Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Деймон засмеялся через силу.

– У меня тоже не было. И поскольку мы не знаем, как сложится дальнейшая наша судьба, почему бы нам не воспользоваться этим моментом невольной близости…

Он смешался, взглянув ей в глаза.

– Только я тебя прошу, – сказала она тихо. – Не болтай больше всякой чепухи… философ.

«Я ее первый мужчина! – подумал Деймон полчаса спустя, избавляясь от крохотных камешков и песчинок, вдавившихся в кожу на коленях. – Первый и единственный!» Эта мысль так захватила его, что ни о чем другом он уже просто не мог думать. Костер превратился в угольки, постепенно обраставшие налетом золы, ветер стих, и высохшая над огнем одежда согрела двоих разомлевших от взаимных ласк людей. Засыпая, Деймон решил, что счастье – самая непостижимая вещь на земле. Но как же здорово быть счастливым!

Наутро следующего дня их нашли. Разбуженный стрекотом геликоптера, Деймон разлепил глаза. Выспавшись в тепле, он размяк и совершенно не горел желанием выползать из импровизированного спального мешка. Айрина первая выскользнула наружу, и от этого движения Деймона будто кольнуло иголкой – он почувствовал потерю ее тепла, к которому привык за одну эту ночь. Ему казалось, что ее тело составляет с ним одно целое, что их теперь невозможно разорвать. А на самом деле так просто – всего лишь достаточно было затрещать высоко в небе неизвестному коптеру.

Они оделись и вышли на галечный пляж, глядя вверх. Вертолет описал круг и начал спускаться.

– Интересно, кто? – спросил Деймон без всякого интереса и подумал: «Как странно. Если бы они не прилетели, нас ждала бы верная смерть. Но теперь нас ждет неизбежное расставание. И ничего не сделаешь…»

– По-моему, это наши… то есть гайане, – сказала, щурясь, Айрина. – Послушай, ты все-таки можешь остаться у нас, если захочешь. Я, правда, не уверена…

Деймон уставился себе под ноги, хмуря брови. Айрина покосилась на Деймона, потом как бы невзначай зашла ему за спину. Что делать, ей ведь нужно как-то оправдаться перед начальством? Если она не представит Деймона как военнопленного, возникнет слишком много вопросов.

Получив удар по затылку, Деймон потерял сознание и начал оседать на землю. Айрина подхватила обмякшее тело и осторожно опустила на камни. Она сразу же пожалела о содеянном.

– Прости, так нужно, – прошептала она, погладив неподвижное лицо, ставшее для нее за каких-то два дня таким близким и любимым.

Айрина не знала, что с ней происходит. Но она начала понимать, что жизнь намного сложнее, чем казалось ей раньше.

* * *

В гайанском плену Деймон пробыл недолго. Война все еще носила цивилизованный характер, несмотря на разрушение Скьелда, и Деймона обменяли вместе с другими военнопленными на группу гайан. Айрину он больше не увидел и о судьбе ее ничего не знал. Но что с ней могли сделать? В худшем случае промыть мозги – гипноз и психопрограммирование давно состояли на вооружении у гайанских органов безопасности – и поставить в строй.

Армиям противоборствующих сторон солдаты нужны были во все возрастающем количестве. Деймон не удивился, когда узнал по прибытии на родную базу, что переведен из техников в строевые части. Не удивился он и своему понижению в статусе – побывавший в плену, тем более захваченный при странных обстоятельствах, считался неблагонадежным.

Ему не сделали программирование личности, когда специальное излучение прочищает мозги, стирая всю информацию, кроме основных навыков и рефлексов, а затем на «чистое поле» пишется новая матрица персонификации. Нет, его только поставили на усиленный контроль, и все. Ему сохранили память, хотя милосерднее было бы ее отнять. Он знал, что ему придется выполнять приказы, ходить в атаку и стрелять во врага. И он знал, что каждый раз, видя гайанку, он будет видеть Айрину, даже если ее там не будет. И каждый раз, стреляя, он будет попадать в нее. Высокоорганизованное общество не может быть жестоким. Оно рационально. Какой смысл уничтожать людей-атомы, если они могут принести пользу своим существованием? Существованием, которое они не в силах изменить, зафиксированные намертво в кристаллической решетке общества. И даже смерть ничего не меняет. Потому что на смену распавшемуся атому приходит новый, наследуя освободившееся место. Связанные атомы, несвободные люди. И если первые лишены всякой свободы, то они лишены и мыслей о свободе, в отличие от людей, наделенных разумом. Но кто сказал, что нет условий, в которых разум может стать проклятием?

Часть вторая

ЖИВАЯ ЛЕГЕНДА

Глава 1

В РОДНЫХ ПЕНАТАХ

В комнате едва ощутимо пахло эфиром – Айрина сразу же вспомнила обстановку медицинского кабинета и ту неловкость, которую она испытала, когда, будучи подростком, раздевалась перед хирургом, немолодой толстой женщиной с кожными складками на шее. Вид этой женщины говорил: «Ну что ты копаешься? Что у тебя там такого, чего я не видела? Показывай свои прелести и не задерживай очередь». Айрина была бы рада не задерживать, но очень уж стеснялась.

Кроме запаха, комната не имела ничего общего с больничным помещением – вместо яркого света, стерильной белизны всех поверхностей и блеска протертых спиртовым раствором инструментов комната давила темно-серыми стенами и матовой поверхностью стоявшего посередине круглого стола. Освещение ограничивалось конусом света, падавшим на стол и едва разгонявшим темноту по углам. Пол из губчатой резины глушил шаги и вызывал чувство брезгливости – Айрина, как и большинство гайанок, выросших в детских домах, все внутренние помещения которых были облицованы деревом, недолюбливала искусственные материалы.

Айрина уселась на стул и принялась ждать – в комнате был еще один стул, стало быть, должен был прийти второй человек. В какой-то момент она задумалась: а если бы она захотела уйти из помещения Службы Коррекции, выпустили бы ее? Размышлять пришлось недолго – в комнату вошла женщина в строгом черном платье до пола с высоким воротом и длинными рукавами. По серебряному позументу и белым кружевам Айрина догадалась, что перед ней следователь-особист. Отдел дознания за глаза называли «инквизицией»; не зная, как себя вести, но чувствуя инстинктивную неприязнь к вошедшей женщине, Айрина поджала губы и принялась разглядывать свои ногти. Следователь присела на второй стул напротив Айрины, с достоинством откинув голову, и оглядела девушку безразличным взглядом.

На вид следователю было лет тридцать, но с тем же успехом можно было дать и все пятьдесят – гайанки, особенно высокого ранга, старятся медленно и почти незаметно. Волосы, заплетенные в косу, были черные и ухоженные, глаза тоже черные, с огромными, во всю радужку, зрачками; Айрина на секунду встретилась с ней взглядом и тут же отвела глаза. Она где-то слышала, что следователи используют особые препараты, обостряющие обоняние, и способны по запаху определить, когда человек боится или говорит неправду. Побочный эффект – расширение зрачков. «Ерунда, – подумала Айрина. – Есть же аппаратура, она надежнее, чем чей-то нюх. А зрачки, наверное, и у меня большущие – здесь же света мало». Но все равно в профессии следователя Айрина чувствовала какую-то пугающую мистику.

– Здравствуй, Айрина, – глубоким, чуть хрипловатым голосом произнесла женщина в черном.

– Здравствуйте, – буркнула девушка.

– Для начала я хочу извиниться за то, что тебя пришлось вызвать сюда. Не то чтобы мы сомневались в твоем отчете, просто мы хотим тебя расспросить чуть более подробно.

«Ага, допросить с пристрастием», – подумала Айрина. Она заметила, что перед следователем лежит портативный компьютер, а в стол вмонтирован, тоже со стороны следователя, какой-то пульт управления. Ей стало неуютно. «Ничего они со мной не сделают, – подумала она. – Я же ни в чем не виновата!»

– Итак, Айрина, давай начнем с того момента, когда ты и другие девушки сели в вертолет, выполняя приказ вашего командира. Ты помнишь, в чем конкретно состоял приказ?

23
{"b":"18903","o":1}