– Я хочу, чтобы вы с Иваном заплатили за мою искалеченную судьбу. Мне нужно уйти от Розанова. Пусть сеет разумное, вечное, но без меня! Требую: вы с Иваном сделайте мне отдельную квартиру. Знаю – ему это под силу. Не для себя стараюсь – для дочери, чтобы ей хоть достойно жить.

Вера Петровна сдерживалась, памятуя, где они находятся.

– Я, конечно, не согласна ни с одним твоим словом. Не верю тебе ни на грош. – Она старалась не смотреть на шантажистку – противно. – Ты извратила факты, преподнесла все как тебе угодно. Никогда бы я тебя не подвела и Степу не отдала, если б ты не влезла между нами. Так что пеняй на себя! С чего это ты решила, что я приму всерьез твой бред и сделаю что ты просишь? – поинтересовалась она внешне спокойно, но испытывая внутреннюю дрожь – предугадывала ответ. – А если я не соглашусь?

– Куда ты денешься... – не скрывая мстительного торжества, сверкнувшего в глазах, опровергла ее спокойствие Лидия. – Представляешь свою семейную жизнь, когда все узнают, что твоя Света – не от Ивана. Прежде всего – он сам. – Развивать красочную перспективу она не стала – главный козырь впереди. – Ты уверена, многое уже в этом направлении продумала. Но, возможно, упустила из виду другое неприятное обстоятельство: ведь и Степан узнает, что Света – его дочь?

Да, Верка весь этот кошмар представляет: все ее мысли – на перепуганной физиономии. Кажется, победа близка, надо бить в одну точку.

– Степа же потомственный интеллигент, возвышенная душа! – издевательски продолжала Лидия, наслаждаясь эффектом. – Как узнает – в покое вас не оставит. Это я тебе гарантирую! Не бросит свое дитя на произвол судьбы.

Григорьева поникла головой – повержена на обе лопатки. Что же, пора ее немного успокоить.

– Напрасно ты так разволновалась. Договоримся – так я и не подумаю ему об этом докладывать. Пусть считает, что Наденька – его единственная дочь. Мне это на руку. Хоть он и гроши получает, но алименты мне пригодятся! – И цинично рассмеялась, с удовольствием наблюдая: Верка в шоке, никак не оправится.

Чувство одержанной победы помогло справиться с переполнявшей ее злобой и ненавистью. Примирительно дотронувшись до безвольно лежащей на столе руки Веры, она искренне пообещала:

– Не беспокойся! Если сделаете, что прошу, – никто никогда ни о чем не узнает! Буду сидеть тихо как мышка. Представляю себе силу и власть твоего мужа – наслышана. Не в моих интересах, чтобы он стер меня в порошок. Пусть лучше ничего не ведает!

Главное сделано, об остальном можно договориться потом. Лидия Сергеевна поднялась и взяла сумочку, собираясь уйти.

– Да, Вера, попрошу еще минуту внимания, – добавила она как бы между прочим. – Денег у нас совершенно нет, так что обстановка квартиры – за тобой. Это дело ты сможешь провернуть и без ведома мужа, – усмехнулась она со своей обычной самоуверенностью. – И направилась к выходу.

Григорьева, совершенно разбитая, осталась сидеть, пытаясь собраться с мыслями.

– Иду-у! Одну минуту! – крикнула Вера Петровна, услышав нетерпеливые звонки в прихожей.

«Кто бы это мог быть? Никого вроде не жду»... И отправилась открывать входную дверь.

– Вот это сюрприз! – изумилась она, увидев весело улыбающуюся сестренку. – Как я рада тебя видеть! Проходи, проходи! Как это в Москву тебе удалось вырваться – рассказывай. – Взяла из рук Вари чемоданчик, повела по холлу.

– У нас экспедитор заболел, а надо ехать за дефицитными лекарствами – выделили по лимиту. Вот я и напросилась. – Варька сбросила легкое не по сезону пальтишко. – Так что принимай почетных гостей! – И бросилась Вере на шею, расцеловала, – так соскучилась...

Миловидное ее лицо, с ямочками на щеках, сияло здоровым румянцем. Сестры были похожи, только Варя ростом пониже и весь облик как-то круглее, что ли, проще.

– Пойдем – умойся, я жду тебя на кухне. Проголодалась ведь с дороги. Перекусим, обо всем поговорим.

– Спасибо, старшенькая! – охотно послушалась Варя. – Люблю повеселиться, а особенно – поесть!

Через полчаса, накормив сестру сытным, вкусным завтраком, Вера Петровна повела ее в гостиную и усадила рядом с собой на диван. За едой Варя уже успела рассказать о здоровье тети Дуси, о своей работе, изложить все деревенские новости.

– А теперь поведай-ка старшей сестре свои сердечные тайны, – попросила она мягко, задушевно. – Как личная твоя жизнь?

Несмотря на свой общительный, даже как будто легкомысленный характер, в сердечных делах Варвара скрытничала, неохотно делилась с близкими. Но здесь, в этой красивой гостиной так уютно... Приятная расслабленность и тепло разлились по телу после обильной еды; глаза сестры устремлены на нее с любовью и искренним интересом... Все располагает к откровенности.

– Не везет мне на этом фронте! – посерьезнев, призналась Варя и грустно вздохнула. – Ты не поверишь, но до сих пор у меня так никого и не было. Все думают – Варька разбитная, бойкая... а я в этих делах еще ничего и не смыслю. Ну и пусть думают! – Гордо тряхнула головой, задрав и так вздернутый носик.

– Да неужели за все время никто тебе по-настоящему не понравился, и в тебя никто не втюрился? – удивилась сестра. – Ты же такая заводная!

– Не без этого, конечно, сама знаешь... Только... кто мне нравился – смотрели как на шмакодявку. А парни, которые за мной ухлестывали, мне и на дух не нужны!

– Ну а теперь... ты взрослая, работаешь. Что же мешает? – Вера Петровна ласково взяла ее руки в свои, переживая за нее. – Больница большая – ты же встречаешь там хороших, интересных людей...

– Говорю тебе – не везет. – Варя начинала уже тяготиться этим разговором. – Всех стоящих давно расхватали. Кто ко мне лезет и нравится – женат, а я еще не так низко пала. «Хороших, интересных», как ты сказала, на горизонте что-то не видно. – Обняла старшую сестру, прижалась к ней, как в детстве, и шутливо пообещала: – Не горюй, все еще впереди! Какие наши годы? – И встряхнулась, вскочила с дивана, оправила платьишко, весело спросила:

– А как у вас сейчас – в театры попасть можно? Мне бы хотелось использовать свободное время на полную катушку! Чтоб было что вспомнить в нашей глуши.

Вера Петровна оторвалась от грустных мыслей: хоть и не везет Варьке на личном фронте, но ведь не останется ее миловидная, симпатичная сестренка старой девой.

– Мы с Ваней в театрах почти не бываем: ему все некогда, да и устает. Без него же мне ходить не пристало, да и неинтересно. Говорят, в кассах очереди, билетов не достанешь. Но для тебя – проблем нет!

– Это как же – для меня «нет»? – не поняла Варя. – На меня билет с неба, что ли, упадет?

– Считай, что так. У Вани есть книжечка специальная – абонемент. По нему в любой театр, на любой спектакль всегда можно взять два билета.

– А что он за особенный такой? Почему это для всех билетов нет, а для него – всегда пожалуйста? – недоумевающе подняла на сестру глаза Варя. – Несправедливо!

– А потому, что он не такой, как все! Почему вы с тетей Дусей никак этого не поймете? – досадливо поморщилась Вера Петровна. – У него высокая должность, ответственная работа – недосуг стоять в очередях за билетами. Ладно рассуждать! Вот, держи! – И протянула сестре маленькую красивую книжечку. – Предъявишь в кассу за час-два до начала – получишь билеты на любой фильм или спектакль. Для того специальная бронь.

Вера Петровна так соскучилась по своей единственной сестренке – не сдержала горячих чувств, обняла ее, расцеловала и только после этого отпустила:

– Ладно, беги по своим делам. Только об обеде не забудь! Святым духом сыта не будешь! В столовых кормят плохо.

Утром следующего дня, отправив Свету в садик с водителем, Вера Петровна решилась наконец за завтраком поговорить с мужем. Варя поднялась спозаранку и, наскоро перекусив, убежала: времени у нее в Москве в обрез – ночью уже ехать домой.

– Знаешь, после вчерашней поддачи так спалось – не слышал даже, как ты встала. – Иван Кузьмич, ласково взглянув на жену, развернул газету.