Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Всегда есть надежда, – спокойно сказал колдун. – С печатями на двери этой камеры у меня не было способа отсюда выбраться, но я знал, что кто-то придет, кого я смогу побороть, если понадобится. И вот кто-то пришел.

– Да, но это была всего лишь... случайность.

Глаза Ингольда сверкнули.

– Не говори мне, что ты все еще веришь в случайности, Руди, – он вернул меч. – Ты найдешь особые печати, висящие на дверных засовах. Сними их и положи туда в нишу на время. Я закрою вас, когда выйду. Здесь, по крайней мере, единственное место во всем Карсте, где вы будете в безопасности, пока я не смогу вернуться за вами или послать кого-нибудь выпустить вас. Это рискованно, – продолжал он, видя, как расширились от страха глаза Минальды, – но по крайней мере я буду уверен, что Тьма сюда не проникнет. Вы останетесь?

Руди смущенно смотрел то на Альду, то на череп, скалившийся в темной нише.

– Вы имеете в виду, – спросил он осторожно, – что раз эта дверь закрыта, мы не сможем выйти?

– Именно так. Дверь невидима лишь изнутри.

Открытая дверь выглядела вполне обычно, по ту сторону был затененный мрак коридора, тревоживший Руди. Тусклый желтый свет факелов очерчивал массивное железо ее оковки и грубые, древние закопченные дубовые доски. Ветер, гудевший в коридоре, шевелил печати на лентах, свешивающихся с засовов, будто живших собственной жизнью. Руди заметил, что, хотя Ингольд стоял близко к двери, подняв факел в одной руке, он ее не касался.

– Быстро, – сказал колдун, – у нас нет времени.

– Руди, – голос Альды был робким, глаза – огромными в свете факелов. – Если я буду в безопасности – больше в безопасности, чем в любом месте города сегодня ночью – то лучше бы ты пошел с Ингольдом. Если что-нибудь... случится... я буду чувствовать себя лучше, если двое будут знать, где мы, а не один.

Руди поежился от того, что подразумевалось под этими словами.

– Тебе не будет тут страшно одной?

– Не больше, чем было.

– Тогда возьми печать, – сказал Ингольд, – и пойдем.

Руди осторожно шагнул к двери, тлеющий желтый свет из камеры освещал узкую приоткрытую щель и ничего больше. Печать все еще свисала на своей разрезанной черной ленте, круглая тарелка тусклого свинца, которая, казалось, скорее поглощала, чем отражала свет. С обеих сторон она была помечена буквой алфавита Дарвета; коснувшись ее, он почувствовал необъяснимое отвращение. В этой вещи было что-то глубоко пугающе.

– Нельзя ли просто оставить ее здесь?

– Я не могу миновать ее, – просто сказал Ингольд.

Ужас, иррациональная мерзость, сконцентрированная в этой маленькой серой булле, была такой, что Руди раздумал расспрашивать его дальше. Он просто поднял ее за черную ленту и понес на вытянутой руке, чтобы забросить глубоко в тень ниши. Он заметил, что Альда отступила назад, когда он проходил мимо нее, как будто исходящая от этой вещи аура была подобна энергии зла.

Альда вставила конец своего факела в расщелину каменной кладки стены и повернулась назад к ним, баюкая ребенка обеими руками.

– Мы обязательно пошлем кого-нибудь за тобой, – мягко пообещал Руди, – не беспокойся.

Она покачала головой, избегая взгляда Ингольда; последнее, что видел Руди, была тонкая белая фигура с ребенком на руках.

Мрак дверного проема заключал их в рамки, как позолоченная, исполненная по обету гробница. Потом он закрыл дверь и задвинул ржавые засовы.

– Что это была за вещь? – прошептал Руди, чувствуя, что не хочет даже коснуться засовов там, где она висела.

– Это Руна Уз, – тихо сказал Ингольд, встав на верху истертых ступеней, чтобы осмотреть коридор по ту сторону. – Сама камера имеет заклятие, заключенное в ее стенах, чтобы никто изнутри не мог найти или открыть дверь. Я знаю, что Руна Уз направлена против меня, и поэтому даже если бы я и сумел найти дверь, я бы не смог выйти из нее. Вероятно, меня бы тут оставили, пока не забыли, или, вполне возможно, пока я не умер бы от голода.

– Но они... не сделали бы этого, да? – слабо спросил Руди.

Ингольд пожал плечами.

– А кто бы им помешал? Обычно колдуны помогают друг другу, но глава Магов исчез, и город Магов лежит окруженный кольцами собственных чар. Я предоставлен самому себе, – видя выражение лица Руди, сочетавшее страх и обескураженность, Ингольд улыбнулся, жестокости в его глазах поубавилось. – Но, как видишь, я выбрался наружу, с помощью магии или без нее. Я рад, что ты взял Альду с ребенком с собой. Это было лучшее, что ты мог сделать. Здесь, по крайней мере, они будут в безопасности от Тьмы.

Ингольд поднял факел, его теплящийся свет едва рассеивал темноту прохода.

Сюда, решил он, определив направление, в котором раньше двигались Руди и Альда.

– Эй, – тихо позвал Руди, когда они пошли по темному, продуваемому ветром коридору. Колдун оглянулся через плечо. – Что это с ней было?

Ингольд пожал плечами.

– В нашу последнюю встречу юная леди грозилась убить меня – ни больше, ни меньше, – хотя причина не имеет значения. Я так и не понял, раскаивается ли она искренне, или только играет на публику. Если кто-нибудь собирается...

И тут какой-то звук сотряс подземелья, глубокий, глухой гул, похожий на удар чудовищного кулака, от его силы задрожали сами стены. Ингольд остановился, глаза его сузились, сосредоточенно сверкая, когда он прислушивался; потом зашагал по коридору. Руди следовал за ним с обнаженным мечом. Завернув за угол, Руди увидел, что колдун преобразил факел в руках, грубое дерево, казалось, удлинилось в шестифутовый посох, огонь на его конце усилился и побелел до алмазного сияния магниевого факела, опаляя, как трепещущий кристалл, каждую трещину этих грязных древних стен. Держа сияющий посох наполовину как светильник, наполовину – как оружие, колдун шел впереди, потертый плащ развевался следом, как крылья. Руди поспешил за ним, темнота снова сгущалась вокруг.

Где-то совсем рядом раздался второй толчок, потрясший камень у них под ногами. Замерзший, голодный и уставший, Руди, дрожа, спрашивал себя, уцелеют ли они, но эта же мысль была в то же время до странности безразличной. Коридоры сливались, расширяя мрак там, где они шли; теперь он мог чувствовать запах воды и плесени и везде вокруг них разъедающее камень зловоние Тьмы. Где-то теперь все, что осталось от толпы, укрывшейся на вилле Алвира, – горсть стражников и воинов Церкви, толстяк с садовыми граблями, и молодая женщина с кучей детей, и все другие лица, кружившиеся в ослепительном водовороте наверху, скрываемые мрачными прыгающими тенями подземелья, смотревшие испуганными глазами на могущество Дарков, срывавших с петель запертые железные двери – единственную линию обороны.

Могущество Тьмы! Руди почувствовал его, как удар по лицу, когда третий толчок потряс остов дома, он ощутил давление воздуха и присутствие дьявольского разума, наблюдавшего за ними. Ветры начали хлестать по проходу, как предвестники бури, развевая мантию Ингольда и спутывая его длинные волосы.

Свет посоха в руке колдуна расширялся, как сияние жаркого полудня, выжигая тайны мрака. В его ослепительном блеске они повернули за угол главного прохода и увидели огромные двери на полу коридора.

Хотя Руди не видел ни единого существа в темноте, он чувствовал злобу, сотрясавшую воздух движением тысяч невидимых крыльев. Их могущество, казалось, давило, как стена. Едва различимая в клубке теней, виднелась широкая линия факелов под запертыми дверями. Ни звука не доносилось от людей за теми дверьми. Те, кто добрались до этого последнего убежища в подземелье, встречали Тьму молча.

Он почувствовал изменение в Тьме, неожиданную волну этой ужасной враждебной силы, и грохот взрыва ударил ему в уши, когда он увидел выгнувшиеся и рухнувшие двери, отброшенные внутрь летящим ураганом деревянных обломков. Ослабевший свет факелов высветил лица за сломанными дверьми и дымящиеся силуэты, внезапно обретшие форму во мраке.

И в этот мрак бросился Ингольд, разрывая его своими шагами, холодный свет метался вокруг него, как пламя взорвавшейся звезды. Руди последовал за ним, прижимаясь к свету, как к мантии, и в один короткий ужасный миг ему показалось, что мрак нахлынет на них, покрыв и задушив этот алмазный сияющий свет.

29
{"b":"188901","o":1}