Узнав об этом, Челеста обрадовалась такому положению дел и решила не медлить более с отъездом. Она приобрела кое-что из одежды для Эммы, более подходящее для дочери состоятельной женщины, и после оформления необходимых документов они покинули Лондон.
Два дня они провели в одном из отелей Венеции, в «Даниеле», а Эмма никак не могла приблизиться к разгадке поведения Челесты. И только сегодня мачеха сообщила ей новость: они скоро покинут отель и остановятся в старинном венецианском палаццо, принадлежащем ее крестной матери, графине Чезаре.
И вот теперь Эмма с трудом пыталась уложить вещи Челесты обратно в чемоданы, размышляя о том, какую выгоду от всего этого будет иметь ее мачеха. Только вот зачем Челеста привезла ее? И почему она так явно стремится жить в этом палаццо у графини? Может, она решила, что ей необходима компаньонка? Если же она нуждается в служанке, то вполне могла бы нанять кого-нибудь, кто обошелся бы ей гораздо дешевле, чем проживание ее падчерицы в номере люкс в шикарной гостинице и покупка одежды для нее. К тому же Челеста даже дала Эмме немного денег, чтобы никто не считал ее скупой по отношению к падчерице.
Эмма никак не могла понять всего этого. Почему, в конце концов, Челеста хочет остановиться в каком-то мрачном старинном палаццо, когда в отеле так комфортно и весело? В одном Эмма была уверена полностью: Челеста вряд ли этого хочет из чисто альтруистических соображений, чтобы порадовать старую графиню, которой, как сказала она Эмме, было уже около восьмидесяти лет. Это не было похоже на Челесту! Но почему она стремится в палаццо Чезаре? Есть ли у графини сын? И не он ли является причиной такого поведения мачехи и приглашения графини? Но ведь у Челесты есть все, неужели теперь ей нужен титул? И если это так, какая роль во всем этом отводится ей, Эмме?
Дверь номера открылась, и вошла Челеста, как всегда яркая и стремительная. Изумрудно-зеленое шелковое платье-футляр нежно облегало ее маленькое стройное тело.
— Эмма, ты уже закончила упаковывать вещи? — спросила она беспечно.
Эмма вскочила. Поскольку она была довольно высокой, пяти футов восьми дюймов росту, она всегда чувствовала себя неловко рядом с хрупкой фигуркой Челесты, хотя сама отличалась пропорциональным телосложением и в ней не было той угловатости, которая обычно свойственна высоким девушкам-подросткам.
— Не совсем, — ответила Эмма, — я немного передохнула. Скажи, Челеста, ты действительно хочешь, чтобы я поехала с тобой в это палаццо? Я имею в виду, что совершенно свободно могу остаться здесь или переехать в какой-нибудь менее дорогой пансион.
На лице Челесты мелькнуло удивление, и Эмма ощутила, как ее желудок сжался в дурном предчувствии. Она тут же вспомнила, что такое чувство испытывала и раньше — каждый раз, когда Челеста звала ее к себе, чтобы объявить о своем новом решении относительно нее. Но теперь мачеха ее не пугала, хотя и смотрела на Эмму порой как-то странно, как будто бы только терпела ее присутствие.
— Конечно, ты должна поехать со мной, — решительно сказала Челеста. Она улыбнулась, но глаза ее холодно смотрели на девушку. — Мы с тобой обе приглашены, и, естественно, ты будешь меня сопровождать.
Эмма пожала плечами.
— Но почему графиня пригласила меня? — упорствовала она, чем очень рассердила Челесту.
— Ты задаешь слишком много вопросов, — сказала она раздраженно. — Где мое лимонное шифоновое платье? Я хочу надеть его сегодня вечером. Графиня присоединится к нам за ужином, а завтра утром мы переезжаем в палаццо. — Она с удовлетворением изучала свое отражение в зеркале. — Кстати, ты сегодня ужинаешь с нами.
С самого первого дня их пребывания в «Даниеле» Эмма ужинала у себя в номере, Челеста же спускалась в ресторан. Ей доставляло удовольствие создавать вокруг себя атмосферу таинственности и заставлять мужчин думать о красивой вдове, сидящей каждый вечер в одиночестве за своим столиком.
Глаза Эммы расширились от удивления, но она воздержалась от комментариев. Ситуация становилась все более таинственной, но теперь у девушки появились слабые подозрения, что Челеста хочет уверить графиню в своей привязанности к падчерице. Но зачем? Видимо, графиня пребывает в полной уверенности, что Челеста трогательно заботится о бедной сиротке после смерти Чарльза Максвелла.
Может, это и есть недостающее звено, которое искала Эмма? И мысль о таком лицемерии причинила ей боль — ведь до сих пор мачеха считала ее обузой, от которой следует освободиться как можно быстрее.
В тот вечер Эмма была одета в розовое полотняное платье, которое хоть и обошлось Челесте довольно дорого, было очень простым по дизайну и совершенно не подходило к белокурым волосам Эммы. Ей были к лицу более яркие оттенки, а не пастельные тона, и теперь девушка не могла отделаться от мысли, что мачеха умышленно выбрала ей наряд, скрывающий ее привлекательность.
По правде говоря, Эмма никогда не имела достаточно денег, чтобы тратить их на одежду, но она была юной и наивной, и даже мысль о том, что ловкостью и интригами можно добиться чего-то в жизни, никогда не приходила ей в голову.
Графиня прибыла ровно в восемь. Челеста и Эмма встречали ее в холле. Эмма никогда еще в своей жизни не видела столь царственной особы, и, поскольку обе женщины были такие маленькие и хрупкие, она чувствовала себя вдвойне неловко.
Однако графиня оказалась очаровательной дамой и находилась в прекрасном расположении духа. Когда официальная часть приветствий закончилась и они заказали аперитив, графиня повернулась к Эмме и спросила:
— Дорогая, как вы находите столь неожиданную перемену в своей судьбе?
Эмма бросила быстрый взгляд на Челесту и пожала плечами.
— Я… э… это очень отличается от жизни в госпитале, — сказала она, чувствуя неловкость.
Пальцы Челесты тут же сжали ее руку, предупреждая.
— Госпиталь? — нахмурилась графиня. — Вы были в госпитале, дорогая? Но для вашего возраста это как-то необычно.
— Я… у меня… — Начала было Эмма, но Челеста еще сильнее сжала ее руку.
— Разве я не писала вам, что Эмма перенесла грипп, — поспешно сказала она, — который осложнился пневмонией? И конечно, госпиталь был более подходящим местом для лечения.
Эмма в изумлении уставилась на свою мачеху. Если ей были нужны подтверждения ранних подозрений — вот они!
— Нет, моя дорогая Челеста, — ответила графиня, и пальцы, сжимавшие руку Эммы, ослабили хватку. — Ты не писала мне о ее болезни, но это не важно. Как удачно, что вы приехали в Италию. Здесь именно тот климат, который поможет девочке быстрее восстановить силы. В отличие от лондонского, я хочу сказать. Я очень хорошо знаю Англию, и ее климат меня просто пугает! Кроме того, от пребывания в Венеции вы получите истинное удовольствие.
Эмма с трудом сглотнула. На мгновение она утратила способность ясно мыслить.
— Ваш английский, графиня, великолепен, — пролепетала она, чувствуя себя очень неловко и не зная, что ей ответить.
— Спасибо, моя дорогая, я и сама так думаю, — засмеялась графиня. — Давайте допьем мартини. Думаю, что уже пора приступить к ужину. И теперь, моя дорогая, — обратилась она к Челесте, прикоснувшись к ее руке, — я хочу услышать все об этих ваших покойных мужьях и о планах на будущее. Не думаете ли вы вновь выйти замуж? В тридцать три года жизнь только начинается. Мы должны постараться сделать ваше пребывание здесь незабываемым!
Эмма была потрясена. Сначала она хотела, сославшись на головную боль, которую на самом деле испытывала, оставить Челесту наедине с графиней и попытаться сделать выводы из своих догадок, но врожденное чувство такта и здравый смысл не позволили ей оскорбить графиню подобным образом. Кроме того, она могла себе представить, какова будет реакция Челесты, если она попытается исчезнуть.
Эмма осталась и принялась ковыряться в своей тарелке, прислушиваясь к беседе, продолжающейся между Челестой и графиней. Еда была восхитительной! Суп, приготовленный из овощей с различными приправами, оказался и ароматным, и очень вкусным, но Эмма почти не обращала внимания на то, что было у нее в тарелке. Даже десерт не смог вывести ее из того состояния апатии, в которое она погружалась все глубже и глубже. К ее облегчению, графиня обращалась в основном к Челесте, и Эмма была избавлена от необходимости лгать. Челеста же продолжала приукрашивать обстоятельства в свою пользу, и ее рассказ был далек от истинного положения дел, но, как поняла Эмма, полностью соответствовал интересам мачехи.
