– Сюда кладите! – приказала нам старушка неожиданно низким басом.

Мы осторожно положили раненого на пол, а затем Душегуб переложил его на постель. Старуха тут же властно отодвинула тролля в сторону, пробормотав что-то вроде «Ну-ка, нечисть косорукая…», и склонилась над нашим товарищем. Ее длинные костлявые пальцы забегали по телу гвардейца, освобождая от одежды и в то же время ощупывая. Заметив, что мы все еще стоим рядом, старуха цыкнула не оборачиваясь:

– Прочь! На улице подождите!

Растерявшийся тролль торопливо направился прочь из помещения, я, еще раз осмотрев пустую комнату, двинулся за ним следом.

Народу на улице немного поубавилось, рядышком с давешним стариком стояли молоденькая девушка и высокий для местного жителя парень. Остальные разошлись, то ли удовлетворив свое любопытство, то ли разогнанные местным руководством.

А местным руководством оказался как раз этот самый старик. Он с большим достоинством беседовал с Шалаем и, когда мы вышли из дома, испуганно покосился на меня.

– И часто у вас останавливаются такие большие компании? – продолжал между тем разговор воевода.

– Первый раз, господин, – медленно ответил старик и снова посмотрел на меня. – Конечно, ближе к осени, когда по тракту пойдут купеческие караваны, рыцарей, да и простой стражи, на дороге будет больше, но все равно такими большими отрядами они никогда не ездили. Двое—четверо, не больше.

– И они вам ничего не объяснили?

Старик усмехнулся.

– Какие могут быть объяснения, господин? Приказали всем разойтись по домам и заперли. Микша не хотел дома запираться, у него две овцы в горах потерялись, так его просто закололи…

– Как закололи? – переспросила стоявшая рядом Эльнорда, округлив свои прекрасные глазки.

– Копьем, госпожа, – просто ответил старик. – Рыцари в спор не вступают, малейшее неподчинение карается смертью.

– И давно у вас тут такие порядки завелись? – посуровел Шалай.

– Так уже с полгода… С тех пор, как новый Епископ в Храме обосновался.

– Что ж Микша-то спорить стал? Убрались бы рыцари, он и отыскал бы своих овец, – жалостливо произнесла эльфийка.

– Ага, а кто бы это нас отпер, госпожа? Мы же не знали, что вы их побьете. А рыцари, закончив свои дела, о нас уже не думают. Так что никто не знал, сколько нам придется взаперти сидеть. Может, до первого осеннего каравана. Дорога-то сейчас пустая… Ну а у Микши и так всего четыре овцы осталось, вот он разум и потерял.

– И жизнь… – негромко сказал я.

– И жизнь, – согласился со мной старик и снова внимательно на меня посмотрел. – Я слышал, как монах приказы рыцарям отдавал. Всех, говорил, можете положить, а белобородого старика в голубой шляпе и темноволосую девушку живыми взять! И чтобы ни волоска с них не упало!

Мы с Шалаем переглянулись, выходило, что храмовники поджидали здесь именно нас. В этот момент из домика вышла старуха-знахарка.

– Плох ваш товарищ, – негромко проворчала она, обращаясь к Шалаю, поскольку сразу опознала в нем командира. – Придется его у нас оставить.

– Значит, ты думаешь, что он выживет? – обрадовался воевода.

– Конечно, – подтвердила старуха. – Только не сразу. Все-таки ему кишки проткнули, а не ногу-руку.

Шалай заулыбался впервые с момента нашего отправления из Храма и полез в карман. Выудив две золотые монеты, он протянул их старухе и сказал:

– Это, бабушка, на лекарства, а если мне повезет, я вернусь к вам и привезу тебе подарок.

Бабка бросила на монеты алчный взгляд, но тут же отвела глаза и буркнула:

– Деньги старосте отдай, у нас в деревне все деньги общие.

– Вот как? – удивился Шалай и протянул монеты старику.

Тот взял деньги и опустил их в небольшой кожаный кошелек, висевший у него на поясе.

Наши лошади уже стояли рядом с нами, и гвардейцы сидели в седлах, охраняя спящую королеву.

– Нам нельзя задерживаться, – сказал Шалай. – Так что всего доброго… Позаботьтесь о нашем товарище.

– Мы его выдадим за Микшу, – ответил старик. – Вроде как и нет у нас никаких новых людей.

Мы быстро вскочили в седла, и вновь Шалай повел наш отряд по горной дороге, но теперь она была достаточно широкой и плавно уходила все вниз и вниз.

Часа через два довольно неспешной езды к нам с Шалаем подтянулся наш проводник и сообщил, что рядом есть прекрасное место для ночлега. Воевода задумчиво посмотрел на предвечернее небо и кивнул гвардейцу:

– Показывай.

За следующей скалой проводник свернул на едва заметную тропку, уходящую круто вверх к красноватому оползню, едва державшемуся на отвесном склоне. Он ехал шагом впереди и вдруг пропал из виду. Только когда мы подъехали вплотную к оползню, нам стало ясно, что парень скрылся в узкой расщелине, сливавшейся своим видом и цветом с окружающими обломками. Подтверждая нашу догадку, из расщелины донесся голос нашего проводника:

– Сюда давайте, здесь и топливо приготовлено.

Мы втянулись в расщелину и буквально через несколько метров оказались в обширной пещере. Вверху она имела довольно большой разлом, сквозь который было видно ясное небо, а посредине темнело пятно старого кострища, свидетельствовавшего о том, что этой пещерой пользовались люди.

Пока гвардейцы занимались разведением костра, я снял королеву с седла и устроил ее поудобнее на собственном плаще. Кина по-прежнему спала и по-прежнему улыбалась во сне. Затем мы впятером собрались возле огня, и Шалай открыл совет не совсем обычной фразой:

– Не знаю как, но Епископ обнаружил нас. Это очень плохо…

– Зато Кина теперь сыта, – продолжила разговор Эльнорда. – И это очень хорошо!

Шалай улыбнулся:

– Я рад, что вы даже в самых серьезных неприятностях находите положительные моменты. И все-таки, нам надо решить, что делать дальше. Миновать Ходжер мы не можем, иначе нам придется забирать очень далеко к востоку вдоль Усуни, а это недопустимо увеличит время пути. И Епископ это прекрасно знает. Так что на дороге нас обязательно будут поджидать.

– А другой дороги в Ходжер нет? – спросил Фродо.

– Есть, но она проходит довольно далеко от нас и скорее всего тоже будет взята под наблюдение.

– А если нам двигаться без дороги? – спросил я.

– Лесами? – задумчиво проговорил Шалай. – Может быть… Вот только здешние леса имеют очень нехорошую славу.

– Какую славу? – немедленно откликнулся Фродо.

– Слишком часто там пропадают люди. Даже большие отряды редко рискуют соваться в лес, а уж двигаться по лесам несколько десятков километров…

Воевода выразительно замолчал.

– Плевать, – презрительно прохрипел тролль. – Поедем хоть по дороге, хоть по лесу! Всех убью!

Я посмотрел на Душегуба и вдруг с изумлением подумал, сколь мало в нем осталось от нашего миролюбивого Элика Абасова. Мохнатые лапы тролля крепко сжимали его чудовищное оружие, а угрюмая физиономия немного смягчалась только тогда, когда он смотрел на Эльнорду.

Шалай почесал в затылке:

– Наша задача все-таки заключается в том, чтобы прорваться в Замок. Даже если Душегуб всех перебьет, мы не обязательно туда попадем. Нас ведь тоже могут… перебить. Так что остается выбрать, какой путь надежнее. И еще, нам ведь придется переправляться через Усунь, а там не спрячешься!

– До Усуни еще надо добраться, вот когда доберемся, тогда и будем думать, как перебраться, – резонно заметила Эльнорда, и тролль одобрительно заворчал.

В этот момент от костра потянуло довольно вкусным запахом, и я сразу понял, насколько голоден. По-видимому, этот запах почувствовал не только я, все мои товарищи, как по команде, повернулись в сторону костра.

– Ладно, – улыбнулся Шалай, – утро вечер научит. Пошли ужинать.

Пока мы приканчивали необыкновенно вкусный ужин, небо в проломе над нашими головами исчезло, потемнев и слившись с бурым камнем. Дохлебав горячее, пахучее варево, ребята разлеглись на подстеленных плащах. Фродо завел привычную пикировку с Эльнордой, а Душегуб внимательно следил за ними, готовый немедленно вступить на защиту эльфийки. Мы с Шалаем примостились немного в стороне и молча думали каждый о своем.