— Оставайся в кабине, — распорядился Коул.

Эрин хотела было возразить, но двигатель работал чуть слышно, не создавая больше эффекта опахала, жара вмиг сделалась невыносимой и отбила желание спорить. Эрин вовсе не улыбалось выходить под палящие лучи солнца, — и все это лишь для того, чтобы поступить наперекор Коулу.

Стараясь краем глаза посматривать на заросли, в которых скрылся буйвол, Коул подошел к одному из выходов горных пород на поверхность. Специальным геологическим молотком он отбил кусочек породы для образца. Под верной поверхностью камень оказался светлым, почти кремовым. Коул взял еще несколько проб и только потом вернулся к вертолету.

Когда он забрался в кабину, вся его одежда была насквозь мокрой, словно он только что искупался.

— Ну? — поинтересовалась Эрин.

— Внешне похоже на то, что это пласт пустых сланцев. Но чтобы быть уверенным, нужно посмотреть образцы под микроскопом.

— А у тебя есть микроскоп?

— На ферме. Уинг — человек исключительно обстоятельный. Все предусмотрел. Ну а если о чем забудем, дядюшка Ли ему подскажет.

— Лишь бы их изыскатель алмазов ни в чем не испытывал нужды? — Эрин постаралась, чтобы ее язвительная интонация была не слишком явной.

— Совершенно верно, — миролюбиво поддакнул Коул. — В отличие от других семейство Чен из тех людей, которые превосходно знают, с какой стороны следует намазывать булку маслом.

Вертолет взмыл в горячий влажный воздух на тысячу футов. Десять минут спустя они уже приземлились возле неправильных очертаний отверстия в земле. Эрин сразу поняла, что эта выемка — дело рук не природы, а человека. Она напоминала вход в туннель.

— «Собака-I», — лаконично произнес Коул.

Как только он выключил двигатель, их обступила невидимая, но тем не менее ощутимая жара. Коул стянул с себя рубашку и швырнул ее на спинку кресла. Эрин оттянула на груди майку, пытаясь создать подобие вентиляции.

— Да сними ты ее к чертовой матери, — посоветовал Коул. — На сотни миль вокруг, кроме нас, нет ни души.

Эрин искоса посмотрела на него и сказала:

— Ничего, я уж как-нибудь так…

— Как тебе угодно.

Коул нагнулся и принялся что-то искать под креслом. Эрин старалась сейчас смотреть куда угодно, только не на его мощное, тренированное, волосатое тело. Когда он распрямился, в руках у него оказалась весьма объемистая фляга. Коул отвернул крышку и протянул Эрин.

— Глотни.

Вода была теплой, с едва заметным затхлым вкусом. Сделав несколько глотков, Эрин вернула флягу. Коул отрицательно покачал головой.

— Больше пей, — сказал он. — Ты ведь привыкла к условиям Аляски. А тут все по-другому. Пока твой организм не приспособится к Кимберлийскому климату, тебе нужно пить гораздо больше, чем хочется.

Когда Эрин отпила из фляги еще несколько глотков (лишь бы только не спорить с Коулом), он взял у нее из рук флягу и напился сам. И только тогда вылез из кабины и направился к дыре в земле — единственному, что указывало на присутствие «Спящей собаки-I». Он ни разу не оглянулся, чтобы выяснить, идет за ним Эрин или нет. Она отстегнула ремень безопасности, схватила свою сумку с фотокамерами и бросила ее на разогретый песок. Почти сразу же капли пота выступили по всему ее телу. У нее было такое чувство, словно ее втолкнули в раскаленную печь.

Не было ни табличек, ни каких-либо иных знаков, ни забора или чего-нибудь в этом роде, что указывало бы на близость прииска. Лишь отвалы пустой породы служили памятником тщетности человеческих усилий. «Собака-I» была давным-давно выработана, после чего заброшена хозяином. Рядом с дырой в земле ржавела металлическая подъемная бадья. В кустах валялись полуистлевшие кайло и лопата. Куча давно насыпанной породы у входа в один прекрасный момент могла засыпать отверстие в земле.

— Да, не очень-то вдохновляет, — сказала Эрин.

— Верно.

В подземной выработке не доступный для солнечных лучей воздух был немного прохладнее. Эрин положила солнечные очки в карман и выждала, пока глаза привыкнут к полутьме. Когда же она обернулась и взглянула на входное отверстие, то была зачарована удивительным контрастом: с одной стороны — яркий солнечный свет, с другой — почти сплошная темень подземелья. Эрин тотчас же наощупь вытащила из сумки фотокамеру и принялась делать снимки. Ей хотелось запечатлеть контраст между бархатной тьмой и солнцем. Она была не в состоянии выразить свой восторг словами и прибегла к единственно доступному ей языку фотографий. Позабыв обо всем на свете, она так и прилипла к видоискателю.

Пройдя дальше вглубь туннеля, Коул обернулся, чтобы узнать, что задержало Эрин. Когда же он увидел, чем она занята, то включил фонарь и начал самостоятельно обследовать стены подземелья. На них были видны грубые следы кайла и лопаты, однако все сохранилось на удивление хорошо. В чем ином, но в горном деле Эйб, безусловно, знал толк.

Удовлетворенный мыслью об относительной безопасности туннеля, Коул двинулся дальше, стараясь идти по старым следам Эйба. Ничто не изменилось с тех пор, как Коул в последний раз побывал на «Собаке-I». Туннель неожиданно закончился: в какой-то момент Эйб понял, что количество и качество найденных алмазов не возмещают затрат на их поиск, ведь только ювелирные алмазы приносят прибыль.

Возвращаясь, Коул внимательно изучил все рукава туннеля, особенно стены ответвлений. Он старался найти какие-либо меты, оставленные Эйбом. Но увы, ничего примечательного отыскать так и не удалось.

В темноте раздался голос Эрин.

Осветив фонарем свои часы, Коул увидел, что прошел уже целый час. Он даже покрутил головой от изумления: как быстро идет время… Но было и еще одно откровение. Похоже, Коул нашел наконец женщину, которая не будет умирать от скуки вовремя его геологических изысканий.

— Иду, иду, — крикнул он в ответ и, светя под ноги фонарем, быстрым шагом вернулся назад.

— Ну как, нашел хоть что-нибудь? — поинтересовалась Эрин, когда он вышел из тьмы туннеля, очерчивая перед собой фонарем геометрически правильный круг света.

— Ничего интересного.

На ходу Коул небрежно провел лучом по небольшой куче породы у стены туннеля. В ней что-то странно блеснуло — и этот блеск привлек внимание Эрин.

— А это что? — спросила она.

Коул осветил фонарем отвал и сказал:

— Алмазоносная порода.

С удивленным возгласом Эрин присела на корточки и подобрала несколько камешков. В желтом луче электрического фонаря руда выглядела как обычные комья грязи. Несколько странных вкраплений, впрочем, вносили принципиальное различие: в толще породы проглядывали грязнаватые, цвета кофейных зерен кристаллы.

— Совсем не похожи на алмазы, — сказала Эрин.

— Для тебя алмаз — это обязательно украшение. А тут — борты.

Несколько секунд Эрин разглядывала странные частицы руды, в которой виднелись не менее странные алмазы.

— Я что-то не вижу здесь ни одного зелененького.

— Если бы тут можно было найти цветные алмазы, Эйба давным-давно атаковали бы скупщики драгоценных камней. Но такие редко встречаются в здешних местах.

— Скажи, а сам Эйб когда-нибудь покидал свою ферму?

— Он не уходил дальше магазина, Что возле Фитцрой-Кроссинг. У него вполне хватало денег на оборудование, на еду и на море пива. А от цивилизованного мира ничего другого ему и не требовалось.

— Он что же, и вправду был таким мизантропом?

— Видишь ли, люди всегда пытаются использовать, а затем предать тебя, это закон жизни, — сказал Коул. — А тут Эйб познал такую свободу, которая действует на человека как наркотик.

— Ты сам очень похож на Эйба. Ведь недаром, обжегшись на молоке, дуют на воду.

— Тебе следовало бы не забывать, детка, что ты я сама уже обожглась горячим молоком. — Коул повел лучом фонаря в сторону выхода. — Тут нам больше делать нечего. Идем отсюда.

Ни слова не говоря, Эрин повернулась и зашагала на солнечный свет, заполнивший входное отверстие прииска «Собака-I».

— Нет, — ответил Мэтью Уиндзор, — этот Стрит на кого только не работал. Я не верю человеку без четкой политической ориентации. А этому Стриту все едино.