-- Аля-ярм! Макс держись! Пара польских 'ягеров' снизу! Уходи в маневр!
-- А, черт! Нас достали!
-- Мы падаем! Йоганн прыгай!
-- Прыгайте ребята!
Еще несколько минут продолжался этот бой, но вскоре далеко от места боя над морем летела лишь одинокая пара 'Юнкерсов'. Мотор машины Брюкера все дымил и работал с перебоями. Генрих уже несколько раз вызывал своего нечаянного ведомого, но так и не услышал ответа. Вероятно, на втором самолете накрылся передатчик. Они сильно отклонились в море, и сейчас набирали высоту, чтобы издалека определить в какой стороне от них Кенигсберг. И хотя уже практически вся береговая полоса была отбита у поляков, но садиться где-нибудь в Литве, чтобы быть там интернированными, было глупо. Да и командование, включая исполняющего обязанности командира эскадры майора Динорта должно было получить доклад о сегодняшних потерях...
***
Розанов выровнял машину и снова погрузился в воспоминания. Тогда на разборе первого боевого вылета Моровский, в который уже раз сумел удивить французов и чехов. Вместо похвалы, на головы 'победителей Кольберга' неожиданно посыпались довольно суровые и критические оценки их действий.
-- Майор Будин и поручник Куттельвашер! Какие цели вам были поставлены, когда мы с капитаном Розановым крутились против немцев?
-- Э-э. Мы должны были прикрывать работу штурмовиков. Гм. Пан командир.
-- Вот именно! А вы что сделали?
-- Включились в штурмовые действия и подожгли пулеметным огнем ремонтные мастерские.
-- Ага. То есть, вместо защиты товарищей по оружию от воздушного врага, вы там решили слегка поразвлечься? Может, стоит вас перевести в легкобомбардировочную часть? А?
Судя по всему, молодой поручник все же не зря вот так стремительно выбился в комэски. Задаваемые чуть резковатым тоном неприятные вопросы неплохо прочищали мозги восторженных подчиненных и приписанных к эскадрилье пилотов от нахлынувшей эйфории. Но в конце экзекуции, он все-таки похвалил и поздравил каждого с этой первой победой совершенной 'Силами Поветжными' над Германской землей. Стоявший неподалеку полковник Стахон с интересом прислушивался к этому разбору, но вмешиваться не спешил...
Вместо отдыха, наиболее боеспособные силы 'ополченцев' были неумолимо привлечены комэском к выполнению следующей боевой задачи. Обе пары на 'Девуатинах' и пара чехов на 11-х 'Пулавчаках' уже через сорок минут после разбора вылетели на разведку в район Гдыни. Полковник Стахон долгих полчаса не желал уговариваться. Он даже звонил в штаб армии за разъяснениями, но нашел там лишь поддержку очередной авантюры. Все же логика, фантазия и настойчивость молодого комэска сметали на пути любые преграды. К тому же до готовности к вылету остальных самолетов эскадрильи все равно оставалась пара часов. А навеска и подключение пороховых ускорителей были делом не быстрым.
Улетавшие на разведку самолеты шли с мелкими бомбами, а 'Девуатин' комэска вдобавок нес еще под своим пузом некую не совсем понятную очевидцам конструкцию из перемотанных брезентовыми ремнями наполовину накачанных колесных камер от грузовика, с какими-то железными ящиками в центре. Не хуже таможенника вдоль и поперек проверивший этот груз Капитан Чеслак, на вопрос Розанова, 'что мы везем?', спокойно ответил 'посылку и привет нашим парням'.
Потом был неожиданный как для врага, так и для самих разведчиков штурмовой удар по готовящимся к очередной атаке фортов немецким ротам. А вскоре и та 'посылка' была бережно скинута Моровским с бреющего полета, точнехонько между изуродованными воронками позициями защитников побережья. Вскоре после этого поручник пропал из эфира, и Розанов, подкрутив настройку на другую волну, едва успел услышать окончание его переговоров с каким-то майором Сухарским. Последняя фраза поручника звучала вполне искренне, даже несмотря на излишний пафос - 'Держитесь Вестерплатте! Вся Польша смотрит на вас!'.
Потом был тот непростой бой над морем. Незадолго до этого Розанов видел, как Моровский что-то высматривал с высоты с помощью бинокля и, наконец, нашел. Константину даже почудилось, что их командир точно знал, куда он их ведет. Он словно бы ожидал застать врага именно здесь. Внизу под крыльями небольшая польская эскадра, как раз отражала зенитным огнем атаку девятки пикировщиков. Специально или нет, но поручник снова сделал капитана ведущим пары и, находясь чуть сзади и выше, негромко подсказывал ему маневры захода на цель. Когда же первый 'Юнкерс' с оторванным крылом закувыркался к вздымаемым свежим бризом волнам, Моровский вернул себе позицию ведущего, и повел уже свою 'партию', завершившуюся уничтожением еще одного '87-го'. Общим итогом воздушно-морской баталии стало уничтожение семи 'Штук'. И хотя было очевидно, что флотские зенитчики снова попытаются приписать себе часть побед, но командир прямо над целью поздравил каждого с одним сбитым немцем, тонко намекнув им на послеполетные доклады. На три белых сигнальных ракеты авиации, флот ответил своим маленьким салютом.
Приземлившись в 'Катаржинках', вся группа пилотов была почти моментально 'захвачена в плен' местным командованием и контрразведчиками. В это время отдыхающий низовой летный состав под быстро становящуюся местным шлягером строевую песню 'Хей! Соколы!', бодро прошагал мимо них в подофицерскую столовую. А вот для офицерского состава все еще продолжался допрос с пристрастием. В пол уха слушая, как после разведывательного доклада и рассказа о воздушном бое, молодой командир уже устало заново пересказывал командованию их приключения над 'Вестерплатте', и о сбросе защитникам крепости 'посылки' с боеприпасами и медикаментами, майор Будин осторожно спросил своего друга капитана.
-- Костя, ответь мне честно. Ответь, что ты на самом деле обо всем этом думаешь? ГДЕ этот 'бойскаут' мог научиться 'так' летать, и воевать?
-- Не знаю Лева, не знаю... В некоторых вопросах вроде той бестолковой ругани с интендантом, он показал себя натуральным 'сосунком'. Но своей должности командир эскадрильи он, в общем-то, соответствует. А вот, где он этого набрался... Терновский, правда, как-то проговорился, что еще в Чикаго, парашютной ротой тоже практически он командовал, а не тот майор Риджуэй.
-- Значит, говоришь, соответствует должности командира эскадрильи? Гм. А я считаю, что он бы и полк потянул. Вот только пока никто его не поставит на такую должность. А жаль. Если бы наши 'мягкотелые' в Праге не 'легли' в 38-м под немцев, а дали им отпор... То я бы во время тех боев вот такого парня спокойно поставил бы на полк. Даже сам к нему замом бы пошел. Но все-таки, откуда у него такая хватка?!
-- Ты что, Лева, совсем не веришь в юные таланты? Парню ведь всего-то двадцать первый пошел! По всему выходит это первая его война. Помнишь тот сюжет Луи Буссенара?
-- Угу. 'Сорви голова'. Практически про него и было писано. Только не похож этот Адам на мальчишку, ну совсем не похож! Не внешне, разумеется... Ты тот наш первый разбор полета помнишь?
-- Помню! И хватит уже Лева... Перестань ты себя и меня всей этой глупой мистикой изводить. Начинай уже думать о своей добровольческой авиагруппе. Пока из обстрелянных у тебя один только Карел, и этого безумно мало. Вдвоем с ним, вам придется натаскивать целую толпу. Если бы Адам нас с тобой сегодня в боях не обкатал, то я бы куда сильнее переживал о прочих ребятах. И если ты не хочешь получить неоправданные потери, то всего за какую-то пару вылетов они должны будут понять все то, что мы с тобой поняли и чему успели сегодня научиться.
-- Думаешь, я не понимаю какой 'фарш' тут совсем скоро начнется?! Да я сам приму у ребят этот экзамен. И не стану их щадить, так же как Адам не щадил нас!
