Она встала рано, торопливо побросала свои вещи в небольшой чемодан и позавтракала в одиночестве. Потом она спросила Анну, свободен ли Джулио и сможет ли он проводить ее на железнодорожный вокзал.
Анна с любопытством на нее посмотрела, скрестив на груди руки.
— Si, — ответила она, — Джулио свободен. Но я не понимаю, синьорина, зачем вам нужно туда?
— О, Анна, пожалуйста, не задавайте вопросов! — Эмма провела языком по пересохшим губам. — Я… мне надо уехать отсюда.
— А синьор? Он знает о вашем решении?
— Конечно нет. Анна, вы, вероятно, догадываетесь, почему я должна уехать?
— Si, я понимаю, почему вы это делаете. Я не слепая, и синьор очень дорог моему сердцу. А вы уверены, что правильно поступаете? Может быть…
— Я правильно поступаю, — решительно прервала ее Эмма. — Очень сожалею, Анна, но я так больше не могу. У меня есть немного денег. Этого достаточно, чтобы добраться до Англии. А потом… Потом я вернусь в свой госпиталь. Вы ведь этого не знали, правда, что я была медицинской сестрой до приезда сюда?
— Разве вы не падчерица синьоры Челесты? — пораженно воскликнула старая служанка.
— О, падчерица, — быстро ответила Эмма. — Это только мое материальное положение — выдумка, а наше родство, к сожалению, — истинная правда. — Она встала и сделала последний глоток кофе. — Очень вкусно, Анна, спасибо. Теперь мне надо идти.
— «Очень вкусно»! Чепуха! — сердито проворчала Анна. — Вы же ничего не съели!
— Я не голодна. Передайте, пожалуйста, Джулио, что я буду готова через пару минут.
Эмма отряхнула джинсы и зачесала назад волосы. Все, больше тянуть нельзя, надо идти. Графиня никогда так рано не вставала, Челеста тоже. А граф… Кто знает, где он сейчас может быть.
Девушка вздохнула и вышла на лоджию. Солнце уже успело позолотить шпили и колокольни города, и каналы в этот ранний час выглядели как реки расплавленного золота, блестящие в утренних лучах. Никогда она не сможет забыть эту красоту. Навсегда Венеция займет особое место в ее сердце.
Эмма посмотрела вниз на канал, оглядела двор, бросила взгляд на пристань, где спокойно покачивался катер. Последний раз она стоит здесь, наслаждаясь этой красотой. Она так не хотела приезжать сюда, и вот теперь ей совсем не хочется покидать этот город…
Глаза Эммы наполнились слезами. Вдруг она заметила на пристани мужчину, энергично машущего ей рукой. Решив, что это Джулио ждет ее там, девушка быстро промокнула глаза носовым платком и поспешила в свою комнату. Там она взяла сумочку, и, не дожидаясь, придет ли Анна попрощаться, покинула апартаменты, и, не оглядываясь, сбежала по ступенькам вниз.
Мрак холла холодом проник сквозь ее тонкую блузку, и Эмма была рада оказаться снова на солнце. Быстро пробежав через поросший сорной травой и мхом двор, она вскочила на пристань, но Джулио там не было. Эмма раздраженно поджала губы и осмотрелась. Куда же он ушел? «О, пожалуйста, только бы мне дали уехать!» — мысленно умоляла она.
Эмма наклонилась, чтобы заглянуть в катер, и тут же почувствовала сильный удар по голове, нанесенный кем-то сзади. Потеряв сознание, она упала вниз на палубу. Страховочный канат был бесшумно сброшен, и двое мужчин запрыгнули на борт. Они позволили катеру плыть какое-то время по течению, потом завели мотор и повернули в боковой канал, не просматривавшийся со стороны палаццо.
Когда Эмма пришла в себя, она почувствовала, что лежит на чем-то жестком и твердом. Каждая клеточка ее тела ныла, в голове пульсировала боль, и она не могла ни на чем сосредоточиться. Постепенно к ней стала возвращаться память. Осторожно и медленно она повернула голову и, оглядевшись, обнаружила, что находится на катере и лежит на голых досках палубы. Нахмурившись, она попыталась встать, но тут же к горлу подступила тошнота, все поплыло перед глазами, и Эмма вновь опустилась на пол.
Вдруг она услышала, как двое мужчин разговаривают на итальянском где-то рядом с ней, а затем один из них сказал по-английски:
— А, она пришла в себя. Buon giorno, синьорина!
Эмма вновь попыталась подняться, борясь с головокружением, и в этот раз ей удалось принять сидячее положение. С трудом сглотнув, она посмотрела на мужчин, сидевших напротив нее, и в одном из них узнала того итальянца, который порезал ей плечо несколько дней назад. Вздрогнув от ужаса, она спросила, стараясь не впасть в истерику:
— К-куда вы меня везете?
Мужчина, которого она узнала, заговорил с ней по-английски:
— Синьорина, мы уже однажды воспользовались вами, чтобы передать наше послание с предупреждением вашему другу, синьору графу. Он опять не обратил на это должного внимания, и теперь мы вновь вынуждены использовать вас. — Он выразительно пожал плечами. — Но на этот раз не будет никаких ошибок. Синьор граф сполна заплатит за свои заблуждения.
Эмма больно прикусила губу.
— Но вы же понимаете, что я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите?
— О да, синьорина, мы это прекрасно понимаем. Для нас не составило особого труда выяснить, что у вас с графом даже происхождение разное. Но вы послужите отличной приманкой в ловушке, которую мы для него устроим. При этом нас совершенно не интересует, выйдете ли вы из всего этого живой. В настоящее время ваша жизнь вне опасности. Мы не садисты, синьорина, и у нас нет никакого повода враждовать с вами. Но если граф Чезаре снова обманет наши ожидания и не выполнит известные ему требования, тогда вы заплатите за него.
— Мое отсутствие заметят, — покачала головой Эмма.
— Да, вас будут искать, — спокойно согласился итальянец. — В этом весь фокус.
Эмма устало потерла рукой лоб, и вдруг другая мысль пронзила ее мозг: а будут ли ее искать? Анна наверняка подумает, что она решила уехать одна!
— Синьор! — воскликнула она. — Все не так просто, как вам кажется. Может статься, меня не будут искать!
— Не пытайтесь играть со мной в детские игры, синьорина! — он скептически посмотрел на нее.
— Но я и не пытаюсь, синьор! Вы меня не так поняли! Сегодня утром я сбежала из палаццо. Только Анна, служанка, и ее муж Джулио знают о моих планах. Я… я хотела уехать… скрыться. Исчезнуть прежде, чем кто-нибудь проснется. Не обнаружив меня, Анна, вероятно, скажет синьору графу, что я вернулась домой в Англию. Я для него пустое место. Почему он должен беспокоиться, что я уехала? Он не станет обо мне волноваться!
Мужчины обменялись взглядами, очевидно размышляя над ее словами и пытаясь понять, правда ли это.
— Это правда! — воскликнула Эмма. — Вы же не думаете, что я все это сочинила?
Мужчины пожали плечами и быстро заговорили друг с другом по-итальянски. Они говорили так быстро, что Эмма не могла уловить смысл, как ни старалась. Голова у нее продолжала болеть, и трудно было сосредоточиться на чем-то. Сейчас ей хотелось закрыть глаза и лечь, но она понимала, что этого делать нельзя. Эмма с трудом уселась поудобнее и стала тупо смотреть на каменные стены домов по обеим сторонам канала, по которому они проплывали. Эта часть города была скучной и однообразной, и Эмма спрашивала себя, удастся ли найти обратную дорогу, если ей повезет выбраться из этой переделки.
Через несколько минут катер нырнул под низкую арку, и мужчинам пришлось наклонить головы. Выплыли они в погребе, подобном тому, что был в палаццо Чезаре. Катер привязали к свае, а Эмме грубо приказали вылезать.
На трясущихся ногах она выбралась из катера и остановилась, ожидая, пока мужчины закончат о чем-то приглушенно совещаться. Вскоре они оба выразительно пожали плечами и направились в ее сторону, жестами приказывая ей подниматься по ступенькам, круто ведущим вверх к двери в стене высоко над ними.
Эмма чувствовала, как ее ноги превращаются в желе, ее тошнило, голова кружилась, но, несмотря на все это, она вынуждена была ползти по лестнице. Она никогда бы не подумала, что однажды вдруг попадет в подобную ситуацию, все это казалось таким нереальным, но, к сожалению, происходило именно с ней и вселяло в нее ужас. Девушка только сейчас поняла, что граф и эти люди связаны с чем-то противозаконным, и начала впадать в панику. Каналы Венеции — очень удобное место для убийц, а трупы в них исчезают бесследно.
