-- Вы готовы рассказать все о своей миссии?

   -- Я не собираюсь разговаривать с похитителями людей.

   'Ни разу даже по лицу не ударили. Это не полиция, те не стали бы миндальничать. И не контрразведка. Да еще и женщина допрашивает. Что может быть абсурднее. Гм. Хотя...'.

   -- То есть вы отказываетесь сотрудничать и отвечать на вопросы?

   -- Прежде чем задавать вопросы, потрудитесь представиться, и объяснить свое поведение.

   -- Вы немного ошиблись с тоном ваших ответов. Вопросы здесь задаем мы.

   -- Тогда и отвечать на них придется тоже вам.

   -- Вы не боитесь смерти?

   -- А смысл? Бессмертия этим все равно не добиться.

   -- Но смерть бывает разной. И она может стать очень... неприятной.

   -- Смерть она и есть смерть, остальное не важно. А вы, зная, что вот прямо сейчас отправитесь в небытие, еще стали бы торговаться?

   'А эти 'хэдхантеры' явно торопятся допрашивать, но не торопятся убивать или калечить. И явно что-то не так у них. По тону и оговоркам этой дамы ясно, что ей не нравится эта работа. Будь ее воля, и она меня бы в светской беседе раскрутила, как гимнастка холохуп. Видать, приказ им пришел работать иначе, не так как привыкли. Ну-ну...'.

   -- Напрасно вы мыслите столь фатально. У вас еще есть шансы...

   -- Да, неужели?! Нет уж, благодарю покорно. Оставьте ваши шансы другому бедолаге.

   -- Кому вы собираетесь хранить верность?

   -- Да самому себе. У вас есть 'такие' варианты?

   -- Гм. Для этого нужны более длительные беседы. Думаю, что я смогла бы вас убедить.

   'Глупость какая-то. Вместо нормальных обвинений, и методов 'Матери Моржихи', душеспасительный треп. Хотя может и не глупость... Может, они так пытаются понять по моим оговоркам, на кого же я работаю, и в зависимости от этого будут строить вербовку. А значит... Значит, отвечать я стану так, что ничего это им не даст. Пусть пыхтят'.

   -- Не сомневаюсь, что у вас и вашего... гм... коллеги большой опыт по 'убеждению'. Вот только с объектом приложения ваших усилий в этот раз вышла промашка. В общем, удачи вам обоим...

   -- Ну, тогда просто ответьте мне на ряд вопросов, и может быть тогда...

   -- В задницу засуньте себе свои 'тогда' вместе с вопросами! Пока я привязан к стулу, никаких бесед больше не будет. И как говорили когда-то американские индейцы. Хау! Я все сказал, и к сказанному мне больше добавить нечего.

   За этим безбашенным демаршем 'жертвы похищения' между похитителями последовал бурный обмен репликами на том же загадочном языке. И через некоторое время с легким акцентом заговорил глухой мужской голос.

   -- Вас развяжут, но вы останетесь сидеть на том же месте. При попытке встать я прострелю вам ноги.

   -- Испугали ежа...

   Почти сразу после этих слов раздался щелчок пружины раскрываемого лезвия и через несколько секунд стянутые конечности почувствовали свободу. Павла потрясла затекшими руками, и поерзала на стуле, готовясь к продолжению.

   'Мда-а. Хрень какая-то получается. Вместо 'допроса с пристрастием', просто пытаются меня разговорить. Кто же это может быть? Немцы? На кой хрен так обострять отношения с человеком, который еще ничего им плохого не сделал? Французы? Вот уж эти сыграли бы не так топорно. Если только не собираются оставить меня с дыркой в башке тут под обрывом. Британцы? Этих я вообще не касаюсь. Пока... Остаются наши... Идиоты!'.

   -- Теперь вы будете отвечать на вопросы? Не вынуждайте нас идти на крайние меры.

   -- Отвечу только на те, которые сочту приемлемыми... И какие меры у вас 'крайние'?

   -- Пока вы были без сознания, мы сфотографировали вас вполоборота в очень интересной компании. Эти снимки мы покажем, догадываетесь кому...

   -- Можете засунуть эти снимки туда же, куда и ваши угрозы! Я гражданин Соединенных Штатов! Если вы представляете Французскую власть, то я требую немедленно пригласить сюда американского консула! Если вы не имеете отношения к французским властям и секретным службам, то беседа на этом закончена, и делайте что хотите!

   В следующий момент зазвучал третий, хорошо знакомый Павле голос. И напряженное ожидание Павлы, тут же сменилось смешанным с разочарованием раздражением.

   -- Действительно, с этой комедией пора заканчивать. Мадам 'Вардо' идите пока к машине. А вы мсье 'Максим' поглядывайте там, мы скоро тоже подойдем.

   -- Знакомый голос. Мне уже можно встать и развернуться?

   -- Разумеется. Я рад, Павел Владимирович, что вы все также тверды в выполнении своих обещаний.

   -- Гхм. А вам, Александр Евгеньевич, было мало Монголии, чтобы увериться в этом?

   -- МНЕ тех наших встреч вполне достаточно, для понимания, на что вы способны.

   -- Значит, сомнения остались не у вас. Что ж, это ожидаемо...

   -- Собираетесь обижаться?

   -- Что за глупости! К примитивным и глупым проверкам родных ведомств я уже начинаю привыкать. В следующий раз я где-нибудь нарвусь на настоящих 'артистов свое дела'. Наверное, даже тогда, я покину этот мир с полной уверенностью в идиотизме родных секретных служб. Помните сказку Льва Толстого 'Лгун'? Не стоит слишком часто кричать 'Волки!'.

   -- Вы отчасти правы. Хотя ваш тон слегка резковат. Не стоит чрезмерно заострять углы. И, Павел Владимирович, опять вы заставляете за себя волноваться. Это нехорошо...

   -- Хм. Значит, Анджей за эти сутки уже поставил на уши всю нашу разведку.

   -- Он должен был это сделать, на основании данных ему инструкций. Но не сделал...

   -- Неужели, это правда? Не верится, что этот комсомолец не захотел меня сдавать.

   -- Представьте себе, это так. Терновский решил дать вам время вернуться, и рассказать обо всем самому. И еще я заметил, что все кто с вами общаются, через какое-то время начинают доверять вам. Некоторых вы покоряете почти сразу. Это хорошее качество для разведчика.

   -- Разведка, это не мое. Этому надо долго учиться. Я же по легенде ловлю врага только 'на живца'. Остальное это так, попутный продукт разработки...

   -- Все так, но даже ваша попутная добыча, чрезмерно богатая, для простой удачи.

   -- Хм. Может, все же вернемся к текущим вопросам.

   -- Ну что ж. Давайте к делу. Расскажите, где вы были, и чем занимались со вчерашнего утра?

   -- Дайте бумагу, и я лучше все это подробно напишу. Время дорого, и в ближайшие дни у нашей группы будет слишком много дел. И возможно, мне понадобится ваша помощь для реализации некоторых моих планов.

   -- Вот как? И какая вам нужна помощь.

   -- Об этом чуть позже. Но пока настраивайте себя на бальные танцы и светские беседы.

   -- Гм.

   Этим же вечером обширный доклад Павлы и ее 'похитителя' ушел в Центр вместе с дипломатической почтой. К тому моменту Павла уже давно вернулась на съемную квартиру, и даже успела провести по горячим следам производственное совещание. Главной для нее радостью на сегодня стала похвальба Суво о сторгованных у профсоюза докеров за полцены партии из пяти германских автомобильных компрессоров. На завтра 'Белые Крылья' ожидала большая работа...

   ***

   Оболенская не подвела. Уже на утро начались звонки. Первым позвонил Максим Данилыч, оказавшийся тем самым водителем поломавшегося авто, из-за которого Павла ввязалась в авантюру с испанскими детьми. В разговоре выяснилось, что через три часа он притащит в кузове грузовика целых шесть штук пятидесяти литровых бочек авиационного бензина, предназначенных для 'детских полетов'. К назначенному времени вся польско-французская банда ждала топливо у арендованного ангара на аэродроме. А напечатанные еще вечером Мертье и Вигалем небольшие листовки с рекламой 'воздушных фотосессий' очень удачно были загружены в обратный рейс грузовика. Одновременно рекламные статьи Луи Вигаля уже были поданы в печать в завтрашние номера газет. Во всей рекламной продукции подчеркивался благотворительный характер всех акций, и там же приглашались желающие поучаствовать в благотворительном бале, назначенном через три дня в расположенном в предместье Гавра шато 'Ле Галлиас'. Помощниками Голованова оказалась семейная пара, хорошо знавшая Францию. У них было свое задание, и Павла еле-еле сумела их убедить пообщаться с Оболенской для наведения мостов. Объяснить им, что Оболенская станет одним из активистов 'Сопротивления' она не могла, поэтому притянула за уши сказку об удобном оперативном контакте с меценатами, имеющими выход на соседние страны. Дальше уже было не ее дело.