа является его злейшим врагом, нельзя принимать на веру. Для нас император все еще невиновен. До сегодняшнего дня он был для нас добрым соседом. Мы не видели он него ничего, что бы противоречило верности и вере в миру или христианской религии. Напротив, мы знаем, что он отправился в поход во славу Господа нашего Иисуса Христа, а также подверг себя опасностям моря и войны. Но у Папы мы до сих пор не нашли такового благочестия. Мы не хотим начинать войну против могущественного Фридриха, которому помогли бы в борьбе против нас многие короли, и который обязательно найдет поддержку своему правому делу. Разве римлян заботит то, что мы прольем нашу кровь, выпустив тем самым их ненависть. Если с нашей помощью и помощью других Папа одолеет Фридриха, князья всего мира припадут к его стопам, он хвастливо поднимет свой кубок и будет он гордиться, что погубил великого императора Фридриха». Если за границей происки Папы вызывали только отчуждение, внутри империи использование отлучения в качестве оружия идеологической борьбы было еще проблематичнее, особенно в Германии, где после отъезда Фридриха положение быстро ухудшилось.
Молодой Конрад рос в Швабии под присмотром штауфенских министериалов, которые приехали с ним из Италии. Пока происходили волнения при Генрихе (VII) император остался тесно связан с ним (пусть даже только по переписке). Наместником в империи был Зигфрид Эппенштайн, с 1230 года приемник Майнцского архиепископа с тем же именем, крайне честолюбивый и скрупулезный феодал, который представлял интересы своего господина ровно столько, сколько это ему представлялось выгодным в личных интересах.
Каким был этот раб Божий и высокопоставленный церковник, а также что тогда происходило в Германии, может проиллюстрировать история отлучения от церкви Конрада Тюрингского. Архиепископ Зигфрид, который впрочем – как и его предшественник – имел резиденцию не в Майнце, а в Эрфурте, вскоре после принятия должности ввел новый специальный налог, чтобы иметь возможность отдать свои долги. Двадцатая часть от всех доходов с церковной собственности должна была идти к нему в карман. Аббат монастыря бенедиктинцев неподалеку от Фридрихроды Райнхардсбрунн сначала, по совету Конрада Тюрингского, отказался платить, но потом сдался. В качестве штрафа, а также для устрашения других его должны были стегать плетьми в течение трех дней перед всей церковной общественностью епархии, собравшейся в Эрфурте. На второй день, когда архиепископ собственноручно хотел взяться за бич, прибыл Конрад. В ярости сын ландграфа бросился на прелата, схватил его и наверняка заколол бы, если бы не свита, остановившая своего господина. Будучи полководцем при своем брате Генрихе Распе он располагал значительными вооруженными силами, с которыми и напал на владения архиепископа Зигфрида, чтобы по старому феодальному обычаю заставить крестьян и горожан поплатиться за дела их господина. На основании жалобы Зигфрида Папе Конрад Тюрингский бы в 1233 году отлучен от церкви.
Он должен был держать ответ в Риме самым унизительным образом. К покаянию принадлежали денежные выплаты горожанам преданного им огню города Фритцлар, а также строительство монастыря Проповедников и доминиканской церкви в Айзенахе (1235). Кроме того, он должен был принести покаяние Ордену немецких рыцарей, которому принадлежал с 1232 года, так как совершил нападение на высокопоставленного церковника. Однако эта своеобразная «судимость» никак не повлияла на избрание его в 1239 году магистром Ордена рыцарей... Архиепископ Зигфрид Майнцский, конечно же, не был никогда привлечен к ответственности за варварские методы добывания денег. Существовавшее специально для Конрада IV «имперское правительство» (очевидно такой же орган, какой существовал при короле Генрихе) не могло предъявить ему никаких обвинений, даже когда после назначения его на должность имперского прокуратора он, возможно, еще больше стал использовать такую практику.
В королевстве Сицилия и в имперской Италии (хотя, может быть, и не в таком масштабе) с самого начало не ожидалось, что влияние папского проклятья будет особо действенным. Апульская северная граница было хорошо защищена от папской области, папский анклав Беневент был сначала блокирован, а потом захвачен. Сицилийская церковь так строго следила за Фридрихом, что курия не могла применить против этой «государственной организации» своего самого ужасного метода, интердикта, т.е. запрета всех священных обрядов и любого душеспасительного руководства. Все нищенствующие монахи должны были немедленно покинуть страну. Строгий надзор за увеличением бремени налогов помогал обеспечить бoльшие сборы, так как наемное войско пожирало огромные суммы. Перед императором, возглавлявшим верховный суд и имперскую канцелярию, за функционирование всего государственного управления на всем острове и всей Апулии отвечал только один «генерал-капитан».
«Рекуперации» (т.е. обратные получения) со времени смерти императора Генриха VI, то есть более 40-ка лет, управлялись курией, тем не менее в течение веков на них претендовал Ватикан: герцогство Сполето, марка Анкона и часть Романии были «вновь присоединены к империи» без какого-либо сопротивления, также как и южная Тусция (ныне Тоскана – прим. переводчика) с городом Витербо. В марке Анкона, где «Наша божественная мать произвела Нас на свет», Фридриха чествовали как «Спасителя». В Верховном суде в Фолиньо он заседал как мировой судья, который должен был обеспечить длительное спокойствие в империи. Дорога в имперскую часть Италии снова была свободна и теперь кайзер начал задумываться о всей Италии.
На этом обширном поле боя последних лет жизни Фридриха II в потрясающе короткие сроки была проведена в жизнь реформа управления по сицилийскому образцу. На место бесчисленный феодалов и более менее самостоятельных городских властей пришли десять очень быстро назначенных генеральных викариев (называемых также «генерал- капитанами»), которые управляли генеральными викариатами. Армия нижестоящих чиновников (викариев, комендантов крепостей, городских подеста) дополняла картину четко организованного аппарата управления, в котором больше не осталось места для обычных форм феодализма с их многочисленными «особыми правами».
Так как повсюду на Сицилии были назначены образованные чиновники, говорилось – особенно в городах, полностью подчиненных государственному надзору – об «апульском иге» (так же, как позднее в Германии во время правления испанских Габсбургов говорили об «испанском сервитуте»). Тем не менее ничто так сильно не доказывает действенность этих реформ, как тот факт, что даже после окончательного падения Штауфенов, несмотря на противодействия, эти учреждения остались существовать и были лишь приспособлены к изменившейся политической обстановке.
Представителем императора во всей Италии был король Энцио, которым восхищались и которого боялись так же, как и его отца, сошедшего в мир духов. Генеральными викариями также были члены императорской династии или самого надежного высшего дворянства. Таким образом, об окончательном исчезновении феодализма говорить не приходиться.
Нет никакого сомнения в том, что немногие еще сопротивляющиеся города не долго смогли бы противодействовать этой прекрасной системе распространившейся «сицилийской тирании», если бы Папа не заставлял императора дробить свои силы и наряду с этим вести не менее изнурительную идеологическую борьбу.
Уже в феврале 1240 года Фридрих совершил крайне опасный шаг против папской власти. Это началось с того, что престарелый Грегор привлек на свою сторону римлян, которые уже посмеивались над ним, использовав очень действенный драматический прием. Во время большой процессии он возложил свою тиару на раку с мощами святых и воскликнул: «Святые, защитите Рим, если римляне не хотят его больше защищать!» В одно мгновение ситуация переменилась: насмешники превратились в фанатичных «крестоносцев», которые в конце концов побудили императора-«Антихриста» к возвращению на Сицилию. В такой ситуации, как эта, где королевская игра на власть пришла к «ничьей», Герман фон Сальца и Томас фон Капуа могли бы раньше найти компромиссное решение. Однако тяжело больной магистр Ордена немецких рыцарей, перешедший со своим войском Альпы в августе 1238 года, напрасно искал излечения у известных врачей Высшей школы Салерно. В тот же день, когда Фридрих был отречен от церкви, Герман умер в Салерно. В августе этого же года за ним последовал его друг – кардинал.
