– А в квартире на Вернадском навел порядок? – строго спросил Борис Осипович. – Там все чисто?
– Будь спок, – заверил его Валет. – Вещи твои забрал и никаких следов не оставил – чтоб мусора не цеплялись. И дамские шмотки взял для подставной сучки, – ухмыльнулся он и поинтересовался. – Что с особняком будешь делать?
– Выставлю на продажу, – насупился Бутусов. – Мне он больше не нужен.
Лимузин остановился у подъезда, и Борис Осипович в сопровождении телохранителей проследовал в офис. В приемной его ожидала молодая женщина. Он даже вздрогнул – так она была похожа на Надежду, только пониже ростом и выглядела вульгарнее.
– Проходи! – приказал он, и усевшись за стол стал придирчиво рассматривать женщину-двойника, которая робко стояла перед ним, опустив глаза.
Видимо, он остался доволен, потому что сказал:
– Ну что ж, порядок! Пограничников пройдешь. Аванс получила?
– Спасибо! Я очень Вам благодарна, – заверила «Надежда», боязливо взглянув на Бутусова. – Все сделаю, как мне велено.
– Небось рада, что устроили в американский бордель больше, чем бабкам? – не стал церемониться с ней. – Смотри, если подведешь! Мы тебя всюду достанем! А ну, повтори задание!
– Прибыв на Канары, я должна снять номер в отеле на имя Розановой, – она отвечала уверенно и четко; как отличница в школе. – Потом оставив ее вещи в номере, пойти на пляж и найти уединенное место; не привлекая внимания, положить там купальные принадлежности с паспортом, и первым рейсом, уже по своим документам, вылететь в Штаты.
И забыть навсегда об этой истории. Никому ни слова! с угрозой добавил Бутусов. – Тогда оставим тебя в покое. Можешь быть свободна!
– Не верю я этому Бутусову. Сердцем предчувствую беду! Не могла Наденька поступить, как он говорит! И уж обязательно поставила бы меня в известность, – убежденно сказал Степан Алексеевич жене и дочери.
Они собрались в квартире на Патриарших прудах, чтобы обсудить то, что сообщил несостоявшийся муж Нади. Женщины понуро сидели на диване, а профессор возбужденно расхаживал по комнате.
– Согласна с тобой, Степочка! Надюша – не предательница. Она была увлечена Бутусовым и собиралась за него замуж. Откуда взялся этот таинственный миллионер-американец, о котором мы ничего не знаем? Уж Светочке бы она о нем рассказала, и тебе тоже.
– Конечно! То, о чем сообщил мне этот темный делец, считаю совершенно невероятным, – заключил, волнуясь, профессор. – Более того – крайне подозрительным!
– Боже мой! – Свету осенила догадка. – Нет, боюсь даже об этом подумать! Недавно Наденька мне открылась, что вновь повстречала свою первую любовь – Костю. Собиралась с ним увидеться, хотя я отговаривала. Не мог Бутусов ее приревновать и?.. – испуганно взглянула на отца и мать. – Она мне говорила – это очень крутой делец…
– Ты думаешь… он мог… – поняв, о чем подумала дочь, запинаясь, произнес Степан Алексеевич. – Неужели… он ее… за это?.. – и умолк не в силах вымолвить страшное слово.
Вера Петровна растерянно посмотрела на мужа и дочь.
– А как же то, что сообщила милиция? Ведь это Надень-кины вещи прислали с острова Тенериф?
– Да, это ее вещи и документы, – мрачно подтвердил Степан Алексеевич и с сомнением добавил: – Но здесь что-то не так – концы с концами не сходятся.
Он покачал своей красивой седеющей головой.
– Это совсем не похоже на Наденьку! Она и оттуда бы позвонила. Я хорошо ее знаю – любит она нас и не променяет ни на какого американца! – лицо у него потемнело. – Чтобы такая пловчиха утонула и там никто не заметил, – как можно поверить этому?
– Мне тоже кажется это каким-то жутким недоразумением, – согласилась с ним Света. – Не верю в американца, с которым Наденька якобы сбежала! Она собиралась встретиться с Костей – вот это правда. И опасалась, чтобы не узнал Бутусов.
– Он явно чего-то скрывает, – хмуро произнес Степан Алексеевич. – Мне сердце подсказывало – это опасный человек и я Наденьку предупреждал! Не послушала отца…
– Раз так, надо заявить в прокуратуру – пусть это расследуют! – предложила Вера Петровна. – Не то мы себя изведем. Хотя, – озабоченно посмотрела на мужа, – если Бутусов сказал правду – это бросит на него тень и добавит обиды.
– Какая там обида! – горячо возразил он. – Этот негодяй оклеветал Наденьку и, если она… – с трудом выдавил из себя ужасное: – Погибла… вина лежит на нем – такие на все способны!
Охваченный безудержным горем, Степан Алексеевич опустился в кресло, обхватив голову руками. Возникла скорбная пауза, которую нарушил звонок телефона. Это наконец дозвонился Михаил. Трубку взяла Света.
– Здравствуй! Где ты опять пропадаешь? – она говорила сухо. – Не забыл, что у тебя теперь есть сын?
– Светочка! Виноват, сдаюсь на милость победителя, – каялся он. – Я только и думаю о тебе и сыне. Но не могу к вам вырваться – слишком много работы. У меня ведь на плечах коллектив..
– Ну мне-то это понятно, а как объяснить Пете? Мальчик тебя ждет… Ты ведь так долго пропадал, Миша!
– Прости, Светочка! Давай я приду к вам завтра вечером?
– Нет, ничего не выйдет, – немного поколебавшись, сухо отказала Света. – У нас в семье горе.
– А что случилось? – встревожился Михаил.
– Беда, Миша. Пропала Наденька!
– Как так пропала? Когда?
– Папе позвонил Бутусов. Тот богач, за которого Надя собралась замуж. Он сказал, будто она его бросила, сбежав с каким-то иностранцем за границу. Конечно, мы не верим – ведь Наденька никуда не собиралась. Нет, не могу больше говорить, – Света заплакала, – передаю трубку папе.
Трубку взял Степан Алексеевич.
– Вовремя позвонил, Миша! Мы уже решили обратиться в прокуратуру, но сделаем так, как посоветуешь. Ты ведь – юрист и сейчас у тебя детективное агентство?
– Для этого мне надо знать все подробнее, – в голосе Михаила звучало искреннее сочувствие. – Если вас устроит, жду завтра утром в нашем офисе.
– Отлично! Все, что нужно, сообщу при встрече. Хорошо бы ты лично этим занялся, – попросил профессор и яростно добавил: – И я сам хочу участвовать в розыске! Своими руками задушу негодяя!
– О чем речь, Степан Алексеевич! Займусь этим немедленно! – заверил его Михаил. – Я ведь знаю Наденьку и не успокоюсь, пока не выясню, что с ней случилось. Если это преступление, виновные не уйдут от ответа!
Случившееся с Надей потрясло Михаила. Проанализировав имевшиеся факты, он нашел много несоответствий и, ускоренно оформив туристскую визу на себя и переводчика, вылетел на Канарские острова. В местной полиции ему показали документы о несчастном случае на пляже и подтвердили, что тело утонувшей русской не нашли. В отеле, где она останавливалась, показали запись о пребывании клиентки Розановой.
Однако профессиональный опыт помог Михаилу получить дополнительные сведения, подвергшие сомнению официальную версию. Так, портье сообщил ему, что в день печального происшествия видел красивую русскую клиентку, выходящей из отеля с большим чемоданом, а швейцар утверждал, что вызывал для нее такси в аэропорт. Это наводило на подозрения и, как опытный следователь, он снял копии с документов, в том числе, запись Нади в книге регистрации клиентов и отпечаток с ее фото, сделанный в полиции.
Вернувшись, провел криминалистическое исследование и оно подтвердило его подозрения: подпись в отеле была сделана не Надей, да и фото на паспорте оказалось не ее – при сильном увеличении нашли родинку, которой у нее не было, хотя сходство было большое.
– Похоже, Степан Алексеевич, вы не ошиблись и мы имеем дело с ловкой инсценировкой преступников, погубивших вашу дочь, – объявил ему Михаил, когда они в его кабинете обсуждали результаты расследования на Канарах. – Придумали ее, чтобы отвести от себя подозрение.
– Значит, это Бутусов… – мрачно констатировал профессор, – я в этом не сомневался!
– Думаю, что он, – осторожно подтвердил Михаил. – По моим данным, этот субъект на такое способен и мотив у него есть. Но, – досадливо покривился, – нам очень непросто будет добыть необходимые доказательства и прижать негодяя к стенке – это сильный и хитрый противник.
