И Михаил уступил – вопреки своим правилам. Потом ничем не мог этого объяснить, кроме как велением судьбы, сохранившей ему жизнь. Едва они успели отойти за массивный гранитный памятник – мощнейший взрыв разметал все вокруг и перепугал жителей близлежащих домов.

Масштабы происшедшей трагедии были ужасающими. Радиоуправляемое взрывное устройство, заложенное вблизи могилы, убило десятки человек, около ста покалечило. В результате этого наиболее крупного из происшедших в столице террористического акта погибли многие лидеры движения. Вместе с ними пострадали совершенно непричастные люди – родственники, друзья и просто те, кто случайно оказался рядом.

Только лежа в больнице Юсупов и Белоусов узнали, что среди погибших оказались Ланской и компаньон Сергея, и все подробности о том, что с ними самими произошло после рокового взрыва.

Памятник, за которым они стояли, разбило и покорежило. Он спас им жизнь, но осколками Юсупову порвало бок, а Белоусову перебило руку. Их нашли без сознания, истекающими кровью и немедленно доставили в хирургическое отделение.

Они лежали рядом, в одной палате, и два дня не разговаривали, молча переживая случившееся и постепенно приходя в себя. Первым заговорил Сергей Белоусов:

– Просто не представляю себя без Андрея. – Он уставился невидящим взором куда-то в пространство. – Я ведь был только рабочей лошадкой, а он – головой, мозговым центром нашего дела. Это он создал агентство, пробивал регистрацию через этих бюрократов и взяточников. Благодаря его связям мы стали на ноги и завоевали авторитет. Не знаю, что и делать… У нас двенадцать сотрудников. Работать я умею, а вот руководитель из меня никакой.

Полежал молча, все больше мрачнея, и уныло произнес, как бы говоря сам с собой:

– С финансами, наверно, напряг будет. У Андрея осталась большая семья: жена, двое детей, старики родители; живут в особняке; расходы, понятно, большие. Думаю, заберут свой пай из общего дела. Понимаешь, чем это пахнет? – Посмотрел в сторону Михаила, но так и не понял по его безразличному виду, слушает тот или нет. – Банкротством! У меня на счету резервов нет.

Михаил слушал, о чем он говорит, но мысли его были заняты другим. В нем боролись противоречивые чувства. До боли жаль погибшего друга, его семью; возмутительна безобразная криминальная возня вокруг благородного дела. Уйти бы подальше от этих бесконечных, опасных разборок, найти наконец достойную, спокойную работу и зажить полной жизнью…

Но профессиональный долг, сознание закаленного бойца призывали: не оставляй безнаказанным жуткое, злодейство, разыщи, покарай убийц, отомсти за смерть друга!

«Нет, я этого так не оставлю», – пообещал он сам себе, чувствуя, как зреет решение, возвращается привычный в работе азарт. – Найду негодяев! Зацепка есть… Сначала – разыскать того парня, сапера. Чую – он там крутился неспроста». Но прежде всего найти в Москве работу… Неожиданно его осенила неплохая как будто идея.

– Послушай, Сергей, – он повернул голову к Белоусову, – мне кажется, я знаю решение твоей проблемы. – И, убедившись, что товарищ его слушает, продолжал уже увереннее: – Все годы после возвращения я руководил службой безопасности у Ланского. Служба работала четко; коллектив – около полусотни человек; можешь навести справки.

У меня есть сбережения – сумма немалая, честно заработал. Следственная работа всегда была для меня целью жизни. Если не против – принимай меня в компаньоны. – Помолчал, как бы проверяя в уме свое решение. – Лично я готов рискнуть своим капиталом. Детективное агентство тоже следственная работа. Думаю, дело будет мне по душе. А с управлением коллективом, не беспокойся, справлюсь. – Умолк и повернулся на здоровый бок: перебитые ребра побаливали.

«Звонить Вере Петровне пока не стоит, – с грустью думал он. – Знакомство с сыном придется отложить до выздоровления».

Итак, судьба еще не благословила Михаила на встречу с сыном, как ни рвалась и ни жаждала этого его душа.

Конец августа выдался теплый, но на редкость дождливый, зато много грибов. Рано утром в субботу, когда компания собралась в лес, все еще моросило, но для любителей «тихой охоты» это не помеха. С шутками и смехом, облачившись в плащи и водонепроницаемые куртки, подхватив корзины и лукошки, устремились в лес, благо он начинался сразу за оградой. Новенький коттедж профессора Розанова – крайний в учительском садово-дачном кооперативе.

Светлана приехала со своей компанией накануне вечером, на огромном «шевроле-блейзер», – он еле поместился за воротами участка, на узкой садовой улочке: решила повидаться с матерью и сыном, а заодно прогуляться по лесу с друзьями, как и она, обожавшими собирать грибы и ягоды.

– Принимайте гостей! – весело заявила она вышедшим навстречу Вере Петровне и Розанову, целуя сынишку. – В тесноте, да не в обиде! Не зря же построили такой шикарный дом.

Двухэтажный коттедж – его всего за два года возвел Степан Алексеевич, при активном и непосредственном участии Веры Петровны, – разумеется, шикарным никто бы не назвал, особенно по сравнению с богатыми, вычурной архитектуры каменными особняками, возникавшими как по мановению волшебной палочки по всему ближнему Подмосковью. Всего-то обшитый досками добротный бревенчатый сруб, два широких окна по фасаду и большая застекленная терраса в торце. Высокая двускатная крыша позволила устроить на втором этаже еще одну спальню и небольшую гостиную-светелку. Но гордость хозяев – комнаты первого этажа: просторная спальня с изразцовой голландской печью, кабинет с камином – уютный салон с диваном, мягкими креслами и баром, встроенным в книжные полки.

Только самые крупные работы – фундамент, сруб, печь с камином, шиферное покрытие – выполнили строители. Все остальное Степан Алексеевич и Вера Петровна сделали своими руками. Розанов был еще по-спортивному крепок телом, да и Вера не забыла трудовые навыки – деревенскую закалку своей молодости. Прекрасный яблоневый сад, кустарники и небольшой огород также были делом их рук и неустанных забот, любви к своему небольшому владению на лоне природы.

Степан Алексеевич давно уже водил собственные «Жигули». Наличие транспорта очень помогло в строительстве и было вообще незаменимо в дачной жизни.

– Что бы мы делали без машины! – постоянно радовалась Вера Петровна. – Не представляю, как добираются те, у кого нет транспорта. Это же мука мученическая!

Обретя вновь счастье с Розановым, она старалась думать, что все минувшее происходило в какой-то другой, нереальной жизни – о ней и вспоминать не хотелось.

Их примирение состоялось на редкость просто и легко. Видно, так сильно их души стремились друг к другу! После того как Вера Петровна поведала Розанову об обидах, страхах и сомнениях, вынудивших скрывать от него правду, а он признался, как тосковал по ней долгие годы и не мог обрести личного счастья, они больше не говорили о прошлом.

Вера Петровна стала часто навещать его одинокое жилище, помогая по хозяйству, что ему очень нравилось, и постепенно их отношения наполнились любовной близостью. Это, конечно, не была прежняя, молодая страсть, но им было хорошо вместе, как двум половинкам единого целого.

Совместная дружная работа по возведению дома и устройству сада стала лучшей проверкой их чувств и совместимости, укрепила желание жить под одной крышей.

– Ну что же, родная Веруся, пора кончать с твоим вдовством, – осторожно предложил Розанов, когда, обнявшись, они сидели у пылающего камина. – Хочу, чтобы ты стала моей законной женушкой – перед соседями неловко.

Вместо ответа она только нежно его поцеловала, и они вскоре тихо и незаметно расписались, ограничившись семейным свадебным ужином. Устраивать пышное торжество оба сочли неуместным и Светлане так сказали – она согласилась.

Михневские березовые рощи издавна славились грибными местами, особенно много было белых. В хорошие годы грибы собирал, прямо на опушке леса, за оградой, а то и на самом участке Розановых. Вскоре шумная компания, промокшая, но веселая и довольная, вернулась из леса с неплохим урожаем. Больше всех радовался Петя: