– Лошадей для тебя и для твоих спутников сейчас приведут, – продолжал между тем правитель. – Я сам, лично отбирал скакунов для твоего Братства!

Такое заявление требовало соответствующего ответа, поэтому я, коротко поклонившись, произнес:

– Твоя забота, правитель, показывает, какое внимание ты уделяешь нашей экспедиции, и вселяет в нас уверенность в ее благополучном завершении.

Маленький Фродо, стоявший рядом со мной, поднял на меня изумленно округлившиеся глаза и тихонько прошептал:

– Ну, Серый, ты и излагаешь! Прям кандидат филологии на философском диспуте!

Качею же мой ответ явно пришелся по вкусу, поскольку на его тонкие губы тут же выползла змеистая усмешечка.

– Да уж! Мы со своей стороны сделали все возможное для вашего успеха! Теперь дело за вами. А вот и ваши скакуны!

И действительно, из-за угла главного здания конюхи вывели четырех лошадок. Все они были разномастные и, как бы это поточнее сказать, разнокалиберные! Во всяком случае, сразу было видно, какая коняшка для кого предназначена. Высокая, тонконогая, белоснежная кобыла под черным, отделанным серебром, седлом не могла нести на себе никого, кроме нашей красавицы эльфийки. Топавший рядом с ней каурый тяжеловоз с мохнатыми ногами, длинной, тщательно расчесанной гривой и таким же ухоженным хвостом явно предназначался для Душегуба. Маленькая лошадка, скорее даже пони, с седлом из синего бархата и такими же широкими поводьями годилась только для малыша-хоббита. Ну а коренастый вороной жеребец, наделенный неким философским спокойствием благодаря своему довольно преклонному возрасту, мог подойти только мне.

Качей плавно, даже как-то величественно, повел рукой в сторону появившегося табуна, словно предлагая нам: «Разбирайте…»

Мы безошибочно направились каждый к своей лошади, но были неожиданно остановлены новой репликой правителя:

– Кроме того, я направляю вместе с вами своего полномочного представителя.

И он указал на… карлика Твиста, добавив с ледяной усмешкой:

– Он такой проныра, что может оказаться для вас очень полезным.

– Но, господин!.. – тут же завопил вконец растерявшийся от такой неожиданности маломерок. – Я совершенно не готов к походу!.. Я не умею ездить верхом!.. Я не позавтракал!.. Я не переоделся!.. Я боюсь Епископа!.. – И видя, что его вопли совершенно не трогают правителя, он упал на колени и заверещал дурным голосом: – Они меня съедят, как только выедут за ворота Замка!!!

Качей снова усмехнулся и ласково проговорил:

– Не волнуйся, Твист, я о тебе позаботился.

И словно в подтверждение его слов из-за того же угла на площадь вывели… двух здоровенных козлов, запряженных в небольшую двухколесную таратайку, выкрашенную на манер пожарного экипажа в ярко-красный цвет.

– Вот видишь, – продолжал между тем Качей, обращаясь к замолчавшему от отчаяния карлику. – И тележка твоя запряжена, и одежка походная с харчишками положены. А харчи прямо с моего стола!.. И бояться тебе нечего! Чего можно бояться под началом такого чародея, как наш Конец?! Тем более, что я назначаю тебя своим уполномоченным по оперативным вопросам! – И, сделав совершенно строгое лицо, Качей приказал: – Езжай! И без тела королевы не возвращайся! Понял?!

При этом правитель бросил чрезвычайно многозначительный и довольно двусмысленный взгляд на своего карлика.

Твист поднялся с колен, не глядя на своего повелителя, тщательно отряхнул свои роскошные штанишки и, не оглядываясь, направился к своему шарабану. Вырвав козлиные вожжи у конюха, он взобрался на сиденье коляски, и все сразу поняли, что Твист готов пожертвовать собой ради правого Качеева дела.

Члены Братства дружно выполнили команду «по коням». Правда, в ходе выполнения этой команды Фродо здорово пыхтел, сопел и приборматывал:

– Чтой-то у этой пони слишком длинные уши… Если у ней и характер от того же животного, я лучше пешком пойду…

Увидев нас в седлах, Качей сделал нам ручкой и, брякнув:

– Счастливого пути! – направился к входу в свои апартаменты. И конечно, Эльнорда не могла просто так спустить правителю такой вольности.

– А что, целоваться на прощание не будем?! – раздался ее звонкий мелодичный голосок, разметавшись по каменной замковой площади, словно хлесткая оплеуха.

Эта простенькая фраза произвела странное действие. Качей на мгновение пригнулся, как от удара, а затем, не разгибаясь, начал медленно поворачиваться к нам лицом. Но Эльнорда не стала дожидаться ответной реплики правителя. Звонко крикнув: «Хе-е-й-я!», она подняла свою кобылу на дыбы, заставила ее развернуться на месте на задних ногах и галопом направила ее к открытым воротам Замка.

Следом за неуемным сумеречным эльфом тронулась и вся наша кавалькада. Замыкал ее Твист на своих козлах, поминутно оглядывавшийся в надежде, что правитель отменит свой, как ему казалось, изуверский приказ.

Однако практически сразу за воротами Замка Эльнорда приостановила свою кобылу и, обернувшись к нам, довольно улыбнулась:

– Ну что, последнее слово за нами!.. И так будет всегда! А теперь, может быть, кто-нибудь скажет, в какую сторону нам ехать?

Мы все четверо как по команде повернулись к Шалаю. Тот, сделав знак своей пятерке, чтобы они оставались на месте, шагом направился к нам. Подъехав вплотную, он снял свой шлем и внимательно осмотрел всех четверых, а потом негромко произнес:

– Я и мои ребята сами настояли на том, чтобы вас сопровождать. Как я понял, вы собираетесь что-то предпринять для возвращения королевы Кины…

При этих словах в его блекло-голубых глазах промелькнула такая яростная надежда, что я невольно кивнул, подтверждая его догадку. И ответом на мой кивок стала легкая радостная улыбка.

– Значит, я правильно догадался!.. Так вот, на этих пятерых ребят вы можете рассчитывать твердо – люди надежные и преданные королеве. И вообще, мы хотели… ну, в общем, примите нас в свое Братство!

Он еще раз быстро обежал глазами наши лица и торопливо добавил:

– Мы готовы пройти любое посвящение!

– И этот, на козлиной тяге, тоже? – встрял, как всегда, со своим уточнением Фродо.

Шалай недоуменно обернулся, он, видимо, совершенно забыл о приданном нашей группе малорослом усилении на тачке. Увидев держащуюся поодаль таратайку, запряженную козлами, и сообразив, о ком идет речь, воевода посмотрел на Фродо и, слегка покраснев, ответил:

– Нет, этого недомерка я слишком хорошо знаю! Он продаст кого угодно и сколько угодно раз! Я ему на волос не верю, хоть он своей мамашей клясться будет!

Я оглядел своих ребят:

– Ну что, примем в Братство гвардейцев королевы?

После секундной паузы, ставшей для Шалая и пятерых его ребят очень длинной, Фродо мотнул своей шерстяной башкой и пропищал:

– Я за!

– Я тоже за! – тут же поддакнула Эльнорда.

Душегуб, явно дожидавшийся решения эльфийки, только утвердительно кивнул.

Я посмотрел прямо в стариковские водянисто-голубые глаза и сказал:

– Вот и все посвящение. Теперь мы вместе до конца, каким бы он ни был. Так что уж вы нас не подводите…

Так наше Братство удвоилось.

Шалай молча, но как-то торжественно надел свой шлем, и в этот момент со стороны пожарной брички донесся пронзительный голос Твиста:

– Мы тронемся, или мне можно присоединиться к военному совету?

Душегуб медленно повернулся в сторону нетерпеливого уполномоченного и грозно прорычал:

– Если ты будешь нам мешать, ты очень быстро присоединишься к моему запасу гречневой крупы!

– То есть как это?! – неуверенно, но достаточно заносчиво переспросил карлик.

– Блюдо такое есть, – рыкнул Душегуб. – Карлик, фаршированный козлятиной с гречневой кашей! Не пробовал? Фирменный хит ресторана «У Душегуба»…

Козлы, запряженные в тележку, попятились, то ли испугавшись рычащего тролля, то ли сообразив, о чем идет речь.

– Но-но! – с дрожью в голосе завопил Твист. – Я как– никак уполномоченный его милости правителя Качея по оперативным вопросам!