Во-первых, лежащий на столике рядом с дорогой кобурой пистолет тридцать восьмого калибра. Арчи знал не так много представительниц слабого пола, которые стали бы беседовать с агентом ФБР, положив оружие на кухонный столик, словно обычную хозяйственную принадлежность.

Во-вторых, прежняя Мэгги едва ли могла кому-нибудь столь резко возражать. Сидящая же перед ним женщина, казалось, готова свалить медведя. В ее глазах блестели непролитые слезы, но это были не те слезы страха, которыми она плакала три года назад. Нет, эти слезы вызваны едва сдерживаемой яростью и злостью.

Подсознательно Арчи понял, что изменения, произошедшие с Мэгги, не были поверхностными: они были фундаментальными, пронизывающими все ее существо. Никакого страха он не заметил в глазах женщины, она сохранила хладнокровие, когда узнала, что Уоттер на свободе. Лишь, слегка улыбаясь какой-то непонятной улыбкой, спросила его, почему он приехал в Энглвуд. Если бы Арчи увидел такую улыбку на губах коллеги, то мог бы определенно сказать, что тот ждет стычки с врагом. Мэгги заявила, что устала лгать и скрываться. Не означает ли это, что она планирует расправиться с Уоттером раз и навсегда? Эта мысль едва не заставила Арчи рассмеяться. Если схватки ищет маленькая нежная Мэгги, значит, она стала сильной женщиной. Разве можно винить ее за это? Если бы он оказался на ее месте, то вряд ли смог бы лгать, убегать, ждать стука в дверь, который, возможно, означал бы конец безопасности или даже жизни.

Но все-таки она должна понимать, что помышлять о сопротивлении такому человеку, как Уоттер, — совершенно другое дело, нежели действовать против него.

— Мэг, послушай, я знаю, как для тебя должно быть трудно…

— Нет, не знаешь, — перебила она холодно.

Их глаза встретились. Дикий огонь плясал в необыкновенной голубизне ее глаз.

— Ты ничего не знаешь об этом. И ни один, кто не чувствовал дыхания смерти и не пытался начать жизнь с нуля, не может знать.

— Послушай, я ведь приехал не за тем, чтобы злить тебя.

— Тогда зачем ты приехал? У тебя есть точная информация, что Уоттер знает, где я нахожусь?

— Он видел ту телевизионную программу, на которой проболталась твоя подруга.

— Только поэтому ты и приехал?

Неподдельное удивление Мэгги озадачило Арчи. Не может же она быть такой наивной, чтобы считать, что Джек Уоттер оставит ее в покое. Пистолет на столике означает, что она понимает всю сложность своего положения. Что это вовсе не игра, а смертельная опасность.

— Черт возьми, Мэг, Уоттер — крепкий орешек! Ты же сама убеждала меня в том, что он придет за тобой при первой же возможности. Этот тип опасен, как гремучая змея. И мы потеряли его из виду… Ты понимаешь это? Один человек уже погиб от его руки!

При этих словах Мэгги мстительно ухмыльнулась.

— И я тоже крепкий орешек, Арчи.

— Уоттер хочет добраться до тебя.

— Ничего не изменилось, — легкомысленно пожала она плечами.

Арчи схватил Мэгги за узкое запястье и, заставив смотреть ему в глаза, встретил ее холодный взгляд. Ему хотелось трясти ее как грушу, пока Мэгги не поймет смысла им сказанного или пока не попросит о пощаде.

Что это со мной? — кисло подумал он. Черт возьми, ей не следовало смотреть на меня так, словно я причина всех ее бед и переживаний.

— Ты не хочешь откусить мою руку? — спросила Мэгги.

— Нет, — немедленно отозвался Арчи. — Но не отпущу до тех пор, пока ты не выслушаешь меня.

— Я тебя слушаю, и не нужно держать меня. Я не убегу.

Он еще крепче сжал ее руку.

— Может, ты и слушаешь меня, но, очевидно, не понимаешь значения того, что я говорю. В камере с Уоттером последние два месяца перед его освобождением сидел наш информатор. Он сравнил твоего бывшего муженька с росомахой. Это животное, которое убивает просто ради удовольствия.

Мэгги взглянула на руку, обхватившую ее запястье, и Арчи почувствовал такой холод во взгляде, что немедленно разжал пальцы.

— Я поняла это, — сказала она ледяным тоном. — Мне только непонятна роль ФБР в этом.

И вдруг Арчи осенило: напряженные плечи и холодное выражение лица Мэгги не имеют отношения к нему, они касаются Уоттера. Стены вокруг дома, замки на воротах, пистолет на бедре — все это лишь антураж. Мэгги изменилась внутренне по важной причине. Она выбрала трудный путь — никому не доверять. Не забыла, каков Джек Уоттер. Лучше, чем кто-либо другой, она осознавала, что муж хотел видеть ее мертвой. Подвела и приятельница, позвонив на телевидение. Мэгги понимала, что Уоттер снова будет преследовать ее. Предвидя подобное развитие событий, она превратила свой дом в крепость. Ее тело стало быстрым и гибким. И она не расставалась с пистолетом, извлекая его из кобуры привычным и уверенным движением человека, который научился есть, дышать и спать о оружием.

Арчи почувствовал восхищение, хотя ему было трудно отказаться от воспоминаний о Мэгги, как о нежной, дрожащей, испуганной женщине, которая нуждалась в мужчине-защитнике.

— Мэг, — сказал он мягко, глядя ей прямо в глаза, — я здесь, чтобы помочь тебе. Если ты настроена против меня, то можешь потребовать прислать другого агента. — Арчи увидел беспокойный блеск в ее глазах, но продолжал, сделав вид, будто ничего не заметил: — Думаю, разница будет не слишком большая, — солгал он. — Но, поскольку я знаю тебя, а ты знаешь меня, и, что более важно, я знаю Джека Уоттера, надеюсь, ты правильно оценишь создавшееся положение.

— Я буду иметь дело только с тобой, — сказала Мэгги спокойно. — Но мы никуда отсюда не побежим.

— Черт возьми…

— Иначе я укажу тебе на дверь.

— Я могу применить силу, — пригрозил Арчи.

— Тогда я выйду на улицу и, поверь мне, весь Энглвуд услышит мои крики.

Арчи не смог не улыбнуться. Не сомневаясь, что угроза будет выполнена, он спросил:

— И с какой целью ты это сделаешь?

— Это позволит Уоттеру точно узнать, где я нахожусь. Он придет, и я убью его.

Страшные слова, произнесенные будничным тоном, потрясли Арчи. Решимость Мэгги резко меняла ситуацию. Он понимал, что его подопечная мотивирует свое намерение остаться дома конкретной целью, и теперь предпочел бы, поменявшись местами с Грегом, следить за летающими тарелками, чем сидеть за столом напротив красивой женщины, хладнокровно задумавшей убийство. Если бы Грег был здесь, он, вероятно, нашел бы какой-нибудь способ убеждения. Мэгги безропотно отправилась бы в безопасное место, поверив, что о ней позаботятся. Но у агента Грега Линдсея другое задание, а агенту Арчибалду Брауну не остается ничего иного, как уступить и остаться здесь.

— Послушай, уже поздно. Денек выдался напряженным, и я устал. — Арчи уловил в глазах Мэгги смущение и добавил: — Мы сможем обсудить детали утром. Если ты не против. Я остаюсь на ночь.

— На ночь? — переспросила Мэгги внезапно охрипшим голосом. Ее глаза расширились и стали беззащитными, а дыхание участилось.

— На ночь, — повторил Браун. — Пойдем, я помогу тебе запереться. Мы поговорим утром. — Он выбрался из кресла и сунул руки в карманы — исключительно для того чтобы избежать соблазна прикоснуться к Мэгги.

— Утром? — повторила она тихо. — А потом ты хочешь уехать?

— Нет, черт возьми! Я на задании, если ты помнишь. Моя работа требует, чтобы я защищал тебя, Мэг. И совсем не требует, чтобы я чего-либо хотел или не хотел.

Уоттер вышел покурить из здания индианаполисского аэропорта и прислонился к стене. Неожиданно выпавший снег покрыл все вокруг нарядным белым пушистым покрывалом. Затянувшись, Джек выпустил серое густое облако дыма. Он отлично со всем справился, не оставив следов, и мог не беспокоиться о таких мелочах, как снежная буря. Если будет нужно, он сможет взять напрокат машину и уехать. У него есть деньги, теперь еще больше, чем вчера, а также богатый выбор кредитных карточек. Пока он использовал только три карточки. Возможно, ищейки зафиксировали их, но это уже неважно: они в мусорном ведре в Индианаполисе.