Как завидовали воспитанники в тот морозный январский день старшим гардемаринам «Первого Царского» выпуска, которые на полгода раньше удостоились офицерских мундиров. Оставшиеся в корпусе наивно думали, что «они-то успеют повоевать с японцами, а им еще учиться и учиться. Нет, им, вероятно, не успеть поучаствовать в священной войне с коварным противником!»

В этот же день, в среду, Николай II, уставший от многочисленных визитов, запишет в свой дневник: «День прошел без известий с Дальнего Востока. По городу, конечно, ходили разные слухи, в особенности – о поражении японского флота. В 3 часа поехали вдвоем в Морской корпус, где я произвел всех старших гардемарин в офицеры. Посетив лазарет, уехали к себе в карете, облепленной кадетами. Погулял, пили чай у Мама. Читал до и после обеда и отвечал на многочисленные телеграммы».

Война началась за год до завершения российской судостроительной программы, в период, выгодный Японии. Ее флот был приведен в полную боеготовность и имел к началу военных действий численное превосходство перед русской Тихоокеанской эскадрой, базирующейся в Порт-Артуре.

События на Дальнем Востоке развивались совсем не так, как предполагали воспитанники Морского корпуса, и далеко не победоносно для России. Побед вообще не было, напротив, уже в первые недели войны газетные сообщения пестрели заголовками о гибели военных судов эскадры Тихого океана. Русские же войска постоянно отходили «на заранее укрепленные позиции». В увольнении в городе, посещая знакомых и родных, кадеты и гардемарины не раз ловили на себе укоризненные взгляды и постоянно выслушивали в свой адрес замечания горожан, выражавших неудовольствие действиями императорского флота: «Плохо, кое-как воюют ваши моряки!» Невольно воспитанникам приходилось являться свидетелями критики в адрес царствующего дома и шефа флота великого князя генерал-адмирала Алексея Александровича, прозванного «куском августейшего мяса». В петербургских домах и аристократических салонах теперь открыто злословили о том, что генерал-адмирал «выкинул немалые казенные деньги на свою любовницу-итальянку и что флотом августейший шеф практически не занимается». «Загубили „Варяг“ – прекрасный крейсер! – слышали воспитанники Морского корпуса, бывая в домах чиновного Петербурга. – Неужели вовремя не могли уйти из Чемульпо?! И затопили-то, говорят, на мелком месте. Теперь японцы без особых трудов его поднимут, отремонтируют, и русский военный корабль будет воевать против своего родного флота!»

Война почему-то не шла на Японских островах, как думали многие в первые дни боевых действий, явно недооценивая силы и возможности противника. Наоборот, японская армия, высадившись на материк и оккупировав Корею, победоносно продвигалась в Манчьжурию и уже осадила Порт-Артур. Затонул, подорвавшись на минах, флагманский броненосец «Петропавловск», на нем погиб командующий флотом Тихого океана вице-адмирал С.О. Макаров – надежда россиян и отечественных военно-морских сил.

Горько и нелегко было все это слышать молодым людям, избравшим своей профессией флотскую службу и мечтавшим стать морскими офицерами. Граждане России и воспитанники Морского кадетского корпуса теперь надеялись и верили, что 2-я Тихоокеанская эскадра, формируемая в Петербурге из судов Балтийского флота, сможет изменить ход кровопролитной войны. В цехах Нового Адмиралтейства, Балтийского завода и мастерских Кронштадта тысячи рабочих достраивали броненосцы, крейсера и ремонтировали старые корабли Балтфлота, которым предстоял долгий путь через три океана на Дальний Восток, в Порт-Артур. На них уже приступили к выполнению служебных обязанностей молодые мичманы «Первого Царского» досрочного выпуска 1904 года.

На 2-ю эскадру возлагали радужные надежды, верили, что она, соединившись с 1-й Тихоокеанской эскадрой, добьется господства на море, прервет снабжение японской армии в Корее и Маньчжурии и таким образом переломит ход войны в пользу России.

Эскадра собиралась спешно, в суматохе. В ее состав вошли разнотипные суда, в том числе и довольно старые, плохо вооруженные. С любезной «помощью» отечественной прессы, освещавшей процесс формирования морской армады, ее состав, технические характеристики всех кораблей, их вооружение, численность команд и степень их подготовки вновь стали во всех подробностях известны японцам задолго до ее выхода в поход из Кронштадта.

Весенний Петербург радовался теплым дням, солнцу, окончанию томительной и тревожной северной приморской зимы. Готовились к святым пасхальным дням. По случаю мобилизации флота магазин Альфреда Майера (Садовая, 26) в доме Пажеского корпуса по самым выгодным ценам изготовлял господам морским офицерам, причем в 24 часа, прекрасную форменную одежду. Конкурент этой известной фирмы, «Универсальный Торговый дом Г. Краут и С Беньяминсон» (Загородный, 10), также всюду помещал свои предпраздничные объявления, оповещая господ моряков и выпускников Морского корпуса о том, что они по случаю мобилизации флота за те же 24 часа для господ офицеров, едущих на Дальний Восток, изготовляют „полную обмундировку“ из прекрасного материала, но с большой скидкой.

Как бы то ни было, события на берегах Тихого океана – одно, а повседневная жизнь Петербурга и Морского корпуса – другое. Кадеты продолжали осваивать премудрости морских наук, мечтали о днях, когда, отплавав предпоследнюю кампанию на судах Учебного отряда, станут старшими гардемаринами. Однако в суете будней старейшего военно-морского учебного заведения стало замечаться некоторое уныние. Что-то нарушилось и изменилось в привычном течении дней быта кадетов и гардемаринов. Виновниками этого являлись одна за другой неудачи на суше и море в боях с японцами. Эскадра Тихого океана практически бездействовала, плотно блокированная в Порт-Артуре японским флотом. Попытки прорыва блокады закончились полной неудачей.

Гардемарины впервые стали задумываться, а так ли все хорошо в российском флоте, состоятельны ли решения, принимаемые в Главном Морском штабе наместником царя на Дальнем Востоке и главнокомандующим военно-сухопутными и морскими силами адмиралом Е.И. Алексеевым.

Весной 1904 года для гардемаринов наступила пора экзаменов. На Большой Неве, у Николаевской набережной, напротив здания Морского корпуса, швартовались суда Учебного отряда. Кадетов и младших гардемаринов ожидало очередное учебное плавание. В эти же весенние дни был обнародован указ о назначении вице-адмирала Г.П. Чухнина главным командиром Черноморского флота. Гроза воспитанников и корпусных офицеров срочно отбыл к своему новому месту службы – в Севастополь.

Гардемарины и кадеты без сожаления распрощались с недолго правившим Морским корпусом адмиралом. Его строгие требования и безжалостные гонения на нарушителей дисциплины, излишнее увлечение маршировкой и военной муштрой быстро забыли как дурной сон.

Директором Морского кадетского корпуса тем же указом назначили контр-адмирала Н.А. Римского-Корсакова, добродушного и интеллигентного человека, сердечно относившегося к воспитанникам. Эти качества нового руководителя военно-морского учебного заведения ни в коей мере не способствовали снижению дисциплины, налаженной в корпусе его грозным предшественником.

Николай Александрович Римский-Корсаков окончил Морское училище в 1870 году. Много плавал на кораблях Балтийского флота и Дальневосточной эскадры. В 1875 году он назначается адъютантом генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича и одновременно – старшим офицером крейсера I ранга «Дмитрий Донской». В 1894 году капитан I ранга Римский-Корсаков командует броненосцем «Генерал-адмирал Апраксин» и одновременно является командиром Гвардейского экипажа. В 1901 году он назначается архангельским военным губернатором и принимает деятельное участие в оборудовании и переоснащении порта Архангельска.

На посту директора Морского кадетского корпуса и Николаевской Морской академии Николай Александрович оставался до 1906 года, когда 7 августа высочайшим указом его назначили товарищем морского министра. По воспоминаниям воспитанников корпуса, адмирал отличался редкой добротой, тактом и заботливостью о кадетах и гардемаринах. Его искренне уважали и любили. За свою доброту и человечность вице-адмирал был наделен воспитанниками прозвищем Апостол.