Я успокаивал себя, советовал себе остыть. В течение получаса я не мог собраться с мыслями.

Затем я позвонил в «Аскари и Ко» и попросил Раджа.

— Секунду, сэр.

Это заняло гораздо больше секунды.

— Здравствуйте, — по крайней мере это был голос Раджа.

— С тобой все в порядке? — спросил я. — Ты исчез так внезапно. Соглашение…

— Прости, мне позвонили на мобильник, и мне пришлось уйти…

У него не было мобильника, он сказал мне об этом в ресторане «Кайбер».

— Я приеду в офис, — сказал я. — И мы можем обсудить дальнейший план действий. Я закончил работу с документами, и мы можем обговорить их.

— Нет. — Его голос был непривычно суровым. — Мне кажется, ты упустил из виду некоторые документы.

Нет, я все сделал. Целый день я просидел за столом, заваленным бумагами, и Радж это знал. Радж говорил мне что-то, и я чувствовал, что он был не один.

— Хорошо, — сказал я.

— Тебе понравились рыбаки? — Он говорил весело, словно предавался милым воспоминаниям о нашей прогулке по пляжу.

— Конечно.

Он вздохнул:

— Я спросил друга, можно ли рыбачить ночью. И, оказалось, что я был не прав, когда сказал, что рыбачат только днем. Ночь — это лучшее время для рыбалки.

Удачливая ночная ловля.

— Подумай об этом, — сказал он. — Тысячи лет они знали, в какое время лучше ловить рыбу. Люди с Запада могли бы многому у них научиться.

— Ты абсолютно прав, Радж, — сказал я. Чувствовалось, как через трубку лилось успокоение. — Я всегда буду помнить этих рыбаков. Ты же знаешь, что я уезжаю из Бомбея?

— Да, — проговорил Радж как-то отстраненно. Я представил себе, как он подергивал себя за бородку.

Я засмеялся:

— Возможно, завтра утром. Я просто не успею упаковать все сувениры, чтобы улететь сегодня.

— Да, да. — Его голос был спокоен. Ночная рыбалка была хорошей возможностью.

— Мы увидимся позже? — спросил я.

Пауза.

— Я так не думаю. Мы сможем поговорить, после того как ты приземлишься, и обсудить все нерешенные вопросы.

— Ну, Радж, мне было очень приятно работать с тобой. И я уверен, что мы скоро встретимся.

— Несомненно, — сухо сказал он. — И будь хорошим мальчиком, ага?

Будь к этому готов. Хороший совет.

— Идет, — сказал я.

Мэндип хотел, чтобы я был в Лондоне. Я хотел быть в Нью-Йорке. Никто из нас не хотел быть в Бомбее.

Я позвонил в «Дельта Эйрлайнс». Их расписание мне совсем не подходило. Я позвонил в «Эйр Индия». Были рейсы и в Нью-Йорк, и в Лондон практически в одно и то же время. Нью-Йорк в семь десять. В Лондон в пять пятьдесят пять. Это меня устраивало.

— Я пока не знаю, куда именно полечу — в Лондон или Нью-Йорк, — объяснил я. — Я могу заказать два билета?

— Конечно, сэр. Если вы оплатите два места.

Это было логично.

Я обменял свой билет первым классом до Нью-Йорка на билет до Лондона. И купил билет до Нью-Йорка туристическим классом по кредитке. Сказал, что заберу билеты прямо в аэропорту.

Ну все. Теперь я все устроил.

Я принял душ, переоделся и позвонил Поле. Опять занято. Позвонил матери. Она так и не отвечала.

Я позвонил консьержу и заказал машину до аэропорта на следующее утро. Я не хотел ехать в машине Аскари. Если Радж попал в неприятности, тогда и я мог оказаться в беде. Я заказал машину на два часа ночи, чтобы попасть на рейс до Лондона.

Потом я вызвал другую машину. Прямо сейчас. Никакой оплаты. Это можно записать на мой счет в отеле.

— Куда вы поедете? — спросили меня.

— Ферозшах Марг, Баллард Эстейт и Доктор Дадабхой.

— «Мерседес» подойдет, сэр?

Прекрасно. Прекрасно, чтобы ехать искать свастики.

Когда я вышел из магазина «Букпойнт», так ничего и не найдя, начал накрапывать дождик. В «Стренде» тоже не было ничего, что могло бы помочь мне. Да, разыскать свастику в этом городе будет сложно.

Для западных людей свастика означала нацизм, для восточных — удачу. Восток встречался с Западом в сочинениях Редьярда Киплинга. Обычно корешки его книг были богато украшены этими свастиками.

Я вспомнил библиотеку моего отца. Раннее издание Киплинга, такое же, как у Бабы Мамы. Наверное, если у нее было собрание сочинений Киплинга, то у нее тоже была книга «Черное и Белое». Это означало, что у троих людей была одна и та же книга: у Мэндипа в дипломате, у Эрни Монкса в его номере и у Бабы Мамы в борделе. И книга, которую все они выбрали, была не так известна, как другие произведения Киплинга, например «Книга Джунглей» или «Ким». Эта книга была для продвинутых людей, чудо в мягкой обложке. На ней даже не было свастики. Но, очевидно, эта книга означала для всех них нечто особенное, и только Богу известно, что именно.

— Улица Доктор Дадабхой, пожалуйста, — сказал я водителю.

Мы медленно ехали в плотном потоке машин. Я почувствовал себя очень усталым и задремал. На этот раз мне ничего не снилось.

Мы поехали еще медленнее. Перед нами была толпа. Люди смотрели в одну сторону, шеи у всех были выгнуты, словно они хотели увидеть хоть кусочек действа. Может быть, случилось что-то плохое.

Мы проехали еще немного вперед. Вдруг я увидел ослепительный свет софитов и целый строй металлических стоек с огромными зонтами. Множество людей бегало с досками для объявлений. Они отгоняли зевак и кричали в рации. Из грузовика, который стоял поблизости, тянулись змеи кабелей, и он тарахтел, как самолет, который вот-вот оторвется от земли.

— А, — взволнованно сказал водитель, — снимают фильм.

Он остановил машину. Я всмотрелся в центр всего этого хаоса. Свет, камеры, но практически никакого действа. Актеров вообще не было видно.

Водитель повернулся ко мне. Лекция о Болливуде? Я заткнул его.

Мы выбрались из этого места, и водитель не проронил ни слова, пока мы не остановились.

— Здесь, — сказал он и указал на мрачную арку, в которую входило огромное количество людей. Рядом на стене здания висела большая желтая буква «М» — символ «Макдоналдса». Да, это явно была не великая александрийская библиотека.

И все же…

Я сказал водителю, чтобы он подождал меня, и присоединился к процессии людей, входивших в арку.

По обеим сторонам улицы тянулись ряды лавок. Была только пара лавок со старыми книгами, остальные торговали солнечными очками, устаревшим электронным оборудованием, монетами, фонариками, ремнями, постерами с изображениями божеств, индийских звезд эстрады, Бритни Спирс. Перед теми, кто продавал книги, по большей части лежали какие-то обувные коробки с заплесневелыми обрывками книг. Еще пара человек были более смелыми и торговали толстыми справочниками по уже устаревшим компьютерным программам. Казалось, популярность здесь означало количество: к одному или двум столикам вообще было не пробиться, перед ними толпилось несметное количество людей. Пройдя чуть дальше, я увидел книжные полки из тикового дерева, на которых книги были расставлены в алфавитном порядке. Около них стоял пожилой человек в белой рубашке и покрикивал на проходивших мимо людей, хотевших прихватить с собой какую-нибудь книгу.

Но я не видел «Черное и Белое».

Я дошел до конца улицы, и мое терпение кончилось. Я устал от всего этого шума, замучился отгонять мальчишек, путающихся в ногах и умоляющих с неиссякаемым ораторским искусством.

И потом я увидел антикварную лавку Мухерджи. Это была огромная белая вывеска, которая была натянута между двумя арками. Здесь больше народа, чем где-либо. Но я пробрался вперед и посмотрел на седобородого человека, крепкого и веселого, который стоял за скамьей, нагруженной книгами. Я подумал, что это и был мистер Мухерджи.

Среди книг Диккенса и Шекспира я увидел куски свастик.

Я прокричал:

— У вас есть «Черное и Белое» Редьярда Киплинга?

Глаза продавца загорелись, он запустил руку под лавку и достал оттуда книгу в грязной зеленой обложке. Это было то же издание, что я видел у Мэндипа и Эрни.