- Давно?

- Думаю, уже несколько недель.

- Ух ты… это удивительно, милая, – она свернула пару клайвовых штанов и уложила в растущую стопку белья. – Она замужем? У нее есть семья?

Я остановилась, пораженная вопросом.

- Я не знаю. Я ее как-то не расспрашивала об этом.

- Ну, может, тебе стоит это сделать в следующий раз, – мама улыбнулась мне. – Я очень рада, что ты приехала, дорогая.

Мне досталось еще одно сокрушающее обьятие.

- Ты останешься на ужин?

Я кивнула и ухмыльнулась:

- Ты же знаешь, мне не так часто удается поесть домашней еды, так что не откажусь.

- Я знаю. Я думала, я тебя хоть чему-то научила, Андреа.

- Ага-ага.

- Ладно, идем, - она обняла меня за плечи, и мы пошли вниз. – Сегодня у нас в гостях только ты да я.

Я обрадовалась. С некоторых пор мне очень не хватало возможности побыть с мамой вдвоем.

Рочестер встретил меня вечерними огнями. Всю дорогу назад я думала о том, что сказала мама насчет Хейли. О тех вопросах, которые я должна была ей задать. Теперь Хейли была для меня сплошной загадкой, а ведь было время, когда я знала о ней все. Все, о чем она мечтала, на что она надеялась, куда она собиралась пойти и что она намеревалась делать.

А теперь? Добилась ли она того, чего хотела? Сейчас ей тридцать, исполнится тридцать один в конце года…. неужели мы не виделись целых двенадцать лет?

И почему у меня такое чувство, что было еще что-то… что-то, что я должна вспомнить, о чем я должна подумать?

Попытавшись выбросить из головы бестолковые мысли, я заехала на парковку круглосуточного магазина. Войдя внутрь, я огляделась, раздумывая о том, что хорошо бы чем-то порадовать Эйрин. И увидела стойку с букетами роз. Это, конечно, были далеко не самые лучшие цветы в мире, но, раз выбор невелик, эти вполне сойдут. Я выбрала букет, открытку и отправилась к прилавку, чтобы расплатиться.

В последнее время у нас с Эйрин все складывалось весьма хорошо. Хотя я все равно не могла понять, почему мы все еще вместе. Она была готова обустроить жизнь, хотела детей, собаку и все такое прочее. И хоть в этой жизненной картине не было ни одного изъяна, я не видела, как мы можем это осуществить. Я понимала, чего хочет Эйрин, я принимала это. Но я не могла ей это дать, как бы сильно ни хотела.

Я вздохнула, и мне снова стало грустно. Я вела себя нечестно по отношению к Эйрин, но мы не раз об этом разговаривали, и она знала о моих чувствах и сомнениях. Много раз я пыталась отпустить ее, предлагала ей оставить меня и найти того, кто будет с ней на одной волне, кто захочет того же, что и она, кто не побоится соединить с ней жизнь.

Она всегда отвечала, что подождет меня.

Я ехала к окраине Рочестера и улыбалась. Мне не терпелось увидеть Эйрин. Я хотела обнимать ее, держать в своих руках и согреваться ее любовью. Да, я любила Эйрин. Как иначе могла бы я быть с ней целых три года и не любить?

Скоро я поверну к ее дому. Я рулила и поглядывала на все, что я для нее купила. Надеюсь, ей понравится. Она жаловалась раньше, что я не делаю ей сюрпризов, ну так вот, теперь делаю.

Я подкатила к ее дому, мои фары осветили дверь гаража. Я увидела, что в спальне горит свет, так что я точно знала, что она наверху. Я заглушила машину, взяла открытку и вытащила авторучку.

Щелкая ручкой, я задумалась, как же подписать открытку. Лицо мое расплылось в недоброй усмешке, когда я начала писать. Закончив, я сунула открытку в конверт, лизнула его, заклеила, вылезла из машины, отыскала нужный ключ на связке и тихонько отперла дверь. Раз я решила устроить сюрприз, нужно было стараться не спугнуть Эйрин. И не перепугать ее до смерти в процессе.

Я закрыла за собой дверь и прислушалась, пытаясь понять, где Эйрин и что она делает. Я услышала звук телевизора, доносящийся из спальни, и так и представила себе, что Эйрин сидит в кровати, опершись на изголовье, в руках книга, на носу очки для чтения. Телевизор включен для фона, она его совсем не смотрит.

Прихватив подарки, я отправилась наверх, остановилась в коридоре и тихонько заглянула в спальню. Ага, она оказалась такой предсказуемой. Со своего места я могла разглядеть даже название книги. И хоть до сих пор я не знала, что она – поклонница Даниэллы Стил, но, как говорится, о вкусах не спорят.

Если бы я захотела, я легко подобралась бы незамеченной прямо к кровати. Когда Эйрин зачитывалась, она полностью выпадала из реальности. Вместо шпионских штучек я решила применить кавалерийскую атаку. Я ворвалась в дверь с громким воплем и запрыгнула на кровать.

Эйрин завизжала, а я, смеясь, приземлилась на нее сверху.

- Черт возьми, Энди! У меня душа в пятки ушла! – она начала колотить меня по спине.

Я все смеялась:

- Давай, доставай свою душу из пяток, она мне здесь нужна!

- Очень смешно! Ты зачем это устроила?

Я оперлась на руки, подняла верхнюю часть туловища, посмотрела ей в лицо и вздернула плечо:

- Хотела сделать тебе сюрприз.

- Тебе это определенно удалось, - она усмехнулась, подняла обе руки и взъерошила мне волосы.

- Вот, - я протянула ей цветы и открытку, - Сюрприз.

- Ой, Энди… - ее лицо вытянулось, а карие глаза приобрели трогательное щенячье выражение. Этого всегда было достаточно, чтобы я растаяла. Она быстро разорвала конверт, хихикнула, увидев картинку на открытке, потом открыла ее и прочла то, что я написала. Посмотрела на меня поверх открытки и выгнула бровь:

- Ты хочешь это сделать, ммм?

Она опустила открытку и придвинулась ко мне вплотную:

- Спасибо, детка. И я согласна.

Она охватила мое лицо ладонями, придвигаясь еще ближе.

- Я думаю, мы должны попробовать. А ты?

Мой взгляд скользнул по ее лицу и остановился на губах.

- Я с тобой.

Я захлопнула за собой дверцу джипа и поправила сумку на плече. Рабочий день кончился, и теперь я приехала в доджанг[27], где тренировалась последние десять лет. Когда мой прежний Сабум Ним[28] Кюнг решил отойти от дел, я покинула его школу. Мой нынешний доджанг был всего в пятнадцати минутах езды от работы, да и в любом случае, было бы безумием ездить на ежесубботнюю тренировку через два города.

Сегодня была среда, и мой Сабум Ним попросил меня подменить его и провести тренировку, поскольку он уехал на соревнования. Обычно я проводила утреннюю тренировку в субботу, но сегодня тоже будет неплохо позаниматься. Мне явно нужно было отвлечься от работы. Вчера во второй половине дня к нам в клинику поступила еще одна молодая женщина, очень напомнившая мне Анну Блеквелл. Нам удалось выяснить, что наш климат, холодный и суровый, мог обусловить большую восприимчивость женщин к рассеянному склерозу, особенно, если они прожили здесь свои юные годы. Это было поразительное и неприятное открытие, оставляющее мало надежды нашим больным.

Анне Блеквелл было двадцать семь, она была моложе меня, и ей становилось хуже с каждым днем. Диагноз ей поставили в двадцать два, и три или четыре года она держалась молодцом, а потом болезнь ускорилась лавинообразно. Анна уже не могла самостоятельно ходить и большую часть времени какие-то части ее тела были парализованы.

С тех пор, как я стала регулярно навещать ее, я начала все сильнее понимать, через что приходится проходить нашим больным. И это знание пришло ко мне не из учебника, не из лабораторной пробирки, а на воистину живом примере. Видя каждодневные страдания реальных людей, я еще сильнее прониклась важностью нашей работы.

Я отперла дверь доджанга, вошла и включила свет. Я всегда старалась появиться за полчаса-час до начала тренировки.