В 9 часов 25 минут, когда гибель северной авианосной группы (начнем с нее) казалось бы уже была предопределена, японцы внезапно прекратили огонь. Корабли, образующие левый и правый фланги неприятельской эскадры, вдруг развернулись — и легли на обратный путь. Американские офицеры, неотрывно следившие за маневрами противника в бинокли, недоумевали: какую еще хитрость замыслили японцы? Наверное — решили перегруппироваться. А там, глядишь, снова откроют огонь. Однако никакой пальбы не последовало: японские крейсера и эсминцы так и шли на север. То, что случилось, больше походило на сон — по крайней мере так казалось американцам. Хотя никто не мог понять, что происходит, все, однако же, вздохнули с облегчением. «Похоже, за нас вступился сам Всевышний», — с несвойственным  военачальнику благоговейным трепетом писал позднее в боевом донесении контр-адмирал Спраг.

Не прошло и десяти минут как авианосцы перешли в контрнаступление. Впрочем, двинулись они не на север — в погоню за крейсерами и эсминцами противника, — как можно было бы подумать, а на юг — чтобы не попасть под обстрел дальнобойных орудий неприятельских линкоров. Ведь перед тем, как пустить в бой самолеты, следовало привести в порядок полетные палубы — первым делом расчистить их от обломков. И уже в 9 часов 35 минут в воздух поднялись самолеты первого атакующего эшелона. Самолеты других эшелонов взлетели соответственно в 10 часов 13 минут и 10 часов 20 минут. Перед ними стояла все та же задача: не уничтожить, а расчленить японскую эскадру, сковав таким образом ее дальнейшее наступление.

Тем временем на Лейте контр-адмирал Кинкейд ломал голову, пытаясь разгадать тактический план Куриты. Командующий Седьмым флотом также не понимал, что происходит: неожиданный маневр неприятельских крейсеров мог озадачить кого угодно. Японская эскадра, похоже, стояла на одном месте. И Кинкейд было подумал, что японцы решили дозаправиться. Но не тут-то было! Курита повернул свои корабли на юго-запад — к Лейте. И все должно было начаться сызнова. Кинкейд тотчас радировал Хелси: «Положение ухудшается». Если бы Курита нагрянул прямо сейчас, американцам и правда пришлось бы туго: линкоры и крейсера контр-адмирала Олдендорфа еще не успели дозаправиться; ударная авианосная группа вице-адмирала Маккейна была далеко; конвойных же авианосцев осталось слишком мало — и фатальный исход, таким образом, был предопределен. И тут вдруг Курита снова изменил курс. Донесения американских летчиков звучали в унисон: «Неприятельская эскадра движется на север... Держит курс на север... Следует обратным курсом...» Просто уму непостижимо! Невероятно, но факт. При том что речь уже шла не только о крейсерах, но обо всей эскадре противника в целом.

Уже после войны, во время долгих — многодневных допросов, адмирал Курита признался: «Огонь мы прекратили лишь для того, чтобы перегруппироваться, потому как ожидали массированного удара с воздуха». Несомненно, Курита, как и Кинкейд, полагал, что где-то неподалеку, точнее, к северо-востоку от острова Самар, крейсирует 34-я ударная группа, состоящая из тяжелых авианосцев. Опасность столкнуться с нею, собственно, и предопределила дальнейшие действия командующего японской эскадрой. С другой стороны, нерешительность Куриты трудно поддается объяснению, тем более потому, что, находясь буквально в двух шагах от Лейте и повернув обратно, он поставил под удар грандиозную контрнаступательную операцию,  разработанную японским верховным командованием. А главная цель этой операции заключалась как раз в том, чтобы сокрушить основную — несущую — часть так называемого Лейтинского плацдарма. На допросах Курита признался и в том, что первым делом решил найти и уничтожить неприятельскую ударную группу, а уж после перейти в контрнаступление. «Где же вы надеялись ее найти? — допытывались американские военачальники. — И почему сперва не нанесли удар по Лейте?» Судя по всему, причина странных — на первый взгляд — действий Куриты кроется в том, что он не чувствовал за собой ни малейшей поддержки: ведь к тому времени мощный императорский флот понес невосполнимый урон. Потом, как отмечает тот же Вудуорд, Курите не повезло с самого начала — когда он чуть было не отправился на дно следом за своим кораблем: на рассвете 24 октября, напомним, американская подводная лодка потопила флагманский крейсер на западных подступах к Филиппинскому архипелагу. А следом за тем, едва адмирала успели поднять на борт вовремя подоспевшего эсминца, как у него на глазах затонул великан «Мусаши», — по нему нанесли молниеносный бомбовый и торпедный удар американские самолеты. Все это потрясло Куриту до глубины души и заставило призадуматься. Кроме того, боевой дух японцев был подорван тем, что, как они ни старались, им не удалось потопить американские конвойные авианосцы в ходе сокрушительного артобстрела, начатого 25 октября и длившегося несколько часов кряду. Ну и в довершение ко всему, если американские командующие уверовали, что Господь в конце концов стал на их сторону, то японские адмиралы, напротив, поняли, что он отступился от них — раз и навсегда.

В то памятное утро 25 октября в характере американо-японской войны обнаружилась новая ужасная черта. Она проявилась столь неожиданно, что никто из очевидцев поначалу даже не успел сообразить, что же, собственно говоря, произошло.

Часов около восьми утра наблюдатели на авианосце «Кангамон», входившем в состав южной группы, заметили в небе четверку неприятельских истребителей, летевших с юго-запада на высоте 3000 метров. Их поведение казалось довольно странным: не обращая ни малейшего внимания на самолеты, взлетавшие с американских авианосцев, «зеро» перешли в горизонтальный полет и, прячась за облаками, двинулись прямо на авианосную группу. Оказавшись над нею, три истребителя круто снизились, а четвертый принялся кружить рядом, как будто решив поглядеть, что же будет дальше. А дальше было вот что: один из трех «зеро», прибавив газу, вошел в крутое пике и ринулся на корму авианосца «Санти». Авианосец даже не успел отработать ни вперед, ни назад, ни в сторону, а корабельные артиллеристы не успели как следует прицелиться... На глазах у изумленных моряков в полетной  палубе «Санти» в мгновение ока разверзлась восьмиметровая пробоина и несколько самолетов, стоявших неподалеку, тотчас же занялись огнем. И вдруг грянул взрыв, а следом за ним — другой, третий... Первый взрыв раздался сразу же после того, как самолет-болид с лета врезался в палубу, потом рванули расположенные под нею зарядные погреба и топливные танки. Японский летчик не сбросил ни одной бомбы — он взорвался вместе с ними и самолетом. Очевидцы происшедшего еще долго не могли опомниться: они не верили своим глазам. А между тем американские газеты уже пестрели сногсшибательными репортажами о чудовищно дерзком способе воздушной атаки, который японцы считали своего рода секретным оружием, достойным применения лишь в самых крайних случаях... Однако на этом дело не закончилось — за первым «болидом» последовали два других. Правда, на сей раз зенитчики успели вовремя открыть огонь. И все, слава Богу, обошлось: оба «зеро» разнесло вдребезги еще в воздухе, и обломки рухнули в море. А четвертый «зеро» все кружил неподалеку, точно ястреб, высматривающий жертву. Корабельные артиллеристы открыли по нему огонь и, должно быть, слегка задели: за самолетом потянулась тонкая струйка дыма. Наконец подбитый «зеро» перестал кружить и ринулся на авианосец «Суони». Все произошло так быстро, что у зенитчиков даже не было времени прицелиться как следует еще раз... Послышался удар — в небо взметнулись языки пламени — над морем эхом раскатился грохот взрыва. В ходе этой воздушной атаки из строя были выведены два авианосца. Впрочем, после экстренного ремонта они снова заняли свое место в строю, чего нельзя было сказать о моряках, которые погибли или получили ранения.

Незадолго до одиннадцати часов утра атаке шести «самолетов-самоубийц» подверглись четыре авианосца северной группы. Однако теперь-то уж корабельные артиллеристы знали, чем все может закончиться, не уничтожь они атакующих еще в воздухе. В итоге два из них были сбиты сразу же — еще на подлете. А третий, успевший-таки спикировать, взорвался прямо над палубой одного из авианосцев, и его обломками накрыло всех, кто находился рядом. Только трем «зеро» удалось прорваться к целям: два из них врезались в авианосец «Калайнин-Бей», причинив ему, однако, незначительный ущерб, а третий рухнул посреди полетной палубы «Сен-Ло». Последовало несколько оглушительных взрывов. Палуба вскрылась, и наружу вырвались фонтаны воспламенившегося топлива. В одиннадцать часов командир приказал экипажу покинуть охваченный пожаром авианосец. И через несколько минут «Сен-Ло» погрузился в море. В то утро японские летчики еще дважды атаковали северную группу — соответственно в 11 часов 10 минут и 11 часов 30 минут. Правда, теперь они не жертвовали собой ради уничтожения цели, а старались поразить их бомбами. Но бомбовый удар оказался малоэффективным.